Леший в погонах - Тамоников Александр (электронные книги без регистрации .TXT, .FB2) 📗
– Вы убили Статкевича? Расскажите, почему и как вы это сделали?
– В дом я его не пустил, не хотел пачкать. И бежать с ним не хотел. Его слишком хорошо знали в наших местах. Садист он и насильник. Попался бы я с ним. Велел ему на задах меня ждать, обещал, что возьму еды на дорогу и к нему приду. Ну, через час я пришел с едой. Он стал мне золотишко показывать. Тут я его ножичком и ударил. Несколько раз. Стрелять побоялся, могли услышать. Там его в кустах и оставил вместе с золотом, а сам ушел на запад.
– Почему не забрали у убитого золото?
– Незачем оно мне. В случае чего не объяснишь, откуда оно у меня взялось. Без него спокойнее.
– Где сейчас может находиться Петро Бадула?
– Наверное, на дальнем хуторе у тетки. Статкевич сказал, что они помогали из сейфов бумаги в мешки складывать. А потом поняли, что немцы их пристрелят как свидетелей. Бумаги важные были, а с собой они русских брать не хотели. Статкевич и Бадула сбежали от Альбрехта.
– Где находится этот хутор? Как зовут тетку Петра Бадулы?
Глава 2
Езда по дорогам войны – дело не простое. И пусть война ушла далеко на запад, здесь, на белорусской земле, она тоже оставила свои страшные шрамы. Чернеют рваными язвами поля, расщепленные и обожженные стволы деревьев. Закопченные трубы печей вместо домов и… могилы, могилы, могилы. «Эмка» ныряла в наполненные дождевой водой ямы, объезжала воронки, рытвины. И дороги, и обочины были изорваны гусеницами танков. Еще виднелись по обочинам обгорелые остовы машин, ржавели танковые гусеницы, где-то в поле торчали стволы раздавленных и покореженных артиллерийских орудий. Истерзала война, изгрызла эту землю. От одного только взгляда на следы войны они наполняют сердце болью, терзают его.
А ведь здесь жили люди. Жили, работали, любили, женились, рожали детей, выводили их в большой светлый мир. А потом пришел враг – безжалостный, кровожадный, завистливый. Враг, который посчитал, что живущие здесь люди недостойны жить, что они «недочеловеки», ниже арийской расы завоевателей. И стали истреблять народ. Но народ не смирился, народ поднялся навстречу врагу от мала до велика и гонит, гонит врага назад в его логово. Там и прикончит! В этом Борис Коган не сомневался ни секунды.
– Вон там за лесочком хутор, – указал рукой вперед Зотов, и водитель «эмки» послушно остановился.
Сзади притормозила и свернула на обочину полуторка с автоматчиками полка НКВД из состава войск по охране тылов фронта. Коган с удовлетворением отметил, что старший лейтенант место выбрал удачное. Надо только загнать в лесочек машины, выставить охранение, а самим через лес выйти к хутору. Борис Михайлович вылез из машины на дорогу и, взяв за ремень автомат, повесил его на плечо. «Эх, места-то какие! – подумалось Когану. – Какие сочные травы в этом году, и жаворонок заливается где-то в небе, и пчелы жужжат на полевых цветках. А в лесу грибов, наверное, море».
– Петя, как ты думаешь, – обратился Коган к старшему лейтенанту, – в этом году грибов много?
– Что? Грибов? – Зотов уставился на майора, не понимая, как ему реагировать на слова московского оперативника.
Пофилософствовать захотелось или… Но Коган уже хмуро рассматривал лес по обе стороны от дороги, большой открытый участок, где на развилке дорог торчала рама сгоревшего грузовика. Неожиданно в голову Когану пришла здравая мысль. Лес лесом, а если через лес не пройти, а шуму наделаем, спугнем того, кто нам нужен. В любой военной или оперативной операции важна быстрота и неожиданность для противника. А сейчас и ветер в спину дует. На хуторе могли услышать звуки автомобильных моторов. Да еще грузовик с натугой шел по грязи и с солдатами в кузове.
– Да, грибов, – подтвердил Коган и взял Зотова за ремень портупеи. – Вот что, Петя. Мы все через лес ломиться не будем. Ты говорил, что автоматчиками командует толковый старшина. Вот он пусть лесом и идет, заодно прочешет этот участок местности, может, что подозрительное заметит. Мины попадутся, так ребята обстрелянные, вовремя заметят, что лес заминирован.
– А мы? – стало доходить до Зотова.
– А мы с тобой на «эмке» подъедем с шиком, не прячась, – подмигнул старшему лейтенанту Коган.
– Так ведь увидит он, если там прячется, и…
– Без погон и без оружия, – понизив голос, добавил Коган. – И оружие на виду держать не будем. Насторожится? Да, но не испугается, в панику не ударится, а нам этого и надо. Ребята двинутся лесом и прикроют нас, если что пойдет не так. Но нам с тобой со стороны дороги много чего видно будет. Например, что кто-то с хутора удирает сломя голову. Или наблюдает за нами в бинокль. Солнышко, видишь, с нужного направления нам светит. Стекло отражать будет солнечные лучи.
За руль «эмки» Коган сел сам. Пистолет сзади за брючным ремнем под гимнастеркой впивался в крестец, но приходилось терпеть. Второй пистолет находился в правом кармане форменных бриджей. Так же мучился с двумя пистолетами и Зотов, сидевший рядом на пассажирском сиденье. Временное неудобство можно и перетерпеть, а вот случись огневой контакт, тут второй ствол очень даже поможет. Особенно если контакт скоротечный и менять пустую обойму в пистолете просто некогда.
– Значит, так, Петя, – объезжая очередную яму на дороге, выбитую во время дождя колесами грузовиков, заговорил Коган. – Еще раз повторяем: подъехали, остановились, я выключил мотор. Вышли из машины. Ты лениво потягиваешься, безмятежно озираешься. Безмятежно! Это главное! А я открою мотор и стану копаться в нем, открою крышку радиатора – пусть видят, как он парит. И я – не ты, а я пойду искать хозяев и просить ведро воды. Ты просто топчешься возле машины и смотришь по сторонам, все примечаешь, на ус мотаешь. Если что, я надеюсь только на тебя, только ты меня со стороны двора сможешь прикрыть. Наши ребята пока на опушке будут сигнала ждать.
Борис придумал этот план в самый последний момент. Взять живым предателя можно только неожиданно. Если окружить хутор автоматчиками, он по своей душевной злобе может начать отчаянно отстреливаться, может взорвать себя гранатой, и сгорит все хозяйство. Может в заложники взять кого-то из женщин или детей. Стрельба, погони – это все признаки плохой работы оперативников. Хороший, умелый оперативник возьмет преступника так, что тот и пикнуть не успеет. А все эти операции с привлечением войск хороши на фронте и когда тебе противостоит вооруженная банда. Там много думать не надо, их всех покрошить можно очередями, не жалея. Закон военного времени суров – преступник, застигнутый во время преступления, подлежит расстрелу на месте. Но если этот закон касается уголовных преступлений, то с изменниками Родины, с предателями и шпионами дело обстояло несколько иначе. Уничтожать следовало шпионскую сеть, но сами шпионы были бесценным источником информации. Это Борис Коган знал, как бывший следователь особого отдела НКВД. Живыми, только живыми их надо брать. Тут арифметика простая: сколько информации получишь от шпиона, столько жизней спасешь и своих бойцов на фронте, и гражданских в тылу.
Снять погоны Коган распорядился, чтобы запутать Бадулу. Люди в погонах – это сразу опасность, он боится до смерти, когда за ним придет НКВД. А без погон может быть кто угодно, и скорее всего не военные, а люди, которые хотят показаться военными. И почему только вдвоем? Много вопросов возникнет у предателя, прислушиваться будет, присматриваться. Но главное, что они с Зотовым сразу не напугают его, не бросится он удирать и отстреливаться. Главное – выиграть время, осмотреться самим на хуторе, понять, там ли искомое лицо или уже скрылось. Можно и с автоматчиками все помещения и сараюшки на хуторе проверить, но это уже гарантия перестрелки и смертей. А этого необходимо избежать.
Уже подъезжая к хутору, Коган успел бросить взгляд вокруг и за невысокий развалившийся забор. То, что тут давно ни к чему не прикасалась мужская рука, видно невооруженным глазом. Тесовая крыша сарая провалилась в двух местах, дверь в другое подсобное помещение, вроде курятника, вообще была просто приставлена к дверному проему. Крыша невысокого длинного дома тоже крыта тесом, но… Коган сразу увидел, что крышу недавно ремонтировали. Новые доски были в двух местах светлее потемневших от времени старых. Пожалуй, недавно мужские руки тут поработали. Вопрос – чьи! Петро Бадула или еще кто-то побывал у хозяйки? Открыв дверь машины, Коган быстро сказал напарнику:
