Я заставлю тебя страдать - Косухина Наталья Викторовна (читать книги полностью TXT) 📗
— Вы дадите отрицательную резолюцию? — напряглась я.
— Нет.
Удивительная женщина.
Заметив мой шокированный взгляд, адмирал улыбнулась и пояснила:
— Я медик и, в отличие от вас, вояк, на многое смотрю по-другому. Здесь нужен именно заинтересованный человек, способный положиться на опыт и интуицию, ведь связи с флотом у вас не будет. Хорошо, если получится общаться урывками.
— Значит, вы считаете, что я подхожу?
— Да. В отличие от Нарана. Мужа, закореневшего в догмах, переломить непросто.
Видно, у них состоялся не один спор на эту тему.
— И что же в итоге?
— Вас утвердили: я одобрила кандидатуру, а у генерал-адмирала нет выбора. Вы хороший профессионал и довольно известная личность. Легко будет сымитировать ваше присутствие вдали от настоящей А. Руденко.
— Не думаю, что я настолько известная личность.
— О да, поверьте мне. Женщина-оперативник не редкость, но оперативник, не знающий ни одного провала, — редкость даже среди мужчин. Вы холодны, малообщительны — при вашем-то темпераменте! — и очень разборчивы в связях.
— Вы гораздо более известная женщина во флоте.
Ремарк сморщила носик.
— Издержки брака.
Я с улыбкой покачала головой.
— Как о враче о вас говорят больше. Случись что, я хотела бы попасть именно в ваши умелые руки.
— Это приятно знать, но желаю вам не попадать ко мне.
— Но допускаете такую возможность?
Маршал качнула головой:
— Он слишком много знает о вас.
— Да, все это время не только я собирала информацию. И?..
— Это значит, что начнем мы именно с внешности, — подмигнула мне землянка.
ГЛАВА 2
Белые стены, стерильное помещение, а я лежу в фольге, и только два глаза мечутся битый час туда-сюда. Кожу жжет, я мычу, но никто не приходит мне на помощь. Как раз сбоку висят часы и словно бы продлевают мою агонию, а когда я уже готовилась взорваться и разнести все вокруг, надо мной появляется лицо Ремарк.
— Давайте посмотрим, как у нас здесь.
Я лишь процедила пару нецензурных фраз. Врач закатила глаза.
— Нас учат переносить разную боль и невзгоды.
— Но ведь жжется и зудит, — прошипела в ответ.
Едва меня освободили, вскочила.
— Не вздумай чесаться! — прорычала Ремарк, и я, зажмурившись, замерла.
Может, в их с генерал-адмиралом союзе он и не самый страшный персонаж. Его жена — просто садистка.
Когда я направлялась домой, у меня возникла интересная мысль. В военном искусстве есть удачное применение длинным волосам, и я должна им воспользоваться. Но использовать новейшие разработки или оружие флота было бы ошибкой, значит, нужно стребовать с кое-кого должок.
Висари — мой одногруппник, шаутбенахт, но служит в снабженческой отрасли и может достать и сохранить что угодно.
Едва я прошла через охрану и возникла пред взором приятеля, тот неприветливо на меня зыркнул и проворчал:
— Ну, чего явилась?
— Почему сразу явилась? — невинно хлопнула я глазами.
— А ты просто так никогда не заходишь.
— Да ладно. Как поживаешь? — вкрадчиво спросила, устраиваясь напротив.
— Прекрасно. Жена продолжает сводить меня с ума, и у нас в семье скоро прибавление.
Я от удивления широко раскрыла глаза:
— Висари, побойся бога! Это же шестой ребенок.
— Я максималист. Так чего тебе надо?
— Узнать, как твое здоровье.
— Прекрасно. Поставил протез на коленную чашечку и вырастил новую печень…
— А я тебе говорила, твоя любовь к уларским малткам скажется!
— Не начинай! Ты признаешься, зачем пришла, или мне тебя пытать?
— Конечно же нет, тебе нельзя играть в эротические игры. Ты женат и семейный человек, — сокрушенно вздохнула я.
— Неужели я вижу тень прежней Айсиры? — впился в меня глазами Висари.
— Хорошо-хорошо, я все скажу. Гони мне рудеки.
— Ага! Значит, все-таки не просто так пришла.
— Нет, не просто, — созналась я.
Хмыкнув и пожевав губы, Висари встал и пошел рыться в один из отсеков хранилища.
— Мне не нужно списанное, мне надо новенькое. Желательно то, что должно пойти на утилизацию.
А значит, опасное оружие, запрещенное Союзом.
Висари недовольно на меня посмотрел.
— Признайся, ты который год уже лелеешь планы засадить меня в каталажку? — буркнул друг.
— Ой, да ладно. Никто ж не узнает.
Бывший одногруппник скрестил руки на груди и посмотрел на меня как на дурочку.
— Сама-то в это веришь?
— В этот раз проблем не будет, — хмыкнула я.
— Расскажешь? — поднял брови Висари.
— Нет. В этом случае ты однозначно загремишь в каталажку.
Мужчина лишь покачал головой.
— Попомни мои слова: однажды ты проснешься, а тебя уже не существует, так как ты — это «совершенно секретно».
— С чего ты взял?
— Потому что согласно документам большую часть жизни ты прожила в других ролях и как личность фактически не существуешь.
— Давай то, что я просила, — возвела очи горе.
Покопавшись на задворках вселенной — в дальней бронированной кладовке, где Висари собирал особенно интересные экспонаты, мне принесли то, что требуется.
— На. Тебе повезло, недавно привезли. Я даже разобрать и изучить не успел.
— Слава богу, — пробормотала, рассматривая тоненькую планочку сверхпрочной стали, несущую мгновенную смерть в бою.
— Что ты сказала?
— Говорю: какая жалость! — воскликнула я.
— Угу, угу… — подозрительно посмотрел Висари.
Поболтав еще с час и обсудив дела знакомых, я откланялась и отправилась отсыпаться. Утро вечера мудренее, значит, прикреплю ножички завтра.
Внедрить это орудие в волосы оказалось делом непростым, но с четвертой попытки у меня получилось. Ремарк смотрела на результат с ужасом.
— Что это?
Волосы, сделавшись идеально гладкими, блестели и переливались на свету. Но в бою, стоило мне мысленно того пожелать, рудеки в волосах топорщились и вставали под углом, превращаясь в смертоносное оружие — многоуровневые острейшие ножи-чешуйки, режущие даже боевые скафандры.
— Рудеки.
— Но они же запрещены! — изумленно посмотрела на меня мой врач.
— Мне — нет. По предписанию мне дано разрешение применять их на спецоперациях в случае необходимости.
— Сейчас что, есть необходимость? — приподняла бровь адмирал.
— Нет. Но мне еще и потренироваться надо.
— Руденко, сегодня последний этап преображения, — напомнила мне женщина. — После этого в течение трех дней тебя перебросят на Центуру, самый дальний порт стабильных секторов. Оттуда сама. Сегодня, когда превращение в нового человека завершится, тебя никто не должен видеть.
— Понимаю, — кивнула я.
— Вот и отлично… — пробормотала Феоктиста.
— Что такое? — нахмурилась, увидев, что Ремарк колеблется.
— У меня странное предчувствие.
— Что я не вернусь с задания? — улыбнулась криво.
Военные доверяют интуиции. Ведь чаще всего это подсознание человека, хранящее большое количество информации и пытающееся что-то подсказать.
— Нет. Но мне кажется, все будет не так, как мы планируем. Что-то случится…
Передернув плечами, я отмахнулась и постаралась настроиться на более позитивный лад. Но когда лежала в последней биокамере, никак не могла забыть слова врача. А еще больше мне не давало покоя сообщение, которое пришло после того, как я написала своему любовнику, что отношения между нами закончились.
После попыток дозвониться он прислал мне электронное письмо, в котором я прочла о себе мало приятного. Завершалось оно стандартной фразой: «Ты бесчувственная».
Может, он и прав, но оставлять при новой внешности и непростом задании хвосты неразумно.
По завершении преображения я окончательно пришла к выводу, что странного в этой истории действительно много.
На меня из зеркала смотрела тренированная девушка, стройная, с бледной кожей — такая была у меня в подростковом возрасте, когда я не моталась по жарким планетам. Волосы тоже, как и в юности, темные, не выгоревшие, не перекрашенные.
