Хозяйка ворон и железный доктор (СИ) - Герасимова Галина Васильевна "oginen" (лучшие книги TXT, FB2) 📗
– Но господин Рюдигер…
– Никого не может уволить без моего согласия. Иди, работай. А если дядя будет тебя обижать, скажи мне.
Ланти всхлипнула, но уже сквозь улыбку, и рассыпалась в благодарностях.
– Я устала, – напомнила Кайла. Больше повторять не пришлось, горничную как ветром сдуло. – Как я устала! – вновь, уже для себя, сказала женщина, занося саквояж в комнату.
Разобравшись с вещами, она сняла очки: линза в них едва держалась. Хорошо, что, когда вывалилась в первый раз, не разбилась, а упала на юбку. Тогда поезд подъезжал к станции, и чинить было некогда, Кайла и так едва не опоздала на омнибус. Зато сейчас было время подправить.
Она позволила магии легонько коснуться оправы, делая металл мягким и податливым, как глина. Действовать приходилось медленно и осторожно, чтобы не перегреть и не повредить структуру. Кайла не впервые работала с металлом, но ей давно не доводилось исправлять столь мелкие детали. Помнится, в отличие от сестры, у которой магический дар был слабее, но стабильнее, у Кайлы в Академии магии поначалу ничего не получалось: заготовки ломались, а металл стекал лужицами, обжигая пальцы. Учитель магии сердился, а отец журил и высылал деньги на дополнительные занятия, уверенный, что однажды Кайла возьмет магию под контроль. Жаль, она и года там не отучилась…
Она вставила линзу и плотно закрепила результат, возвращая оправе форму. Осталось немного остудить – и готово.
Носить очки было непривычно. Неудобно. Они натирали уши и переносицу, к тому же Кайла то и дело забывала их надеть. Наверное, будь у нее плохое зрение, как у Минты, она помнила бы об очках, а тут…
Минта стала терять зрение лет пять назад. Пошла по стопам отца – он был слеп как крот и носил огромные очки, чтобы хоть что-то видеть, вот и сестра быстро утрачивала зрячесть. Целители разводили руками, считая, что это просто нервное перенапряжение, но зрение так и не восстановилось.
На столе стояла фотокарточка их маленькой семьи: отец обнимал мать, а та в свою очередь дочерей, и все счастливо улыбались фотографу на фоне дирижабля… Того самого дирижабля, что рухнул в горах десять лет назад и убил родителей. Того самого, из-за которого ее собственная жизнь превратилась в хаос.
В тот год в Хаврии проходила очередная горная ассамблея, в которой отец – владелец шахты с магическими кристаллами, почти иссякшей и не приносящей доход, – принимал непосредственное участие. Добыча магических камней была делом выгодным, но опасным: на узких тропах встречались не только горные твари, но и контрабандисты. Разумеется, никто из соседей – ни сама Анвента, ни Хаврия – в контрабанде не признавались, но проблема стояла остро. Изначально сопровождать родителей должна была Минта, а Кайла остаться дома, чтобы встретить жениха; за месяц до полета отец организовал ей договорной брак с Луисом. Но в последний момент Минта уговорила Кайлу полететь с родителями вместо нее: она влюбилась в красивого статного Луиса, едва увидела, и хотела добиться от парня взаимности. По взаимной любви и невесту можно заменить на ее сестру, тем более что знакомство Кайлы с женихом было шапочным. Ну выдадут замуж другую близняшку, какая разница? Семьи-то всё равно породнятся!
Кайла не нашла причин отказать. Не так часто ее тихая и порядочная сестра просила помощи. Если бы ей дали выбор сейчас, лететь или остаться, она поступила бы так же.
Кайла провела пальцами по снимку. Выживших в крушении не нашлось. Спасатели отыскали дирижабль лишь спустя несколько недель, когда над мертвыми телами успел поработать мороз, снежные тролли и волки. Кого-то удалось опознать. Большинство хоронили по кускам в закрытых гробах.
В память впечатались кричащие газетные заголовки того времени, хотя она сумела прочитать их лишь спустя полгода: «Кто приложил руку к гибели семьи Абель?», «Трагедия в воздухе», «Счастливая случайность: одна из близнецов Воронов осталась дома». Газетчики строили теории, делились предположениями, приходили в отель и выражали сочувствие. Сочувствие, за которым скрывалось желание вызнать что-то новое или выжать слезу у ныне единственной хозяйки «Вороньего гнезда».
О том, что при крушении дирижабля погибла настоящая Кайла, Минта так и не призналась. Сначала слишком винила себя и боялась, что, если люди узнают правду, окончательно от нее отвернутся. Затем, когда встретилась с сестрой, Кайла взяла с нее обещание молчать. Пусть сестра жила под чужим именем, но с любимым человеком, сумев принять утрату семьи и обрести новую.
Впервые они встретились спустя год после крушения, когда Кайла достаточно окрепла, чтобы ходить самой. Тогда ей двигала обида: почему именно с ней должна была приключиться беда? Она хотела накричать на сестру, обвинить ее, но застала Минту, плачущую навзрыд.
Минта была испугана и подавлена: она ждала ребенка от Луиса, человека, которого любила всем сердцем. И новость была хорошей, просто замечательной, но всё произошло слишком быстро – их скоропалительный брак, ее беременность. Минта еще не отошла от похорон, а должна была стать опорой новой семье. Как она могла справиться с этим? Ее жизнь тоже была разрушена: беззаботная юность сгорела вместе с семьей, а от желающих «бескорыстно» помочь сиротке приходилось отбиваться. Но родители учили сестер быть сильными, и Минта встала на ноги, сломанная, но не сломленная. Всё это время Луис был рядом и поддерживал ее, стал островком безопасности, где она могла укрыться от суровой правды жизни.
Возвращение сестры из мертвых стало для нее настоящим чудом, и Кайла поверила – Минта действительно ее ждала. Не было ни дня, когда сестра ни корила себя в случившемся. А теперь тяжесть вины стала чуточку меньше. Но убедить Кайлу вернуться в семью не получилось – слишком сложно было объяснить, как она выжила в горах, и кто ей помог. Год – долгий срок. Кайле даже пришлось пригрозить сестре клятвой о неразглашении, чтобы не подставить Урха!
Но видеться сестры продолжали – раз в полгода, в отдаленных местах, где их не могли застать случайные постояльцы или прислуга. Минта никогда не жаловалась на жизнь и Кайла была уверена – у нее всё хорошо.
Снимок в руках задрожал. Минта смотрела на нее с привычным спокойствием. Она всегда была такой: сдержанной, доброй, мягкой. Лепи что хочешь, гни под себя. Почти как металл в руках Кайлы.
И кто посмел на нее напасть?..
***
…Рыжие волосы и кровь на снегу. Почти неузнаваемые черты лица: это сделал снег, зверь или человек? Много крови: липкой, со вкусом металла. Кажется, весь морозный воздух пропах ею, и они пропахли. Сломанные ноги, настолько заледеневшие, что Минта не чувствует боли. Она силится переступать ими – и не может. Кайла почти тащит ее на себе, молясь, чтобы успеть. До пещер чуть больше часа. Сама бы она добралась туда гораздо быстрее, но не с такой ношей.
А в пещерах живет старый Урх. Он вытянет. Он и не таких вытягивал! Даже ее спас, с перебитым позвоночником и ожогами по всему телу. Только бы дотащить.
И будто появляются новые силы.
– Терпи, пожалуйста, терпи.
А кровь стекает по подбородку, и серый мех ее шубки становится бордовым…
***
…Капля крови упала на стекло, и Кайла охнула, прижав палец к носу. Еще несколько капель шлепнулись на руку и остались на столе. Черт! Давненько с ней такого не случалось. Это ведь не магическое истощение, магии в избытке. Просто переволновалась.
Она прислонилась к столешнице, закрыла глаза. Как там учил Урх: наклоняйся вперед, а не назад. И нос зажми. Кайла зажала. Вместе с тем попыталась сдержать расплывающиеся в улыбке губы, такой разобрал смех: вот выйдет в коридор умыться, вся в кровище, а там впечатлительная Ланти! То-то крику будет. Хотя тогда уж лучше дядюшка. Рюдигера она попугала бы с удовольствием.
Кайла не сдержалась, хихикнула – и сама испугалась звука. Нет, все-таки переволновалась, так и до истерики недалеко. Не каждый день возвращаешься из мертвых. Особенно туда, где кто-то жаждет твоей смерти.
