Леди предбальзаковского возраста, или Убойные приключения провинциалок - Былинова Анна Георгиевна (читать книги онлайн txt, fb2) 📗
Ещё я пишу сказки, планирую написать роман, и мечтаю в Питере стать знаменитой писательницей. Литературное образование я так и не получила, потому что после того, как я закончила школу, моя мама настояла, чтобы я поступила в мясо-молочный техникум на технолога производства. Она сказала, что "ремесло это нужное и на батон с красной икрой всегда заработаешь". Когда я сказала ей, что хочу поступить на литератора, она посмотрела на меня как на дурочку и сказала: «Иди, корову дои, литераторша».
Позже она поведала о моём желании отцу, тот подавился куском мяса и долго кашлял, выпучив на меня красные злые глаза.
Когда я была маленькой, мы с родителями переехали в деревню из Северска, потому что в деревне в наследство от моей бабушки остался хороший дом. А в Северске у нас не было своей квартиры. Я сама переезд не помню, потому что мне тогда было года три.
Папа устроился трактористом в местный СПК, а мама технологом. СПК по чуть–чуть сбывает молоко, масло, сметану, творог – все это отвозится в Северск и продаётся на местном рынке. Мама хотела, чтобы после техникума я заняла её место. Но прежде, чем я закончила техникум, СПК развалился вконец, зарплата мамина едва доходила до десяти тысяч, она и в хорошие – то времена не сильно много получала, а тут совсем урезали и тогда мама вдруг поняла, что лучше мне поискать работу в Северске.
Так я стала работать продавцом мобильных аксессуаров за тысячу рублей в день. Работа хоть и не сильно оплачиваемая, но и не пыльная. Однако, чтобы накопить денег на переезд, нужно было получать много больше, а в Северске много больше получать невозможно, если, конечно, ты не депутат. Потому Динара, моя школьная подруга, посоветовала приехать к ней, чтобы подзаработать на билет до Питера и на первое время.
Сама она девять лет назад познакомилась с Вадимом и переехала к нему в Рабочий.
Надо сказать, что звала она меня уже целый год и вот месяц назад я все–таки решилась, наконец, купить билет до Рабочего и приехать, чем несказанно обрадовала подругу.
У неё трое детей – Арина, девять лет. Алина, семь лет и отхончик Митя четырёх лет. Муж Динары – Вадим, здоровенный рыжий добряк, чем–то похожий на могучего викинга. Работает он на заводе по производству металлических запчастей для техники. Живут они в просторной трёхкомнатной квартире.
Динара – красивая, стройная девушка с немного нервным характером и экзальтированными манерами. Она ещё с детства мечтала связать свою жизнь с театром и кино, однако на первом курсе забеременела Ариной и Динаре пришлось взять академический отпуск.
«Вернусь в институт, когда Арина в садик пойдёт», – говорила тогда Динара. Но как только Арина пошла в детский сад, на свет появилась вторая дочь и Динара поняла, что в институт больше не вернётся. А потом родился и Митя.
Зарплаты Вадика вполне хватало на жит–быт, потому подруга на работу так и не вышла и занималась детьми. О театре и кино Динаре напоминали только книжки по актёрскому искусству и режиссуре, оставшиеся ещё с первого курса.
Безумная история началась в этот мой выходной. Вернее то, что произошло в этот день, косвенно повлияло на решение Динары изменить свою жизнь. Маленькая деталь, которая запустила цепь событий в моей жизни. Короче, рассказываю.
Мы с ней стояли у окна и наблюдали за тем, что происходило внизу. У подъезда толпились люди. Мужчины курили, женщины прикрывали носы шарфами и воротами курток. Вдоль узкой дороги кузовом к подъезду стоял чёрный катафалк с приветливо раскрытыми задними дверями. Все были в ожидании.
Подъездная дверь, наконец, открылась и из дома вынесли красивый темно-алый гроб. В его царственно–белой полости лежала бледная старушка в повязанном на голове платочке. Бледные руки покоились на красном, обшитом рюшечками покрывале. Никто не плакал, никто не взвывал к Господу.
Подержав усопшую под бледным небом, мужики загрузили гроб в катафалк.
Дождавшись пока толпа внизу рассосётся, мы с Динарой заперли детей в квартире и пошли в магазин.
На первом этаже нашего подъезда нас встретила жующая что-то бабка – соседка Динары снизу. Жиденькие неприбранные волосы лежали на худых плечах, на сером свитере виднелись коричневые пятна, очевидно, от кофе или чая. В одной руке она держала деревянную палку, очевидно служившую ей тростью, в другой кусочек надкушенного хлеба.
– Видели? Михайловну увезли, – с набитым ртом проговорила соседка.
– Ага, а что с ней случилось? – задала идиотский вопрос Динара. Я только хотела ответить: «старость», но бабка опередила меня:
– Так убили её.
– Как? Кто?
–Татары её убили, – прожевала старая. – Квартира–то на дочку переписана, а дочка связалась с татарином. И чтоб его прописать тут, мамашу то и грохнули. У него же гражданства нету российского, им надо быстрее расписаться, чтоб его не депортировали…
– Татарстан это субъект России, значит и гражданство у него российское. – сумничала я. Бабка смерила меня холодным взглядом и, перестав жевать, чётко произнесла:
– А у него нету российского гражданства.
По известному всем сценарию диалога в жанре "сплетни" я должна была спросить у бабки: "Какого государства гражданство у того убийцы Михайловны и вообще откуда ты, бабка с палкой, все это знаешь?"
Но я, не желая вникать в эти странные фантазии, просто понимающе закивала головой:
– А, ну тогда конечно! – и потянула на улицу подругу, которая лупила на бабку доверчивые глаза.
Выскочив на холодную улицу, мы двинулись в супермаркет.
Мы сходили до магазина, накупили продукты. По приходу домой пожарили картошки, сделали салат из огурцов и помидоров, усадили галдящих детей за стол. Затем с работы вернулся Вадик и мы втроём поужинали.
Вечером, уложив детей по кроватям, мы с подругой остались на кухне вдвоём, чтобы посвятить время творчеству и чтению, к коему мы обе тяготели. Вадик играл в видеоигры.
Я перечитывала свои черновики. Динара сидела на полу возле раковины, прислонившись к стене. У её ног лежала книжка «Полный курс актерского искусства». В кухню иногда долетало хихиканье малышни, строгое: «Ну–ка спать!» Вадика и звуки тихой резни ассасинов. И был ещё один звук – монотонное, глухое бух–бух–бух.
– Что ты пишешь? – подняла голову Ди.
– Сказку. Почитать?
– Давай, – подруга отложила книгу и приготовилась слушать. Я прочистила горло и вполголоса начала читать:
Сказ о вреде алкоголя и о том, как выбирали нового председателя на деревне.
Лето выдалось жарким, друзья. И не потому, что было аномально жарко, все-таки это Сибирь, хоть там солнце и бьет голову в жару, но все же земля остается верна своей холодности. Деревня жила своей неспешной, но весьма интересной жизнью. Идешь вечером по деревне, прыгаешь через коровьи лепехи, с наслаждением вдыхаешь запах дыма из горелых коровьих какашек – жгут какашки коровьи, потому что в горелом состоянии они губительно воздействуют на лёгкие голодных сибирских комаров – и невольно замечаешь как из того или иного двора застыл на тебе взгляд «интригливой» бабенки – внимательный и жгучий. Поведешь плечами, оглянешься на ближайший двор и вздрогнешь, когда в одной из дырок дровниц увидишь смотрящие на тебя внимательные глаза. Фух, блин. Отвернешься и поскорее деру…
– Опять с катушек съехала… – внезапно произнесла Динара.
Я оторвалась черновиков и взглянула на неё.
– Кто?
Динара подняла на меня свои большие карие глаза.
– Соседка снизу. Видимо, смерть Михайловны на неё так повлияла.
Я прислушалась. Бух–бух–бух.
– Это она стучит?
Подруга рассмеялась, легко вскочила и поманила меня рукой.
– Идём в туалет.
– Зачем? – спросила я, вставая со стула.
– Идём – идём, там хорошо её слышно… Слышишь, как она своей тростью по потолку стучит? – спросила она, когда мы зашли в туалет.
Я замерла глядя на белое ведёрко, в которое от страха туалетный ёршик засунул свою голову. Тут я отчётливо услышала утробный голос соседки снизу:
