«Злой город» против Батыя. «Бессмертный гарнизон» - Поротников Виктор Петрович (читать книги бесплатно полностью без регистрации TXT) 📗
– Самые здравомыслящие из наших бояр не купились на речи и обещания Изяслава Владимировича, – сказала Звенислава, – а такие, как Матвей Цыба, готовы любому князю кланяться, лишь бы головой не рисковать и мошну свою сберечь. Я и Матвея Цыбу прогнала бы к чертям из Козельска! Коль ему по душе Изяслав Владимирович, вот и пусть проваливает со своим семейством к нему в Путивль!
– Напрасно наши бояре сомневаются в том, что в случае опасности я не смогу возглавить козельскую дружину, – нахмурился Василий. – Мой дядька Гудимир исправно военному делу меня обучает. Я и мечом неплохо владею, и на коне крепко сижу, из лука стрелять умею не хуже моих гридней. А то, что голос мой не слышен среди прочих голосов князей-Ольговичей, так это до поры до времени. Пройдут и мои младые годы, а им на смену придет мое возмужание. На сем испокон веку стоит род людской.
– Верно молвишь, братец! – Звенислава взъерошила своей быстрой рукой светлые кудри на голове Василия. – И Ярослав Мудрый некогда отроком был, но, возмужав, стал прославленным князем на Руси. От него ведут свой род Ольговичи и Мономашичи. На него тщатся походить иные из нынешних князей, завидуя его мудрости и славе. Кто знает, какая судьба уготована Богом нашему Василию? – Звенислава подмигнула матери. – Ведь он, как и Ярослав Мудрый, немало книг прочитал, греческий язык выучил, Ветхий и Новый Заветы наизусть вызубрил. Не пристало нашему Василию делить отцовский удел с Изяславом Владимировичем, который до седых волос дожил, но так и не стал честным и справедливым. Матушка, иль тебе неведомо, что люди говорят об Изяславе Владимировиче?
Звенислава вновь прильнула к матери, прижавшись своей румяной щекой к ее щеке.
– Что ж, дети мои, – после краткой паузы сказала Феодосия Игоревна, – ваши слова упали на самое дно души моей. Наперекор вам я пойти не могу. Ваше мнение для меня весомее мнения моих бояр. Отвечу я отказом на сватовство Изяслава Владимировича. У меня у самой сердце не лежит к нему. Нельзя, переступая через себя, под венец идти.
Встав из-за стола, Феодосия Игоревна сначала поцеловала дочь, потом сына. На ее оживившемся повеселевшем лице явственно проступили оттенки радостного облегчения, словно тяжкий груз вдруг разом свалился с ее плеч.
Звенислава, взвизгнув от радости, заключила мать в крепкие объятия. Василий тоже вскочил, едва не опрокинув стул, обнял сразу и мать и сестру.
Глава третья
Купава
С малолетства подле княжича Василия находились два воспитателя. Один был молодой священник по имени Созонт. Другой был дружинником, его звали Гудимиром. Созонт обучал Василия грамоте и мирским наукам, а Гудимир наставлял княжича в воинском мастерстве. Когда Василию исполнилось пятнадцать лет, его занятия с Созонтом заметно сократились, поскольку к этому времени начитанный священник успел передать своему воспитаннику почти все свои знания. Для постижения новых иноземных языков и наук надлежало ехать в Киев, но княгиня Феодосия Игоревна запретила сыну даже мечтать об этом. За последние пятнадцать лет Киев не единожды подвергался разграблению русскими же князьями, которые пытались силой вырвать друг у друга этот высокий великокняжеский стол.
По настоянию Феодосии Игоревны дружинник Гудимир теперь чуть ли не ежедневно обучал Василия всему тому, что должен знать и уметь опытный воин.
«Времена ныне лихие, – любила повторять сыну Феодосия Игоревна, – от врагов спасет меч, а не книга. Ум ныне не в чести, зато опытных воителей все князья уважают и опасаются!»
После размолвки с Изяславом Владимировичем, который уехал из Козельска глубоко оскорбленным, не добившись взаимности у Феодосии Игоревны, местная знать раскололась на две враждебные группы. Часть бояр во главе с Матвеем Цыбой настаивала на том, чтобы княгиня Феодосия поскорее исправила свою ошибку, либо повинившись перед Изяславом Владимировичем, либо выразив свою полную покорность Михаилу Всеволодовичу.
«Иначе кто-нибудь из них выгадает момент и опустошит Козельск дотла! – молвил Матвей Цыба. – Гордая княгиня Феодосия с огнем играет, сама того не ведая. Не пожелала она делить ложе с Изяславом Владимировичем, так дождется того, что разделит могилу вместе со своим сыночком!»
Самые воинственные из козельских бояр возражали Матвею Цыбе и его сторонникам, говоря, что до сих пор ни одно вражеское войско не смогло взять штурмом их град.
«В былые времена под стенами Козельска стояли враждебные полки многих князей, когда суздальские Мономашичи пытались отнять вятские земли по Оке у черниговских Ольговичей, – заявлял Никифор Юшман. – Однако ни разу Козельск не был взят на щит. Валы и рвы вокруг нашего града сработаны на века! Таких укреплений нет даже в Чернигове! Михаил Всеволодович обломает зубы, коль сунется к нам с враждебным умыслом. Не страшен нам и Изяслав Владимирович, в его полку воинов немногим больше, чем у нас».
Дабы поднять авторитет княжича Василия, сторонники Никифора Юшмана постановили отныне не проводить без него ни одно заседание боярской думы. Специально для Василия был изготовлен трон из мореного дуба, который установили на возвышении в главном зале княжеского терема. Феодосии Игоревне теперь надлежало на торжественных приемах и совещаниях сидеть в сторонке на обычном стуле. Ее трон убрали с того возвышенного места, где он стоял с той поры, как в сече с татарами погиб Всеволод Мстиславич, отец княжича Василия.
Никифор Юшман и его единомышленники не единожды подступали к Феодосии Игоревне с разговорами о том, что пора бы подыскивать княжичу Василию невесту. «Тянуть с этим делом нельзя, а то всех пригожих княжон разберут, – молвил княгине боярин Увар Иванович. – Опять же тестя Василию нужно подыскать помогущественнее и побогаче, дабы на него опереться можно было в случае какой-нибудь беды».
Феодосия Игоревна повздыхала и дала свое согласие на то, чтобы ее думные бояре предприняли шаги по поиску невесты для княжича Василия. Княгине было непросто свыкнуться с мыслью, что ее сын уже почти взрослый и ему пора о собственной семье подумывать. На Руси в ту пору княжеские сыновья и дочери взрослели очень рано. Княжон обручали с их будущими мужьями в двенадцать-тринадцать лет, княжичи шли под венец порой в шестнадцать-семнадцать лет, иные становились супругами и в более юном возрасте.
Однажды Гудимир, пестун Василия, попросил Феодосию Игоревну выслушать его с глазу на глаз. Мол, дело касается ее сына и дело сие очень важное!
Княгиня Феодосия встретилась с Гудимиром в своих покоях, выпроводив прочь всех служанок.
– Дело, стало быть, такое, государыня, – заговорил Гудимир, опустив глаза и неловко прокашлявшись в кулак. – Пора бы Василию вкусить удовольствий от женских прелестей, ведь он уже в том возрасте, когда женская краса ему кровь горячит. Пора Василию мужчиной становиться. А то найдем мы ему невесту, а он не сумеет толком ни обнять ее, ни приласкать…
Увидев, что Феодосия Игоревна нахмурила брови, Гудимир поспешно вставил:
– Всему свое время, княгиня. Против природы не попрешь. Сын твой к оружию тянется, но и на девиц частенько поглядывает.
– Что же ты предлагаешь? – спросила Феодосия Игоревна, не глядя на Гудимира.
– Нужно свести на ложе Василия и одну из твоих челядинок, государыня, – сказал дружинник. – Лучше вручить Василию этот запретный плод своими руками, чем дождаться того, что он сорвет его где-нибудь тайно. Ступив на тропинку тайных сладострастных утех, Василий уже никогда не свернет с нее. В таких случаях на юношей не действуют никакие запреты. Самый верный выход – это сделать тайное явным и не называть плотские утехи грехом.
– Наверное, ты прав, Гудимир, – после краткого раздумья обронила Феодосия Игоревна. – Я подумаю, какую из своих челядинок выбрать в наложницы Василию. Ты поговори с ним наедине… об этом. Пусть Василий знает, что это не твоя прихоть, а мое желание. Пусть он не стыдится своего желания обладать женским телом и не считает это слабостью. Истинный муж должен не токмо мечом владеть, но и уметь взять женщину на ложе. Так и скажи Василию, Гудимир.
