Блуждающая Огневая Группа (БОГ). Метастазы - Головачев Василий (книга регистрации .TXT, .FB2) 📗
– У тебя есть датчик радиации?
«Брат» Тараса усмехнулся.
– Я слегка дополненный человек.
– Датчик вшит тебе в мозги?
Засмеялся Ларин:
– Я же говорил: эти парни – киборги.
– Я тоже чувствую, – тихо сказал Итан. – И Лавиния. Датчики у нас не вшиты, а выращены.
– Везёт же!
– Сильно фонит? – спросил Тарас.
– На пару зивертов выше нормы, терпеть можно, но по времени не больше недели, наверное.
– Мы не собираемся останавливаться здесь. Предлагаю не дожидаться, пока нас увидят со спутника и пошлют «вертушку» или что похуже.
– А я предлагаю прошвырнуться до развалин и узнать хотя бы, какой тут год, – сказал Ларин.
– Географически мы должны были выйти в районе Луганска. Я целился в свой реал.
– А я в свой, – признался Итан смущённо.
– Интересно! Что же получается? – осведомился Михаил.
– Наверное, случилось наложение.
– Какое наложение?
– Наши кюар-треки могли наложиться друг на друга и усилить энергию перехода. – Иннокентий помолчал. – Либо наоборот – нивелировать. Иногда случаются спонтанные пробои мембран между запутанными реалами, и люди внезапно исчезают. В нашей истории описано много таких историй.
– Даже авианосцы исчезали, – вспомнил Ларин. – Помните историю с американской «Тикондерогой»? Хотите сказать, что с нами произошло то же самое? Это… спонтанное?
– Вероятно, нас зашвырнуло в глубины кюар-хостинга, в высшие реалы, либо сбросило назад к базовому. В первом случае реалы могли сложиться: двадцать третий с восемьдесят восьмым, и тогда мы вышли в сто двадцать девятом. Во втором отнимаем от восемьдесят восьмого двадцать третий и получаем шестьдесят пятый. Но это не точно. Математика кюар-трекинга может оказаться сложнее, и число реалов может быть намного больше.
– Я за разведку, – предложил Штопор. – Кот прав, узнаем хотя бы год.
– Был бы у нас дрон, – мечтательно проговорил Михаил.
– Вряд ли нам удалось бы его протащить с собой.
– Отдыхайте пока, – решил Иннокентий. – Я мотанусь к городу, или что там за развалины, и выясню наши координаты.
– Вместе пойдём, – отрезал Тарас. Посмотрел на Снежану. – Девчонки пусть останутся и отдохнут, им незачем бить ноги по буеракам.
Снежана хотела возразить, но посмотрела на Лавинию, оценила её состояние и согласилась.
– Хорошо, мы посидим в кустиках.
– Соло, останешься, – приказал Тарас. – Проверьте рации.
Проверили.
– Работают, – обрадованно сказал Шалва.
– На рысях! Смотреть под ноги, могут быть мины!
Развернувшись, пятёрка мужчин вытянулась стрелой, первый – Тарас, и побежала к развалинам в километре от центра пустыря, действительно превращённого в лунный ландшафт.
Бежать приходилось, обходя бесчисленные воронки, иногда накладывающиеся друг на дружку, и всматриваться в землю, поэтому преодолевали расстояние до селения около двадцати пяти минут. Остановились перед первыми домиками, практически полностью разрушенными и сгоревшими. Здесь тоже было полно воронок, и Тарас невольно поёжился, представив, каково было жителям городских окраин, когда на них обрушился огненный ад!
Медленно двинулись по улице между остовами строений, держа пальцы на спусковых крючках автоматов. Но кроме нескольких бронемашин, также сожжённых, не увидели ни одной живой души. Лишь ветерок поднимал пыль то там, то сям, кружась серыми вихриками.
Прошли одну улицу, другую, остановились перед рухнувшей башней, засыпавшей улицу обломками стен.
– К чёрту! – буркнул Штопор. – Ничего мы тут не найдём.
– Оставайтесь, – предложил Иннокентий, – или возвращайтесь к девчонкам.
– Минуту! – поднял руку Итан, помолчал немного. – Лави передаёт… у нас гости!
Не сговариваясь, метнулись обратно.
Итан набрал такой темп, что все начали отставать, и Тарасу пришлось напрячься, чтобы догнать его.
Гостей они увидели, как только выбежали из города.
Над лесной полосой висел причудливой формы – настоящая этажерка! – аппарат, накрытый сетчатым зонтиком. Внутри этажерки виднелось серебристое ядрышко, очевидно кабина, но крыльев этот летающий феномен не имел.
Удвоили скорость.
Пилот этажерки, очевидно, заметил бегущих, поднялся выше.
Тарас обогнал-таки «родича», подбежал к лесу первым, с облегчением увидел стоявших за сухими стволами деревьев девушек и сержанта с поднятым к небу автоматом. Перешёл на шаг, успокаивая дыхание. Он давно так не бегал, и рот жгло как после марафона.
– Что это?!
– Чёрт его знает! – ответил Солоухин, не спуская глаз с этажерки. – Явление местного ангела.
Вблизи этажерка выглядела футуристично, напоминая изделие скульптора-авангардиста. Оружия в её конструкции не было видно, однако уровень техники в этом реале был путешественникам неизвестен, и расслабляться не стоило.
Тарас глянул на бойца, продолжавшего целиться в пузо этажерки.
– Почему не позвонил?
– Мы звонили, – ответила вместо сержанта Снежана. – Вы не отвечали.
– Почему же Лавиния смогла дозвониться, а вы нет?
– У Лави такая же брейнрация, что и у меня, – сказал Итан, подходя. – Не злись, братан.
– Я не злюсь, – сказал Тарас.
Подошли Иннокентий, Шалва и Ларин.
– Ну и здоров ты бегать, командир! – проговорил лейтенант, дыша как загнанный конь. – Мог бы олимпийскую медаль по бегу заработать.
Тарас промолчал.
Этажерка, длина которой достигала не меньше десяти метров, начала было уходить в небо, но Иннокентий, сложив ладони рупором, крикнул:
– Эй, там, в гондоле! Спускайся! Свои! Поговорим!
Этажерка остановилась.
– А не шарахнет она бомбочкой? – процедил сквозь зубы Ларин. – Выглядит угрожающе. Особенно блямба в брюхе!
– Хотела бы – уже шарахнула, – возразил Шалва.
– Держите её на стволе! – приказал Тарас. – Всем встать за деревья!
Иннокентий снова сделал приглашающий жест.
– Спускайся, ничего плохого мы не сделаем.
Этажерка плавно села на круг высохшей травы в десятке метров от бойцов. Но из её яйцевидной кабины никто не вышел.
Подождали, оценивая странную, ни на что не похожую конструкцию. Она не напоминала ни самолёт, не имея крыльев, ни вертолёт, опять-таки не имея винтов, а сетчатый зонтик на горбу, скорее, был антенной.
Иннокентий вытянул руки в стороны, показывая, что безоружен, двинулся к аппарату. Когда до левого торца этажерки оставалось два шага, серебристая гондола в центре развернулась лотосом, и в его центре стала видна человеческая фигура, затянутая в нечто, напоминающее рыцарские доспехи.
Иннокентий остановился.
– Привет! Я капитан Лобов, группа спецопераций. С кем имею честь?
«Рыцарь» не шевельнулся. По его плечам пробежали бледные в свете дня искорки, раздался бесстрастный мужской голос, почти фальцет:
– Вы на территории военного заповедника. Находиться здесь небезопасно. Прошу покинуть район.
Тарас подошёл к «родичу». За ним Итан и остальные.
– Сначала объясните, что это за заповедник, кто вы, что произошло, какой сейчас год и что за селение в километре отсюда.
– Вы общаетесь с дежурным оператором зоны контроля. В настоящее время идёт двадцать первый год с момента окончания Евровойны. Селение рядом – древний арехологический комплекс Луганск. Прошу покинуть заражённую зону.
– А имя у тебя есть? – не выдержал Ларин.
– Сорок седьмой.
– Это робот, – тихо сказал Иннокентий. – Я так и предполагал. И я примерно знаю, в каком мы реале. В сто первом тоже был ландшафт с такими же следами бомбардировок. И радиация.
– Значит, укропы пуляли по Луганску радиоактивными снарядами так густо, что земля до сих пор напичкана урановыми сердечниками и фонит?
– Не думаю, что от снарядов радиация повысилась бы до такого уровня. Очевидно, было применено ядерное оружие.
– Эй, сто сорок… какой ты там, говоришь? Сорок седьмой? Почему здесь повышен радиационный фон?
– Украинские нацисты ударили по луганскому району «грязной» бомбой. Радиус заражения почвы – около четырёхсот километров. Нынче это заповедная зона с комплексом памяти жертв войны.
