Вопреки судьбе, или В другой мир за счастьем - Цвик Катерина Александровна (читать книги полностью .TXT, .FB2) 📗
– Дети – это кандалы, – тихо проскрипела Фаина после того, как осушила еще одну кружку. – Если бы не эта замарашка, – ее язык уже знатно заплетался, – я бы уже давно уехала отсюда в соседнее село. Оно больше, там бы я точно нашла себе мужа. Приданое какое-никакое муженек мне оставил. – Она пьяно повела рукой, демонстрируя то, что нас окружало. – Только куда я подамся с ребенком на руках? Кому я такая нужна, а? Вот скажи? Кому?
– Себе. В первую очередь себе, – глядя на нетронутую кружку, ответила я тихо и безжизненно, – и своим детям.
Слушать пьяные излияния этой женщина становилось физически неприятно. Она же рассмеялась каркающим смехом:
– Своим детям! Где они, мои, а? Лейка, что ли? Или тот ублюдок, которого я скинула? Да какие они мне дети?! Это кандалы! От которых мне нужно избавиться! Кандалы, понимаешь ты? Ммм… – Она исступленно замычала, будто ее что-то изнутри раздирало. – Не могу ее больше видеть! Не могу! От своего избавилась, а ее растить должна! – тут она посмотрела на меня, и по ее губам пробежала злая усмешка. – Осуждаешь, да? Думаешь, что я дрянь? Только что бы ты сама делала с такими кандалами, а?
– Жила и радовалась. – Я встала, не в силах больше слушать этот пьяный бред. Не может нормальная женщина так рассуждать о своих детях! Завтра она проспится, и сама ужаснется сказанному и сделанному.
– Радовалась? – она снова неприятно расхохоталась. – Радовалась?! Так забирай эту замарашку и радуйся сколько душе угодно! – смех резко оборвался, и теперь уже она заговорила тихо и с ненавистью: – Только ты на словах такая вся чистенькая. А Лейка точно так же не нужна тебе, как и мне! А то нашлась тут добренькая тетя! Отмыла, видите ли, несчастную девочку, пригрела! А я из-за этого теперь перед всей деревней сущей темной выгляжу! Или забирай ее сейчас же, или из дому она больше ни ногой! А узнаю, что к тебе ходит – выпорю!
Я стояла, оглушенная таким ультиматумом. Что значит – забирай ребенка? Это же не собака и не кошка, чтобы вот так просто передать ее чужому человеку. Да и куда забирать-то? К Лианем? У которой и сама на птичьих правах обитаю?
– Лейка! – пьяно заорала она, не сводя с меня пристального злорадного взгляда. – Лейка! Вставай, дрянь такая! Знаю ведь, что не спишь уже!
Из-за небольшого закутка за печкой выбралась взлохмаченная и испуганная девочка. Она судорожно прижимала к груди куколку из травы, которую я ей сделала вчера. Взгляд ее метался от мачехи ко мне и обратно.
– Ну что, Лейка? Сейчас ты и узнаешь, что никому на самом деле не нужна! Что, думала, будешь и дальше бегать к доброй тетеньке, а потом жрать то, что заработала я? Не-ет, такого не будет. Что стоишь? – обратилась она снова ко мне. – Забираешь или нет? Ну?
Я посмотрела на Лею, глаза которой наполнились слезами. Она явно была напугана и не до конца понимала, что происходит. Но смотрела так, что внутри все переворачивалось. В горле стоял ком, его перехватило спазмом, и я поняла, что мне сейчас вряд ли удастся выдавить хоть звук. Фаина расхохоталась, злорадно, отчаянно, с издевкой. Ком никак не хотел проталкиваться, и я просто протянула девочке руку. Она потянулась ко мне и медленно вложила в нее свою маленькую ладошку.
Смех женщины резко оборвался.
– Смотри, обратно не приму! – Мы с Леей, не оборачиваясь, направились на выход. – Дура! Сама на себя кандалы надеваешь! – кинула она в меня словами, когда мы уже выходили из дома.
Я замерла на секунду и ответила:
– Мне тебя жалко, Фаина.
И мы с Леей покину ее дом.
К моему удивлению, Лианем при виде девочки ничего не сказала. Мы с Леей быстро умылись, почистили тряпочками с измельчённой корой зубы и улеглись ко мне на лавку. Какой бы узкой она ни была, мы на ней поместились. Девочка прижалась к моей груди спиной и совсем скоро уснула. Ко мне сон не шел.
– Аника, – раздался с печи бесконечно усталый голос знахарки.
– Да.
– Ты права. Не нужно ничего делать. Не хочешь, значит, не нужно. – В наступившей тишине раздался ее тяжелый вздох. – Я ведь знаю, что беру на себя большой грех перед Пресветлым. Только эти дурехи ежели не ко мне, так к какой лесной ведунье пойдут, а там совсем все плохо: и ребенка загубят, и сами следом отправятся. Лейка не зря сказала, что у меня есть крохи дара. С его помощью я помогаю таким вот дурехам не заболеть горячкой и не помереть.
Во мне боролось слишком много противоположных эмоций. Понять и принять действия знахарки удавалось с трудом. Но я понимала, что она права: не помоги им она, найдется другой способ, не такой безопасный. Да и что я знаю о реалиях этого мира? А потому все же ответила:
– Я… понимаю.
ГЛАВА 5
Как это ни странно, но Лианем приняла Лею. После того памятного дня, когда мы пришли с девочкой к ней в дом и та осталась ночевать, знахарка лишь раз на следующий день спросила, что это значит и надолго ли она у нас.
– Ох, Лианем, вы бы знали, что несла ее мачеха! Она ведь отдала мне девочку! Просто взяла и отдала! А вернее – заставила взять с собой. Понимаете, тогда я не могла ее оставить! Это было все равно что дать надежду, а потом отобрать и растоптать в этом маленьком человечке веру в людей, – я виновато склонила голову. – Я знаю, что не имею никакого права просить вас оставить у себя еще и Лею. Я даже не представляю, как расплачиваться с вами за свое спасение и ту помощь, что вы мне каждый день оказываете, но… – я опустила голову еще ниже и тихо продолжила: – Я не могу ее оставить или вернуть мачехе. Просто не могу. И если вы скажете нам уйти, то…
– Так! – остановила она мой лепет взмахом руки. – Хватит тут распинаться! Надо – живите! Я не против. Больше будет помощи, – и развернулась, чтобы уйти обратно в дом.
– Лианем! – в груди разливалось тепло и невероятная благодарность к этой старой женщине.
– Ну что тебе еще? – ворчливо спросила она и полуобернулась.
– Спасибо! – искренне ответила я, а она только махнула рукой и отправилась дальше по делам.
Так мы и зажили втроем.
***
Что бы ни говорила мне Фаина, я не верила, что она так просто откажется от Леи. Я ждала ее на следующий день, через день и даже через неделю, но она так и не пришла за девочкой. Более того, по деревне поползли слухи, будто я дальняя родственница матери девочки, и раз уж попала сюда, хоть и таким странным образом, то решила забрать ее к себе.
Ага, к себе… Куда к себе? Звучало все это бредово. Да, собственно, в это мало кто и верил, как бы Фаина ни старалась всех убедить. Да и не похожи мы с Леей ни капли: ни цветом волос, ни чертами лица, ни разрезом глаз, ни формой губ. Меня пытались расспрашивать, а я… слух подтвердила. Хотя на вопрос, откуда это знаю, если ничего о прошлой жизни не помню, ничего путного придумать не смогла, сослалась на зов крови.
К моему удивлению, местные удовлетворились и этим. Подобное никак не укладывалось у меня в голове и однажды утром, когда мы со знахаркой собрались в лес за травами, спросила ее об этом. Лианем объяснила мне все просто: мы с Леей чужачки, а судьба чужаков местных не очень заботит, никто не хочет кормить чужой рот.
– Но ведь Лея для них не чужачка! – удивилась я.
– Ох, Аника. Для них останешься чужаком и через сто лет.
– Но вы ведь тоже не из этих мест, но вас уважают, и, я уверена, при необходимости за вас вступятся.
Она хмыкнула:
– Уважают. И побаиваются. Потому как кто еще будет их лечить в этой глуши? Только я исключение, и на вас с Леей оно не распространяется.
Несколько минут мы молча шли до поляны, на которой растут травы, ради которых мы с рассветом вышли из дома. До нее еще довольно далеко, и я переживала о Лее, которая до обеда осталась в доме одна. Но это уже не первый раз, когда мы вот так ее оставляем. Жизнь в деревне быстро приучает к самостоятельности даже маленьких детей. Брать же ее с собой в такую даль было нельзя – ребенок устанет быстрее, чем мы пройдем четверть пути.
