Скорая помощь. Обычные ужасы и необычная жизнь доктора Данилова - Шляхов Андрей Левонович (читать онлайн полную книгу .txt) 📗
Во-вторых, на конференции не было Тюленя, заведующего подстанцией Дениса Олеговича Тюленькова. Вчера утром он был вызван «на ковер» в Центр, к Сыроежкину, и с тех пор на подстанции не появлялся.
В-третьих, Лжедмитрий, сидевший по правую руку от Прыгунова, имел вид весьма унылый, хотя обычно в присутствии руководства он держался бодро и энергично.
— Что-то будет! — сказал в пространство врач с многообещающей фамилией Могила, усаживаясь на стул позади Данилова.
Конференции проводились в самом большом помещении шестьдесят второй подстанции — в комнате отдыха фельдшеров.
— Что-то всегда происходит, Леша, — ответил Данилов, с любопытством разглядывая Новицкую.
Ему почему-то было приятно прийти к выводу, что она хорошо выглядит. Не хуже, чем в институте, разве что под глазами легли тени… Или это от освещения? «Должно быть — от освещения», — решил Данилов.
Ровно в восемь пятнадцать Прыгунов поднялся со своего стула и объявил:
— Дорогие коллеги! Хочу сообщить вам о том, что Денис Олегович вчера попросил уволить его по собственному желанию, и эта просьба была удовлетворена.
Аудитория зашумела. Большая часть ее была преисполнена сочувствия к Тюленю. Денис Олегович был начальником флегматичным, снисходительным и не очень требовательным.
— Человеку свойственно ошибаться, — было его любимой присказкой.
Выждав с минуту, словно давая сотрудникам подстанции возможность свыкнуться с потерей, Прыгунов поднял руку, призывая к тишине.
Новым заведующим подстанцией назначена Елена Сергеевна Новицкая, ранее работавшая в должности старшего врача шестьдесят четвертой подстанции.
— Из молодых — да ранняя! — раздался голос фельдшера Малышкова.
Малышков дорабатывал полгода до пенсии и, естественно, никого не боялся. Напротив — его боялось начальство и предпочитало не связываться, так как оба сына Малышкова были адвокатами, готовыми засудить весь белый свет, защищая родного папашу.
— Не тебе судить, старый хрыч! — оборвала Малышкова старший фельдшер Надежда Казначеева. — Давайте лучше поприветствуем новое руководство.
С деланным энтузиазмом Казначеева захлопала в ладоши, но ее аплодисменты, не встретив поддержки, тут же увяли.
— Так вот кому не хотел портить первый день Соловьев, — шепнул Данилов, сидящей рядом с ним Вере.
— Новое начальство — это стихийное бедствие, — ответила Вера.
Глава вторая
НОВАЯ МЕТЛА
— Нет, скажите мне — почему сантехника нужно ждать в течение целого дня, заказанную и оплаченную мебель везут неделями, а мы должны прибывать на место за пятнадцать минут? И по каким поводам — «таблеточки закончились» да «в спину стрельнуло»…
От визгливого, какого-то «наждачного» голоса доктора Бондаря у Данилова всегда начинала болеть голова. Поэтому он не стал задерживаться в диспетчерской. Поздоровался со всеми, получил от сменяемого доктора Федулаева наладонник и железную коробочку с «наркотой», расписался во всех журналах, число которых неотвратимо приближалось к двадцати, и направился на кухню — выпить чашку кофе, если удастся. За ним увязался Эдик, еще не вписавшийся в коллектив.
— Виктор Георгиевич прав, мы действительно большую часть времени работаем вхолостую, — начал Эдик, явно приготовившись ко всестороннему обсуждению проблемы.
Оба чайника оказались пустыми — предыдущая смена выдула весь кипяток и не позаботилась о тех, кто должен прийти. Данилов решил обойтись без кофе. Пока вскипятишь воду заново — начнется утренняя конференция или получишь вызов.
— Пошли в фельдшерскую, — сказал он Эдику. — И старайся поменьше слушать Виктора Георгиевича. На серьезных вызовах он теряется от непонимания и незнания, передавая всю инициативу фельдшерам. Пустые поводы, где ничего не надо делать — это как раз для него. По Бондарю все болезни происходят от употребления жареной картошки, даже сифилис.
— Да ну? — удивился Эдик.
— Истинная правда! Попросись у Дениса Олего… у новой заведующей, чтобы подсадила тебя на сутки к Бондарю — такого насмотришься! На книгу хватит…
— Нет уж, Владимир Александрович, — твердо ответил стажер. — Я лучше с вами…
Конференцию открыла Новицкая.
— Я три дня наблюдала за тем, как происходит сдача-прием смены, — без предисловий начала она. — За все это время никто из сотрудников не пересчитывал и не проверял ничего, кроме ампул с наркотическими препаратами. Ни разу не были проверены ящики, не говоря уже о машинах…
— Мы доверяем друг другу! — с пафосом выкрикнул Бондарь.
— Желающие высказаться смогут сделать это после того, как я закончу. — В голосе заведующей отчетливо зазвучал металл. — Прошу одиннадцатую, двенадцатую, четырнадцатую и шестнадцатую бригады принести сюда ящики для проверки. Прямо сейчас.
Четверо сотрудников, в числе которых была и Вера, поднялись со своих мест и направились к выходу.
— А пока несут ящики, я хотела бы узнать мнение Дмитрия Александровича по этому поводу. Прошу вас…
Красный как рак, старший врач встал, оглядел собравшихся, словно ища у них поддержки, и сказал:
— Вы правы, Елена Сергеевна, это никуда не годится. Я лично займусь…
— Да уж, пожалуйста, — заведующая кивком показала Лжедмитрию, что он может сесть. Тот покраснел еще больше, но остался стоять на ногах.
— Понимаете ли, Елена Сергеевна, специфика нашей работы такова…
В помещение вернулись посланные за ящиками.
— Я знаю специфику «скорой помощи», Дмитрий Александрович, — улыбнулась Новицкая. — Бывает, что за вызовами нет времени на проверку, но сегодня пока еще не было ни одного вызова…
В кармане у Данилова раздалась мелодичная трель, и одновременно из динамика, укрепленного под потолком грянуло:
— Шестьдесят два — одиннадцать — вызов! Одиннадцатая бригада — вызов!
Все как положено — стоит только сказать, что сегодня не было ни одного вызова, не постучав при этом по дереву, как вызовы посыплются сразу же.
— А зачем объявлять по селектору? — поинтересовался Эдик. — Ведь есть же коммуникатор.
— Чтобы мне не бегать по подстанции, собирая бригаду. Наладонник — один, а нас — четверо.
— Пронесло! — обрадованно сказала Вера, закидывая ящик в машину. — Чует мое сердце, она и машины проверять полезет. Послал же бог начальство…
Тут Вера осеклась, помолчала секунду-другую и, решившись, спросила:
— Владимир Александрович, а правду говорят, что вы с Еленой Сергеевной вместе в институте учились и даже… дружили?
— Правду, — коротко и несколько суховато ответил Данилов, удивляясь про себя Вериной осведомленности.
Он никогда никому не рассказывал про свои отношения с Еленой, да и вообще никогда не говорил о ней ни с кем на подстанции. Данилов вообще не любил вспоминать прошлое. Хватало ему маминых причитаний по поводу музыкальной школы, которую сын окончил с отличием, и консерватории, поступать в которую он наотрез отказался.
Понятливая Вера тут же перевела разговор на другую тему.
— Мужчина, тридцать пять лет, плохо с сердцем… — с выражением прочитала она повод к вызову на карточке. — Стопудово — похмельный синдром! И время самое то — утро, пора на работу идти.
— Скорее всего, — согласился Данилов. — Впрочем, инфаркты в последние годы сильно помолодели.
— А правду говорят, — вступил в ученый разговор Петрович, — что после инфаркта с этим делом нелады начинаются?
— Кто о чем — а вшивый о бане! — фыркнула Вера. — У тебя, Петрович, неладов с этим делом и после смерти не будет!
— Кому оно нужно — после смерти? — резонно возразил Петрович, сворачивая на Андижанскую улицу. — Который дом там?
— Сорок второй, первый подъезд, — ответил Данилов.
— Знакомый адрес… — наморщил лоб Петрович.
— Бабка Духанова! — напомнила из салона Вера. — Зинаида Аристарховна…
— Точно! — оживился Петрович. — Что-то давно она не вызывала.
— С весны в стационаре торчит. Скоро, наверное, выпустят.