Пропавшая невеста 2 (СИ) - Верховцева Полина (читать книги TXT, FB2) 📗
Как целитель он не только мог видеть физические повреждения, но и чувствовал, когда душа болела. У Доминики сейчас она была разбита в дребезги. И сила, обычно напитывающая это место спокойствием и живительной силой, теперь шла с перебоями. То гасла, не в силах справиться с простым нарывом, то выходила из-под контроля, норовя исправить то, что в исправлении не нуждалось. Например, срастить кости так, чтобы они становились жесткими словно стальные прутья, или на месте потерянного зуба — сделать два.
Ника вышла из лазарета во двор. Здесь все было как обычно — люди спешили по своим делам, кто-то разгружал продукты, кто-то мел брусчатку, воины тренировались. Они продолжали жить, как и прежде. Для них не изменилось ровным счетом ничего, все те же дела и хлопоты, и только у Доминики все летело кувырком в темную пропасть. И от этого она чувствовала себя в Вейсморе как никогда одиноко.
Люди по-прежнему тепло здоровались с ней, спрашивали, как дела, делились новостями, а она смотрела на них и видела, будто в тумане, а слова, которые лились с их губ и вовсе казались далеким шумом прибоя.
Все верно сказал Серхан. Надо отдохнуть.
Медленно, через силу, будто к каждой ноге было привязано по пудовой гире, Ника поднялась на крыльцо и, обернувшись, тоскливым взглядом обвела широкий двор замка. Еще теплое осеннее солнце заливало его мягким светом, первые желтые листья красовались на старом клене, раскинувшем свои ветви у крепостной стены, а прогретый воздух напоминал о счастливых летних днях.
Увы, эти дни остались в прошлом.
Аппетита не было, поэтому она проигнорировала запахи, доносящиеся с кухни — пряный суп, мясо с овощами и свежий хлеб, и поднялась на второй этаж. Возле комнаты кхассера привычно притормозила, грустно глядя на закрытую дверь.
Какой теперь смысл стучаться и просить о разговоре? Все уже сказано, и сделано.
За спиной скрипнула другая дверь, и тут же в спину впился чужой взгляд. Ника знала, кто это, еще до того, как увидела. Внутри яростно взметнулась ревность, приправленная бессилием, и от того еще более едкая, чем прежде. Даже волосы на затылке дыбом встали, а сердце так и вовсе собралось пробить ребра и выскочить наружу.
Обернувшись, она натолкнулась на пристальный, изучающий взгляд Тианы. Вблизи она казалась еще моложе, совсем девчонкой. Хрупкой и невесомой. Она была в длинном голубом платье — того самого оттенка, который так нравился Брейру. Кружевной лиф облегал небольшую высокую грудь, открывая взору нежную ложбинку, талия перехвачена тонким светлым ремешком, а подол мягко струился вокруг ног. И на запястьях не уродливые нити лаами, а ленты невесты.
Ника не могла не признать, что природа не обделила эту Высшую не только даром, но и фигурой. И тут же в голову полезли мысли, грязные картинки того, как Брейр держит ее двумя ладонями за бедра, ласкает грудь, по хищному прикусывая и тут же зализывая горячим языком.
Так сладко стонала…
С ним!
Не проронив ни слова, Доминика прошла мимо соперницы. Ей хватило сил достойно уйти, хотя внутри все пылало от ярости. Хотелось вцепиться в эти блестящие волосы, намотать на кулак и возить ее носом по полу, чтобы выла и захлебывалась слезами. Чтобы ей было так же больно, как и самой Нике.
Лишь ворвавшись к себе, она дала волю чувствам
— Ненавижу, — всхлипнула.
В последний момент поймала слезы, которые были готовы сорваться с ресниц, и бросилась умываться. Долго плескала себе в лицо ледяной водой. Набирала полные ладони и, задержав дыхание, погружалась, молясь, чтобы вода помогла, унесла с собой хоть немного того яда, что травил изнутри.
Только бесполезно все было. Никакой водой не унять того, что творилось в сердце.
— Хватит, — просипела, подняв взгляд на свое изображение. Глаза огромные, рот перекошен, — соберись.
Она закрыла глаза и прикоснулась к своим линиям жизни. Они дрожали, то сокращаясь, то растягиваясь до предела, и Ника не могла их успокоить, свести в мирное русло. Для этого нужен был другой дар…Такой, как у Тианы.
— Пошла к черту, — ударила по воде, отправив целый ворох брызг в зеркало, схватила полотенце и, с остервенением растирая физиономию, вышла в комнату.
И тут же чужое присутствие полоснуло по нервам. Испуганно отняв тряпку от лица, она увидела кхассера, стоящего возле окна и задумчиво смотрящего куда-то вдаль.
Наверное, надо было что-то сказать, но язык намертво прилип к нёбу. Единственное, что она могла — это просто смотреть на его спину и медленно умирать, утопая в своей боли.
За что он так с ней? За то, что обманула? Отругал бы, посадил на хлеб-воду, выгнал бы обратно в сторожку к Нарве, но не вот так, отщипывая по чуть-чуть у раненого сердца.
— Ты хотела поговорить, — произнес, не оборачиваясь.
Ника едва смогла проглотить кусок льда, перехвативший горло. Поговорить? Да хотела. Только кому теперь нужны ее слова о любви? Они тоже замерзли, покрылись коркой льда, и упали куда-то на дно. Так глубоко, что недостать. А самое главное, у нее самой не было желания их доставать.
— Хотела, — едва слышно. Силы внезапно схлынули, и хватало только на то, чтобы ровно держаться на ногах, — вчера.
— Я не мог. У меня были важные дела.
— Понимаю.
Доминика зажмурилась. Конечно, важные дела. Сидеть до полуночи внизу и смеяться, разливая медовуху по кубкам, а потом… О том, чем он занимался потом, лучше не думать, потому что станет еще больнее.
— Так чего ты хотела?
— Это уже не имеет значения.
Он все-таки обернулся и хмуро уставился на нее:
— Зачем тогда настаивала?
Хотела нас спасти…
Сейчас спасать было нечего. Даже если Брейр откажется от Тианы, уберет ее из Вейсмора и снова вернется к ней, как быть с собственным сердцем, в котором не только боль жила, но и гордость! Требовавшая выгнать кхассера прямо сейчас и больше никогда даже в его сторону не смотреть.
— Это было вчера, Брейр.
— Что изменилось за одну ночь?
— Все.
Она понурила голову, не в силах выдержать пристального янтарного взгляда, который словно кинжал, пронзал насквозь.
— Я жду пояснений.
— Нечего пояснять. Забудь.
— Ника, — сквозь зубы, — заканчивай со своими загадками. Сказала и к стороне.
Как просто у него. Сказала и к стороне. Уничтожил и забыл.
— Нет никаких загадок, Брейр. Это действительно уж не имеет никакого смысла.
— Мне надо отлучиться на пару дней, и я не хочу думать о том, что опять ты утаила.
— Кажется, тебе теперь есть о ком думать и без меня? — не удержалась от горького сарказма. Но Брейр словно и не заметил его, пропустив мимо ушей.
— Так, что случилось?
Не отцепится ведь! Так и будет пытать вопросами, не понимая, как сильно мучает.
— Я просто хотела сказать, что рада твоему возвращению.
Кхассер нахмурился еще сильнее:
— Так сказала бы.
— Ты занят был. Я не хотела отвлекать. — Вернула ему его же слова. Ложь по кругу. Невыносимо. — Мне кажется, тебе пора. Наверняка и сегодня есть много дел, нуждающихся в твоем участии, так что не трать на меня свое драгоценное время.
— Как знаешь, — кхассер пожал плечами, будто ему было плевать, и ушел, так больше на нее и не взглянув. А Ника осталась посреди комнаты, сжимая побелевшими пальцами влажное полотенце и пытаясь понять, как так вышло, что вместо разговора, она сама выгнала его из своей комнаты.
Все правильно.
У него теперь есть Тиана, вот она пускай и признается ему чувствах. А свои Доминика оставит себе. Пусть больно, и хочется кричать раненой птицей, но ходить за ним не станет, и о чем-то умолять тоже. Она ведь тоже не девочка из деревни. Ее род богат и уважаем во всей Шатарии, сама она — Высшая, способная на многое. Ей и так досталось с тех пор, как оказалась в Андракисе. Унижаться еще больше? Пожалуй, нет. Осталось только придумать, как дальше жить в Вейсморе, который уже начала считать своим домом, и не умирать каждый раз при виде Брейра и его невесты.
