Танцы в ночи. Магия любви - Славина Анастасия (бесплатная библиотека электронных книг .TXT, .FB2) 📗
Она узнала его по глазам. Буквально за пару дней до встречи Влада перещелкивала каналы, и попала на кадр: весь экран заполняли его небесно-голубые, пронзительные, какие бывают только у младенцев, глаза. Драма называлась «Чайки над городом», она рассказывала о художнике, который понимает, что из-за болезни скоро не сможет рисовать. Загипнотизированная этим взглядом, Влада, не отрываясь, досмотрела фильм до конца. Потом нашла «Чаек» в Интернете и посмотрела еще трижды. Она прожила восемнадцать лет, скептически относясь к любого вида идолопоклонничеству, но Мартин заставил ее понять, почему вопят девчонки, увидев на красной дорожке Роберта Паттинсона.
И вот она сидит в кафе. Обычная забегаловка на окраине Бухареста, на скатерти – ожег от окурка. Перед ней – нетбук (просматривает недавно отснятые в Карпатах фото), рядом – остывшая чашка американо. Задумавшись, Влада отрывает взгляд от экрана – и снова видит эти потрясающие глаза из «Чаек». На этот раз в реале.
Она пялилась на Мартина так долго, что привлекла его внимание. Он улыбнулся, сказал пару слов своему приятелю и подошел к Владе. Очень вовремя: на экране как раз была одна из ее любимых фотографий: «сияющий» человек в длинном плаще стоит на выступе горы и смотрит на луну, большую и бледную, а на его плече сидит летучая мышь. Мышь расправила крыло и, кажется, задевает им луну.
Влада выучила фото до малейших деталей и все равно, глядя на него, испытывала восторг – что тут говорить о человеке, который увидел его впервые. Даже если этот человек – Мартин Скотт.
В общем, они проболтали почти час: о его съемках в Румынии и ее фото, а потом договорились вместе сходить в кино на новый фильм Вуди Аллена. Затем была пара ночных прогулок, вечеринка у его друзей, еще премьера… Они сказочно прожигали время – как способны на это только восемнадцатилетняя девушка, вдруг ощутившая свободу, и парень – двадцатилетняя восходящая звезда кино.
Вскоре Влада получила пропуск на съемочную площадку и стала проводить с Мартином целые дни. Однажды ее задействовали в эпизоде. Фильм назывался «Любовь», он рассказывал о непростых взаимоотношениях молодой румынки и американского туриста, а Влада играла эпизодическую роль девушки, покупающей в лотке мороженое. Задача была проста: улыбнуться мнимой продавщице, отсчитать мелочь, взять мороженое и удалиться по аллее.
Солнце светило в глаза, ветер гладил волосы, и Влада, в легком сарафане, непривычных «сценарных» шпильках, ощущала себя богиней. Она была счастлива еще и потому, что Мартин предложил лететь с ним в Америку, и документы на получение визы уже лежали в посольстве.
В Штатах они прожили вместе меньше месяца. К тому времени стало ясно, что ее переезд – чистой воды авантюра. Просто Мартин был слишком романтичным, чтобы не предложить ей поехать с ним, а она – слишком безрассудной, чтобы отказаться. Безрассудной и рассудительной одновременно: Влада ни на секунду не верила в их долгую совместную жизнь и смерть в один день. Так что, узнав о его отношениях с актрисой-китаянкой, собрала вещи, черкнула записку и вызвала такси. Было тоскливо, но не смертельно.
Надо отдать должное Мартину, он помчался в аэропорт. Но не для того чтобы вернуть Владу – а чтобы попрощаться. Он расстался с ней так же легко, по-дружески, как пару месяцев назад она рассталась с Джордже.
Следующую неделю Влада провела у папы, и этого времени с лихвой хватило, чтобы понять, как сильно они отдалились друг от друга. Наверное, в глубине души Влада так и не простила отцу крушения семьи, а он уже жил с другой женщиной, которая ждала от него ребенка. Владе снова захотелось сбежать – и, как в прошлый раз, в ее судьбу вмешался Джордже. Он рассказал, что на «Незнакомцев» нашелся покупатель, который предлагает очень, ну очень крупную сумму – только есть два условия. Во-первых, требуется личное присутствие Влады, а во-вторых, ему нужны все «сияющие» фото, их копии и негативы. Влада согласилась, не раздумывая. Вернулась в Румынию и продала фотографии.
Неделю спустя Влада стояла на балконе своего номера в «Континентале», как вдруг почувствовала запах полевых цветов, раскаленной земли и стоячей воды. Откуда?.. Это было странно и тревожно. Она закрыла глаза, надеясь снова ощутить этот запах, но ее отвлек телефонный звонок. Юрист прокуренным голосом сообщил, что ей нужно срочно прилететь в Москву – выслушать завещание, оставленное Серафимой Ивановной Аркаевой.
– Вкратце, это вся история, – подытожила Влада.
Она не собиралась изливать душу, тем более Терезе, простоватой деревенской подружке, с которой не виделась столько лет, но так получилось: одно зацепилось за другое, и рассказ полился сам собой.
Теперь Влада была счастлива, что решила не ночевать на Белой даче. После холодного пустого дворца почти сказочная хатка Терезы с самоткаными половиками, накрахмаленными кружевными занавесками и десятком детских босоножек у порога казалась самым уютным местом на свете.
Отреставрированная Дача пахла мрамором, лаком и кожей, а домик Терезы – вековым бытом, заботой и лаской. Зачарованная запахом, Влада стояла под кухонным окошком избушки, пока Тереза, пышнотелая рыжуха с косой до пояса, раскрасневшаяся от готовки, с пятнами муки на щеках, не увидела ее сквозь запотевшее стекло. Тереза замерла, не веря своим глазам, потом спохватилась и замахала руками, приглашая гостью войти.
На кухне за столом, накрытым потертой клеенкой, пятеро детишек уплетали вареники с вишней. Младшему, Павлику, было не больше двух, а старшей, Кате, уже стукнуло семь – все племяшки Терезы, дети ее старших сестер. Увидев незнакомку, малышня на мгновение замолчала, а потом продолжила трещать. Они лупили друг друга, перестреливались вишневыми косточками, на громкость прихлебывали молоко из кружки, и когда, наконец, под Терезино крепкое словцо выскочили из кухни, тишина показалась Владе неестественной.
Уложив племянников спать, Тереза поставила перед подругой миску с вишнями, крупными, как перепелиные яйца, и, подперев щеку кулаком, сказала:
– Начинай.
Пока длился рассказ, за окошком маленькой избы с тремя аляповатыми, как заплатки, пристройками, разлилась ночь, теплая, лунная, наполненная стрекотом сверчков и кваканьем жаб. В стекло бились мотыльки, еще один порхал возле зажженной электрической лампочки, свисающей с потолка.
Спустя полтора часа рассказ закончился, а Тереза так и сидела с подпертой щекой.
– Теперь твоя история, – выдержав паузу, напомнила Влада.
Тереза, наконец, выпрямилась, потирая щеку с розовым пятном от ладони.
– Ну, я окончила кулинарный техникум, осенью начну работать в очень престижном кафе у дяди в Ошмянах. Как-то так… – Она несколько секунд рассматривала свои пухлые мозолистые руки, затем принесла из погреба бутылку из-под водки, наполненную смородинной настойкой, и разлила багряную жидкость по жестяным кружкам.
– Не могу поверить, что Сима не сказала тебе про Илону и Марка. – Тереза, смахнув слезу, за раз осушила кружку. – Как она могла?.. Почему… Даже твоей матери не сказала – своей родной сестре…
Влада сделала глоток, но воспоминания о Марке вызвали во рту такую сильную горечь, что от нее не спасла даже приторная настойка.
– Расскажи, как они погибли, – попросила Влада.
Тереза тяжело вздохнула и приложила руку к крестику, висящему у нее на шее.
– Это случилось три года назад, в Невестину ночь. – Она хотела добавить еще что-то, но, всхлипнув, спрятала лицо в ладони.
Влада прислонилась к стене, в груди разрастался твердый комок слез. Невестина ночь была любимым старопрудовским обрядом – ее, Илоны и Марка.
Легенда гласила, что когда-то на месте Белой дачи стоял обычный деревянный дом, и жил в нем Иван, работящий, но бедный парень. Однажды осенью, после проливных дождей, недалеко от Ивановой хаты застряла карета, в которой ехали пан с дочерью. Иван вызвался подсобить, увидел в окошке панскую дочь – и влюбился без памяти. Марыся тоже полюбила Ивана, только пан не захотел отдавать любимую дочь за бедняка, у которого кроме ветхой избы был только яблоневый сад, да и тот не давал плодов. Или ты, сказал пан Ивану, за год построишь дом не хуже моего, или отдам Марысю за другого.
