Автобиография духовно неправильного мистика. Философия мага - Раджниш (Ошо) Бхагаван Шри (читать книги бесплатно полные версии .txt, .fb2) 📗

Эта мантра и была единственной религией, – если ее вообще можно назвать религиозной, – которую передала мне моя бабушка. Не дедушка, а бабушка. Однажды она сказала:

– Тебе не спится? Думаешь о том, как будешь завтра озорничать?

– Нет, – ответил я. – Просто мне интересно. У всех есть какая-то религия, а когда меня спрашивают, во что я верю, я просто пожимаю плечами. Но ведь пожимать плечами – это же не ответ. Вот я и думаю, что мне отвечать в таких случаях?

И она сказала:

– Лично я не верю ни в какую религию, но мне нравится одна мантра, и это единственное, чему я могу тебя научить, – и совсем не потому, что она считается джайнской. Просто она красивая. Я повторяла ее миллионы раз, и эта мантра приносила мне удивительный покой… мне казалось, будто я сама припадаю к стопам всех, кто познал. Могу научить тебя только ей, больше ничему.

Теперь я могу сказать, что она была великой женщиной. Когда речь заходит о религии, все начинают лгать. Христиане, иудеи, джайны, мусульмане… врут абсолютно все. Они говорят о боге, об ангелах, рассказывают про ад и рай и про всякую другую ерунду, даже не зная, что это такое. Но моя бабушка была действительно великой, и не потому, что она что-то знала, а потому, что попросту не могла соврать ребенку.

Никто не должен лгать, особенно детям, это непростительно. Детей эксплуатируют много сотен лет только потому, что они всему верят. Соврите им, и они примут ваши слова за чистую монету. Если папа или мама что-то говорит, то ребенок считает слова родителя истиной в последней инстанции. Поэтому все человечество живет во лжи, в очень скользком, вязком вранье, которое внушается детям из поколения в поколение. Если бы мы могли хотя бы просто не врать, не врать детям, признаться им в собственном невежестве, мы стали бы гораздо более духовными и повели бы их за собой по пути святости. Невинны лишь дети, оставьте их в покое, не навязывайте им свои так называемые знания. Прежде всего, вам самим нужно стать невинными, искренними, настоящими.

Джайнизм – самая аскетичная религия в мире. Иными словами, самая мазохистская и садистская. Монахи-джайны так себя мучают, что порой кажется, что они просто сумасшедшие. Но это не так. На самом деле, они хорошие дельцы, и все, кто следуют религии джайнов, – отличные торговцы. Конечно, странно, что в Индии живут одни деловые люди. Однако все легко объяснимо, если учесть, что сама религия нацелена прежде всего на получение выгоды в ином мире. Джайны истязают себя, чтобы в ином мире получить все, чего у них нет в этом.

Мне было, наверное, лет пять, когда я впервые увидел обнаженного джайнского монаха. Он пришел к нам в гости. Я просто не мог удержаться от смеха. Дедушка сказал мне:

– Успокойся! Я знаю, что ты озорник. Я могу тебя простить, когда ты изводишь соседей, но если ты оскорбишь моего учителя, то пеняй на себя. Он – мой гуру. Это он посвятил меня в священные тайны нашей религии.

– А мне нет дела до ваших священных тайн, – дерзко ответил я. – Зато я вижу его обычную тайну. Почему он голый? Он что, не мог надеть трусы?

Даже мой дед рассмеялся.

– Ты не понимаешь, – сказал он.

– Ладно, я сам у него спрошу, – согласился я.

Вся деревня собралась на даршан, который проводил тот монах. В самый разгар этой так называемой проповеди я встал и задал вопрос. Это было больше сорока лет назад, и с тех пор мне постоянно приходится воевать со всякими идиотами. Война началась в тот самый день, а закончится, боюсь, только когда меня уже не будет. А может быть, и вообще не закончится, ее продолжат мои ученики.

Я задавал простые вопросы, на которые он не мог ответить. Я был озадачен. Мой дед покраснел от стыда. А бабушка похлопала меня по спине и сказала:

– Молодчина! Я всегда знала, что ты это сделаешь.

О чем я его спрашивал? Об очень простых вещах. Мне было интересно, почему он не хочет снова родиться. Люди даже выдумали целую науку, как избежать следующего рождения. Вот я его и спросил:

– Неужели вы не хотите родиться еще раз?

– Нет, ни в коем случае, – ответил он.

Тогда я сказал:

– Почему бы вам не совершить самоубийство? Зачем вы живете? Зачем едите и пьете? Ведь так просто взять и исчезнуть, покончить со всем этим. Зачем же так мучиться?

Ему было не больше сорока…

– Будете продолжать в том же духе, рискуете прожить еще лет сорок, а то и больше, – добавил я. Это ведь известный факт: кто мало ест, тот долго живет…

Конечно, тогда я еще этого не знал, но спросил монаха:

– Если вы не хотите снова рождаться, то зачем тогда живете? Почему не умрете? Совершите самоубийство, и все.

Не думаю, что его когда-нибудь об этом спрашивали. В нашем обществе вежливых людей никто не осмеливается задавать действительно стоящие вопросы. А вопрос о самоубийстве один из самых важных.

Марсель сказал: «Самоубийство – единственный по-настоящему философский вопрос». Тогда я не знал никакого Марселя. Возможно, в то время его еще и не было, и книга его не была написана. Но именно об этом я спросил монаха:

– Если вы говорите, что не хотите больше рождаться, тогда зачем живете? Для чего? Покончите с этим раз и навсегда! Я знаю один хороший способ. И хотя я еще мало разбираюсь в жизни, но что касается самоубийства, могу дать вам отличный совет. Спрыгните со скалы на краю нашей деревни или утопитесь в реке.

Я сказал тому монаху:

– В сезон дождей я тоже могу спрыгнуть в реку с вами. Поплаваем немного вместе. Потом вы утонете, а я поплыву на тот берег. Я хорошо плаваю.

Он посмотрел на меня с такой яростью, с такой злостью, что мне пришлось добавить:

– Помните, если вы будете злиться, то родитесь снова. Так вы не избавитесь от мирских страданий. Почему вы смотрите на меня с такой ненавистью? Ответьте на мой вопрос спокойно. С радостью! А если не можете, то просто скажите: «Я не знаю». Зачем же злиться?

Монах с трудом выговорил:

– Самоубийство – это грех. Я не могу покончить с собой. Но я действительно не хочу снова рождаться. Отказываясь от всего, что у меня есть, я постепенно перейду в мир иной.

И тогда я попросил:

– Покажите мне, пожалуйста, что у вас есть. Вы же голый, и в руках у вас ничего нет. Так что же у вас есть?

Дед попытался меня остановить, но я показал на бабушку и сказал ему:

– Не забывай, нани мне разрешила, и никто мне не запретит, даже ты. Я у нее заранее спросил разрешения. Я боялся, что если прерву твоего гуру и его дурацкую проповедь, то ты на меня рассердишься.

А бабушка сказала: «Если что, скажи, что я разрешила. Ничего не бойся, просто покажи на меня, и дедушка замолчит». Знаете, после этого он, как ни странно, действительно замолчал, хотя даже не посмотрел в сторону нани!

Позже мы с нани долго смеялись. Я сказал ей:

– Он даже не взглянул на тебя.

– Он, наверное, боялся, что я скажу: «Замолчи, не мешай ребенку!» Вот и не посмотрел. А тебя не стал перебивать, чтобы со мной не связываться, – с улыбкой произнесла она.

Вообще-то дед закрыл глаза, как будто медитировал. И я ему сказал:

– Нана, ты молодец! Ты злишься, ты весь кипишь, и все равно сидишь с закрытыми глазами, словно просто медитируешь. Твой гуру злится на меня, потому что мои вопросы выводят его из себя, а ты злишься, потому что он не может на них ответить. Но, поверь мне, этот тип, который тут проповеди читает, – просто дурак.

А мне было тогда всего пять или шесть лет!

С тех пор я начал называть все своими именами. Идиотов я сразу вижу, как бы они ни маскировались. Никто не может укрыться от моего рентгеновского взгляда.

Я уже не помню имени того монаха. Кажется, его звали Шанти Сагар, что означает «океан блаженства». Конечно, ему было далеко до этого. Естественно, я забыл его имя. Он был всего лишь грязной лужей, но уж никак не океаном блаженства или покоя. В нем не было ни капли тишины. Вот он и разозлился.