Беременна от мужа-тирана - Вишневская Виктория (читать полные книги онлайн бесплатно .txt, .fb2) 📗

А у меня их три!

И теперь я вся как на иголках, но в предвкушении прохожу вглубь палаты, стараясь не смотреть на красивого наглеца.

Но взгляд всё равно приковывается к пустой постели.

Останавливаюсь неподалёку от двери.

Сбежал, что ли?

– Ты сегодня припозднилась, – звучит над самым ухом. Я вздрагиваю и, взвизгнув, как мышка, вся сжимаюсь. Даже металлический поднос падает на пол. Я его вообще взяла как щит для защиты от него.

И замешкавшись, попадаю в его ловушку.

Ладонь на талии вызывает мириады мурашек. И тянущее чувство в груди.

– Испугалась?

Поднимаю резко взгляд, встречаясь с серо-карими бездушными глазами.

– Я бы на вас посмотрела в этой ситуации…

Мои пальцы уже обхватывают его ладонь в надежде убрать её. Опять эта странная реакция. Бесит она меня.

Как и этот взгляд, вызывающий дрожь.

И его губы, шепчущие:

– Вчерашняя девчонка была скучная. И покладистая. Сразу легла ко мне в койку.

– Что?.. – выдыхаю.

Да быть того не может! Вчера на смене была Настя.

По ней не скажешь, что она готова…

Но нет! Не это сейчас важно!

– Вы что, в этой палате?.. – голос на мгновение обрывается. Мало того, что он сделал это в неподходящем месте, так ещё и… с какой-то девушкой.

Ревность пестрит, распускаясь, прямо как павлиний хвост.

– Вы – мерзкий человек, – выдаю, не стесняясь.

А он, резко нахмурившись, отворачивает меня от себя. Делает шаг вперёд, вжимая меня в стену животом. Пальцами впивается в запястья, несильно заламывает мои руки и, впечатав в стену, касается губами уха.

И опять тело реагирует неправильно. Натягивается как тетива, готовая к любой манипуляции мужчины.

Горячий воздух летит на кожу вместе со словами:

– Не беспокойся. Она меня не вставила. Слишком быстро согласилась.

В животе что-то лопается.

Облегчение? Да ну!

Плечи опускаются вниз, а я на мгновение успокаиваюсь.

Снова напрягаюсь, когда понимаю, что что-то мокрое растекается в районе пупка.

Да нет… Не может быть.

Дёргаю руками, а они крепко сцеплены за спиной.

Не прошу меня отпустить. На адреналине наступаю ему на ногу, толкаюсь бёдрами и вырываюсь, когда хватка слабеет от удивления. Как можно быстрее отдаляюсь от него.

Испугано тянусь ладонью к карману. Рубашка влажная…

Смотрю вниз – по форме растекается небольшое пятно. А в кармане хрустят осколки ампул…

Какого чёрта они разбились?! От какого-то толчка в стену?

– Спасибо, – выпаливаю в защитной реакции. Поднимаю гневный взгляд на равнодушного мужчину.

Опять у меня из-за него проблемы. Вчера, теперь сегодня. И чувствую, если не объясню начальнику, что это случайность, то мне капец.

Сжимаю ладони в кулаки и, оставив поднос в помещении, выбегаю из палаты с бурлящей яростью и несусь от Бодрова как можно дальше.

***

Грёбаный день. Он когда-нибудь закончится?

Кажется, сегодня всё идёт против меня. Разбила ампулы. А теперь не могу найти их. Выложила, дура, из кармана, положила на маленький металлический поднос. И пока переодевалась… он куда-то пропал.

Я начинаю сходить с ума.

Я же достала осколки, да? А не закинула их вместе с рубашкой в стиральную машинку, заболтавшись с заведующей прачечной?

Запускаю пальцы в волосы. Совсем поплыла… Устала, заработалась, ещё и Бодров добивает.

А буквально через час моих поисков… меня на ковёр вызывает Иванов.

Как на иголках дохожу до его кабинета.

Плохое предчувствие подкралось незаметно и стойко засело в груди.

Я уже знаю, что сейчас будет.

– Ярина, – опасно начинает, щурясь так, что напоминает мне хитрого лиса, – у тебя сегодня ничего не пропадало?

Уже узнал…

– Отчётность вечером будет в полном порядке?

Вжимаю голову в плечи.

– Я сейчас всё объясню.

– А мне не надо объяснений! – вдруг начинает орать, возвышаясь надо мной. Хочется машинально превратиться в букашку. На меня так отец орёт при каждой встрече. – Почему я узнаю о пропаже препарата от Насти, и она же приносит мне пустые ампулы от него, а?!

Значит, Настя. Овца, блин, вечно завидующая.

– Это вышло случайно, – говорю через силу. – Вещество пролилось. Никто ничего не украл, в чужие руки не попало. А стекло… разбилось. Я не представляю как. Я немного ударилась. Вы же сами знаете, какие они хрупкие…

– Случайно ты мозги дома забыла! – опять начинает с наездом. Прячу ладони за спиной и чуть ли не выламываю себе пальцы.

Ненавижу, когда на меня кричат… Но уже так привыкла, что стойко вывожу это, впиваясь в плоть ногтями.

Молчу. Ничего не говорю.

Толку? Он всё равно не услышит.

– Блядь, и вот что ты молчишь? – хватает меня одной рукой за грудки. Меня передёргивает, от испуга вышибает воздух из лёгких. – Думаешь, это шутки? Ты, дура с золотой ложкой во рту, уволившись, побежишь к папочке за деньгами, а нам что делать?! Ты проблемы не себе создаёшь, а нам!

В один момент я так абстрагируюсь, лишь бы не реагировать на его крик, что не замечаю, как он вдруг поднимает руку и замахивается.

Смотрю на это всё огромными глазами и непонимающе хлопаю ресницами.

Зажмуриваюсь и не могу открыть глаза даже тогда, когда дверь ординаторской чуть скрипит, а Иванов рядом вздрагивает. Его ладонь вдруг настигает моего плеча. Спокойно ложится, не ударяя.

И в одну секунду, услышав знакомый голос, я всё же открываю глаза, заметив серые беснующиеся омуты. И эти манящие греховные губы, чётко проговаривающие:

– Низко вымещать злость на девушке. Вашу хрень разбил я.

Глава 6

– Мирон Дмитриевич, мы понимаем, что Ярина на данный момент ближе всех к вам, но это не повод её защищать…

– Я не защищаю, – мужчина наклоняет голову набок, всё ещё вызывая во мне удивление. Оцепенела, даже пошевелиться не могу. – Их разбил я, когда пытался трахнуть вашу медсестру. Вам так понятнее?

Глаза на лоб лезут.

Он вообще знает, что такими вещами… не делятся с посторонними?

Иванов, кажется, тоже в шоке.

– Понятно, но…

– Ясно, – сухо и недовольно летит от него. Вонзает взгляд в меня. – Выйди. И принеси мне поесть в палату.

Я не сразу понимаю, что он обращается ко мне.

– Ну, чего встала? – повторяет мне с наездом.

Я не знаю, зачем и для чего он это делает, но от какого-то испуга и неизвестности семеню на выход.

Выбегаю в коридор, закрываю за собой дверь ординаторской. И решаю не подслушивать, а сделать так, как он говорит. Отношу ему в палату уже приготовленный обед. Застилаю постель, чтобы успокоить нервы, и не знаю, что ему потом сказать.

Вопросов у меня много. Как и эмоций.

Дверь с еле слышным шорохом открывается. Его услышать тяжело, но сейчас я на нервах.

Наблюдаю за вошедшим в палату Бодровым. Только сейчас понимаю, почему он такой живой и активный после аварии. Фамилии соответствует.

– Скучала? – отчего-то улыбается. Впервые вижу именно улыбку, а не усмешку. И… это очень красиво. Настолько, что я теряюсь. И если хотела до этой секунды бурно напасть на него с вопросами и претензиями, что могу и сама со всем справиться, то сейчас всё идёт по одному месту.

И вместо ярких эмоций тихо, чувствуя неловкость, выдаю:

– Зачем вы это сделали?

Хмыкает.

– Неделя пребывания в этом месте сведёт меня с ума. Если тебя уволят – будет прискорбно.

– Так вам весело…

Я знала это и до нашего разговора. Так почему становится так плохо?

Мирон делает шаг вперёд, надвигаясь на меня. Останавливается рядом, позволяя ощутить запах его тела и шампуня. Прекрасный аромат настоящего мужчины…

Поднимет ладонь, касается пальцами тёмной пряди, выбившейся из хвоста.

– Отчасти.

Не шевелюсь, задержав дыхание.

Нужно убрать его пальцы, но не могу.

– Зато тебя не уволят.

Здесь он прав. Но… не хочется мне после этого оставаться под кураторством Иванова. Он похож на моего отца, когда кричит. А я его не перевариваю.