Измена. 100 дней боли - Леманн Анастасия (книга жизни txt, fb2) 📗
Резко отходит от меня, а мне кажется у меня сейчас подкосятся ноги. Господи кто это? Кто это такой?
Глава 12
Весь день я просидела в комнате не понимая что произошло. Подойдя к зеркалу, задрала платье. Животик чуть-чуть выпирал. Какой у меня месяц? Вроде же было пять недель. Пять недель. Откуда я это узнала? А ещё я помню свою красивую тетрадь в кожаном переплёте.
Куда она делась и была ли она вообще?
Дверь осторожно скрипнула. Я резко обернулась и замерла. На пороге замер маленький мальчик лет пяти. Большие голубые глаза прозрачные и водянистые смотрели на меня.
Я вздрогнула, никогда и ни у кого не видела таких глаз и такого особенного лица. Дорогая одежда, красивая рубашка и фирменные штанишки не могли скрыть одного, он болен.
Сердце тут же защемило.
Малыш осторожно протиснулся в комнату неся что то в маленьких ручках и подойдя к кровати протянул мне белый листик. Я взяла листик и замерла. В глазах застыли слёзы. Красота то какая. Он талантлив это невозможно не заметить, с белого листа на меня в профиль, как я просидела несколько часов на кровати сидела… Я.
Длинные белые волосы, льняное платье и он даже выдал ногу, как я её вытянув вперед, сидела и смотрела в одну точку.
– Господи! – ахнула я. – Ты талантлив! Кто тебя так рисовать научил!
Он пожал плечами и улыбнулся, от этой улыбки детской непосредственной и в то же время взрослой которая заставляла щемить сердце, слёзы наворачивались на глаза.
Присел рядом и протянул пухлую ладошку. Я коснулась её. Ни мягкая, как у малышей, а немного шершавая и взрослая. Будто ладонь взрослого человека.
– Тима! – смешно промычал он.
Я улыбнулась.
– Тебя зовут Тима?
Малыш кивнул.
– Рада ты хорошая! – по слогам протянул он. – Та Рада была плохая!
Сердце бешено застучало. Какая та Рада? Нас две Рады?
– Тима, вот ты где! Ты зачем Раду трогаешь? Она в положении, ей нервничать нельзя, а у тебя занятия по хрестоматии! Петр Валерьевич уже ждет тебя в учительской! А ну марш на занятия!
Тима весь сжался в комочек, а в мою спальню бесцеремонно вошла та худая доска с орлиным неприятным взглядом и носом. Мне стало жалко малыша.
– Пойдём я отведу тебя!
– Нет, Рада останьтесь! – холодно произнесла она. – Вы в положении! Вам надо меньше ходить!
Почему то мне стало не по себе. Оставаться с ней не хотелось. Я резко встала и обняв Тима направилась к двери.
– Рада останьтесь!
– Покиньте пожалуйста мою спальню! – жестко произнесла совсем от себя такого не ожидая.
Тима с благодарностью посмотрел на меня и гордо вышагивая взял меня за руку и повел в сторону самой дальней двери, где, как я предполагала находила учительская.
Пётр Валерьевич высокий мужчина в очках с интересом посмотрел на меня. А я не отводила взгляд от Тима который открыл пухлый учебник и достав трафарет и белый лист, начал что-то срисовывать.
Он был поистине талантлив хоть и болен, на языке вертелось страшное слово чем, только я вслух произнести это не могла, да и не хотела.
– Вы так смотрите на него, Рада Анатольевна что даже не верится! Ваши отношения с Тимом наладились?
Я вздрогнула. Рада Анатольевна, я не могла к этому привыкнуть что меня зовут Рада. Вроде меня звали по-другому, совсем по-другому. Только как… Знаю что красиво и необычно.
– С вами все хорошо?
Я посмотрела Петру Валерьевичу прямо в глаза. В них читалось удивление, такое чувство что он меня давно знает, но как будто такой первой раз видит.
– Да, почему вы спросили?
– Просто никогда вас такой не видел, да и ваши отношения с Тимом всегда оставляли желать лучшего! Вы молодец! Беременность на вас хорошо влияет!
Мои пальцы сжались в кулак. А может попробовать…Хуже я думаю все равно не станет.
– Я просто ничего не помню!
Петр Валерьевич заморгал.
– Как это?
– Вообще ничего! – тихо произнесла я. – Будто я Рада и не Рада вовсе!
Он продолжал с удивлением смотреть на меня, а я устало опустилась на стул. Что со мной произошло? Определенно мне нужна помощь.
– Вы Рада Богдановская, жена очень богатого человека, нефтяного магната и уважаемого человека, Федора Богдановского! Да его имя наводит на многих ужас, но лично мне господин Богдановский не сделал ничего плохого! Вы моложе его, вам двадцать шесть лет, ему тридцать шесть! В браке несколько лет! Вы ничего не пили, Рада Анатольевна? Может вам что-то подсыпали и вам стало плохо? С вашим то тусовочным образом жизни! Это может негативно повлиять на ребенка, вы бы рассказали Рите, она за вас переживает!
– Кому?
Петр Валерьевич заморгал.
– Рите, экономке, ваши родители погибли, а Рита воспитала вас, всегда была рядом! Вы не помните такую катастрофу? Простите если напомнил!
Я смотрела в стену не двигаясь с места. Рита… Это дама с орлиным носом воспитала меня? Господи, я даже родителей своих не помню. Определенно у меня амнезия.
– А кто мне Тим? – еле слышно спросила я.
– Тим внук вашего мужа! Рада Анатольевна может мы обратимся к врачу?
Я резко встаю на ноги.
– Внук?
– Рада Анатольевна я…
Я быстро выхожу из учительской. У моего мужа в тридцать шесть лет есть внук? Хотя что удивляться, если его сын или дочь родились когда ему было двадцать лет. Быстро иду по коридору пытаясь собраться с мыслями, как внезапно в кого-то врезаюсь. Поднимаю глаза и чувствую, как сердце вот уходит в пятки. Прямо передо мной стоит мой муж… Что-то часто мы стали встречаться.
Делаю шаг назад. Такой высокий, на голову меня выше если не больше. Эта же маска, очки и черные перчатки, на фоне белой рубашки под которой перекатываются литые мышцы, выглядит очень колоритно. Сглатываю.
– Простите!
Он усмехается.
– А в спальне ночью на коленках тоже со мной на вы говорить будешь? Забыла, как стонала подо мной?
Твою же мать… Краска приливает к лицу. Только ни это… Только этого не хватало…
– Хочешь могу напомнить прямо сейчас?
Он делает ко мне шаг, а я отшатываюсь обратно. Господи помоги…
Глава 13
– Ты что меня боишься?
Я стою, как вкопанная. Страх сковывает меня всю. Этот человек наводит на меня ужас. Дикий ужас. Мне страшно до одури. Это мой муж? Но я ведь совсем не знаю его.
– Пойдем со мной!
Касается моей руки. Кожа от перчаток такая гладкая. Внутри все сжалось, а ноги почему-то стали ватными. Он заводит меня в большую комнату. Закрывает за собой дверь.
Посередине комнаты огромная роскошная кровать с красным балдахином. Золотые кисточки по бокам. Так все стильно, дорого. Он поворачивается ко мне, а я продолжаю рассматривать интерьер.
Всё в чёрно красном. Я рассматриваю комнату. Вот чуть подальше клетка, а ещё чуть дальше крест. Я ничего не помню из своей прошлой жизни, но знаю что ханжой не была, а тут такое. К щекам приливает краска. Куда он меня завел? Он что извращенец?
– Нравится?
Усмехается. Отходит чуть поодаль и остановившись у двери, запирает её на ключ. Моё сердце бешено стучит. Кажется оно вот-вот выпрыгнет из груди.
– Я не знаю!
Я признаюсь честно, я не знаю или нет, но точно знаю этот человек особенный.
– По камерам посмотрел ты с Тимом подружилась?
Я вздрагиваю. Становится не по себе.
– Тим?
– Да это мой внук, моя дочь родила его в шестнадцать лет, он болен, как ты успела заметить, правда я не знаю моя это дочь или нет, больше что ни моя, но это лирика! Я рад что Тим принял тебя! Настоящую Раду он не принял, поэтому её и нет!
Я во все глаза смотрю на него, наверное, сейчас мои глаза напоминают огромные блюдца.
– Что значит настоящую Раду? Я не настоящая Рада? И где мама Тима?
– Какой вопрос тебя интересует больше всего? – усмехается он. – Мама Тима живет со своей мамой алкоголичкой, внука я забрал! Мне его жаль и я считаю его родным, ребенок тут ни при чем что такие конченые родственники! Особенно мамаша! Теперь по поводу тебя, моя жена погибла за свое плохое поведение, я наказал, переборщил! Но она мне очень нужна с некоторыми бумагами, поэтому есть ты, тебе изменили внешность и да, ты беременна! Выбора у тебя нет! Ты молчишь и делаешь все что я говорю тебе и я позволю твоему ребенку родиться! Нет, будет плохо! Это я тебе обещаю!
