Огнепоклонники (Адский огонь) - Робертс Нора (прочитать книгу txt, fb2) 📗
— В настоящий момент из-за рождения, вскармливания, работы и подготовки к переезду моя сексуальная жизнь застыла на мертвой точке. Хоть про чужую жизнь хочется узнать что-нибудь интересное. Как он по части поцелуев?
— Понятия не имею.
— Ты с ним даже не целовалась? — Ань бросила памперсы и схватилась за грудь. — Ты переехала… когда? Три недели назад? Ты разбиваешь мне сердце!
— Он работает, я работаю. — Рина пожала плечами. — Хоть мы и живем по соседству, видимся не каждый день. Мы даже стараемся не мозолить друг другу глаза каждый день. Он не сделал свой ход. Я тоже не сделала. Мы вроде как… — Она описала пальцем круг в воздухе. — Обходим это дело стороной. Я жду, что он сделает первый шаг. И я думаю, он понимает, что я жду, поэтому и тянет время, держит меня в неизвестности.
— Ладно, ты проводишь с ним время, значит, он тебе нравится? Пульс у тебя частит, значит, ты находишь его привлекательным? И тем не менее ты на него не прыгнула.
— Нет. — Рина немного отстранила от себя Дилана и заглянула ему в лицо. — Что со мной не так?
— Ты немного боишься, да?
— Нет на свете такого мужчины, которого я боялась бы. — Она не могла и ни за что не позволила бы себе бояться. — Даже этого чемпиона, который, по-моему, только что самым что ни на есть замечательным образом наложил в свой подгузник. Иди к маме, мой сладкий.
Ань взяла ребенка, отнесла его в спальню, в которой им приходилось тесниться втроем, и уложила на пеленальный столик.
— Я думаю, ты его немного боишься, — продолжала она. — Я тоже поначалу побаивалась Сандера. Он был такой симпатичный, такой забавный, и он прекрасный врач. А потом, когда мы начали встречаться, я ужасно боялась знакомства с твоей семьей. У меня было какое-то предубеждение. Мне казалась, что это какой-то «Клан Сопрано» [32], только без стрельбы и трупов.
— Ну, спасибо, буду знать, на что похожа моя семья.
— Большая семья, настоящая итальянская семья. Как скромной китайской девушке вроде меня вписаться в такую семью?
— Ты как цветок лотоса, изящно переплетенный с виноградной лозой.
— Какой красивый образ! А знаешь, я их всех обожаю. Мне кажется, я полюбила твою семью еще до того, как полюбила Сандера. Я им восхищалась, я хотела его как мужчину, но твоей родней я была просто ослеплена. И вот, смотри, что у меня теперь есть. — Она чмокнула Дилана в животик и обвила одной рукой талию Рины. — Разве это не самый прелестный малыш на всем белом свете?
— Самый.
— Когда Сандер впервые сделал мне предложение, я отказала.
— Что? — Рина в изумлении уставилась на свою золовку. — Ты отказала Сандеру?
— Я была в полной панике. «Нет, нет, ты что, с ума сошел? Пусть все остается, как есть. Нам вовсе не обязательно жениться. Нам и так хорошо, не надо ничего менять. Просто забудь об этом». Он ушел, пропадал где-то целый час. Я уж думала, он и вправду решил забыть. Но он вернулся и сказал, чтобы я перестала валять дурака.
— Ах, как романтично!
— Представь себе, да! Это было очень романтично. Он был такой сердитый, такой сексуальный. «Я люблю тебя, ты любишь меня, давай вместе строить нашу жизнь». Я сказала «да», и мы начали ее строить. — Ань подняла малыша, прижалась щекой к его щечке. — Слава богу! А знаешь, почему я тебе все это рассказываю? — добавила она. — Чтобы ты поняла, что, когда немного боишься, это нормально. Но лучше не медлить и сделать ход.
Может, она и сделает ход, размышляла Рина по дороге домой. Что ее останавливает? Ань права… Впрочем, Ань всегда бывала права. Лучше сделать свой ход. Тот, кто делает первый ход, напомнила себе Рина, обычно получает преимущество. Становится хозяином положения.
Бо любил ее в своих фантазиях и оставался верен этой любви… Как он сказал? Семь семнадцатых своей жизни. Ну, разве это не трогательно? Можно предположить, что у него возникали всякие идеи и образы на ее счет. Конечно, в большинстве своем преувеличенные и нереальные.
Если она сделает первый ход, у них появится новое игровое поле. А играть она любит.
Иногда можно просто поддаться порыву, сказала себе Рина. Она поставила машину и взяла свою сумку. Хватит заниматься самокопанием и пытаться предугадать последствия.
Она прошла прямо к двери Бо и постучала. Он долго не открывал, и она подумала, что он, наверное, работает на заднем дворе. Он часто работал там по вечерам. Но когда он все-таки открыл дверь, у нее уже была наготове кокетливая улыбка.
— Привет! Я была тут по соседству и подумала… — Тут Рина заметила, что он бледен и как будто находится в шоке. — Что случилось?
— Я… Мне надо идти. Извини. — Он умолк, но не двинулся с места.
— Бо, что случилось?
— Моя бабушка…
Рина крепко взяла его за руку.
— Что случилось с твоей бабушкой?
— Она умерла.
— Господи! Мне очень жаль. Когда?
— Они… они только что позвонили. Только что позвонили. Мне надо поехать к ней домой. Она у себя дома. Я должен позаботиться… Я должен что-то делать.
— Хорошо. Я тебя отвезу.
— Что? Погоди, дай мне секунду. — Бо прижал пальцы к глазам. — Я совершенно вышел из строя.
— Это естественно. Поэтому я тебя отвезу.
— Нет. Нет, все нормально. — Он опустил руки и покачал головой. — Это далеко. В Глендейле.
— Идем. Где твои ключи от дома?
— Мои… — Он сунул руку в карман и вытащил их. — Да. Да. Послушай, Рина, ты не обязана. Мне просто нужна минутка, чтобы это осмыслить.
— Тебе не следует садиться за руль, поверь мне. И ты не должен ехать один. Запри дверь, — велела она ему, а потом повела его к своей машине. — Где находится Глендейл?
Бо опять потер глаза руками, словно прогоняя сон, назвал адрес и довольно путано объяснил, как ехать. К счастью, Рина неплохо знала этот район еще с тех пор, как училась в колледже.
— Твоя бабушка болела?
— Нет. Во всяком случае, ничего серьезного. А может, я просто ничего не знал? Нет, у нее, конечно, были проблемы со здоровьем, но так всегда бывает, когда тебе восемьдесят семь. Или восемь. Черт, я даже не знаю точно!
— Ни одна женщина не станет протестовать, если ты забудешь о ее возрасте. — Рина погладила его по руке. — Может, расскажешь мне, что случилось? Или хочешь просто помолчать?
— Я точно не знаю. Ее нашла соседка. Забеспокоилась, что она не отвечает по телефону. И она не вышла этим утром забрать почту. Она строго всегда соблюдала распорядок, понимаешь?
— Да.
— У нее есть ключ. У соседки. Она пошла проверить. Бабушка все еще была в постели, должно быть, умерла во сне. Я не знаю. Она пролежала так весь день. Целый день одна.
— Боуэн, трудно терять близкого человека. Но позволь тебя спросить: когда придет твой час, ты можешь пожелать себе нечто лучшее, чем забыться сном у себя дома, лежа в собственной постели, и тихо уйти?
— Наверное, нет. — Он тяжело вздохнул. — Наверное, нет. Я только вчера с ней разговаривал. Мы перезванивались каждые день-два. Просто: «Привет, как дела?» Она сказала, что у нее опять подтекает кран в кухне. Я собирался заехать к ней сегодня или завтра, сменить сальник. Но сегодня так и не собрался.
— Ты о ней заботился, да?
— Да нет, я просто чинил, что требовалось, по дому. Приезжал где-то раз в две недели. Этого мало. Я должен был чаще ее навещать. И почему мы всегда это понимаем, когда уже слишком поздно?
— Мы всего лишь люди, нам свойственны запоздалые сожаления. У тебя есть еще родственники где-нибудь поблизости?
— Нет. Мой отец в Аризоне. Черт, я ему даже не позвонил! Дядя во Флориде. Кузен в Пенсильвании. — Бо откинулся на спинку сиденья. — Надо отыскать их номера.
Рине все стало ясно. Значит, ему надо рассчитывать на собственные силы.
— Ты знаешь, чего бы она хотела? Она когда-нибудь говорила с тобой о похоронах?
— Нет. Мессу, наверное. Она хотела бы мессу.
— Ты католик?
— Нет, это она католичка. Была. Я, в общем-то, отошел от этого. Последнее причастие. Теперь уже поздно. Я чувствую себя идиотом, — признался он со вздохом. — Я никогда раньше ничего такого не делал. Мой дед умер почти двадцать лет назад. Автомобильная авария. Родители моей матери живут в Вегасе.
