Ваниль и шоколад - Модиньяни Ева (бесплатные книги полный формат txt) 📗
– Твои груди безупречны, – произнес он, пряча снимки обратно в конверт.
– Спасибо, – поблагодарила успокоенная Пенелопа. – Пожалуй, нам пора прощаться.
Она перебросила сумочку через плечо и смущенно взглянула на Мортимера.
– Знаю. И ты не хочешь, чтобы я тебя провожал. Ладно, я вызову тебе такси.
В парадном никого не было. Мортимер осторожно обнял ее и коснулся губ легким поцелуем.
– Когда мы снова увидимся? – спросил он.
– Я не знаю, что тебе ответить.
– Постарайся, чтобы это произошло как можно скорее. Сегодня тебе позвонит секретарша Вивиани и назначит время визита, – сказал он, усаживая ее в такой.
11
Пенелопа повязала голову косынкой, чтобы предохранить волосы от пыли. На ней были старые джинсы. Вооружившись ведром и тряпками, опустившись на колени, она мыла полы в новом доме. Было десять часов вечера. Лючия и Даниэле спали в своих комнатах, Андреа задержался в редакции, и она чувствовала себя хозяйкой своего времени. Оттирая мрамор, Пенелопа принялась напевать песенку о женщине, которая влюбилась от нечего делать. Уловив комическую сторону ситуации, она улыбнулась. Сама она влюбилась в Мортимера, хотя у нее была куча дел, а чувство, связавшее ее с ним, казалось цветущим оазисом в рутине ее жизни.
Зазвонил телефон. Она поднялась на ноги, побросала тряпки, сняла резиновые перчатки и взяла трубку.
– Мы можем поговорить? – прозвучал в трубке голос Мортимера.
– Конечно, – ответила Пенелопа. Сердце у нее сильно билось, но отнюдь не от усталости, а от радости.
Прошло два дня с тех пор, как она побывала у Мортимера дома. А ей казалось, что прошло два года.
– Что ты делаешь? – спросил он.
– Полирую полы.
– Что?
– Ну да, а что тут такого? Когда дети спят, а муж на работе, у меня остается три-четыре часа для себя.
– Для себя?! Это ты называешь «для себя»?! Ты не должна надрываться, как прислуга!
– Правда? Но как объяснить это моему мужу? Он так гордится своей женой, мастерицей на все руки, умеющей обойтись без домработницы, – Пенелопа не могла скрыть горькой иронии.
– Я бы предпочел, чтобы ты завела домработницу и могла больше времени проводить со мной.
– Я не могу оставить детей одних.
– Да, я понимаю. А ты не могла бы освободиться на выходные? – спросил Мортимер.
– Попробую. Что ты задумал?
– Давай съездим в Бергамо. У меня там дом. Я хочу тебе его показать.
– Я постараюсь что-нибудь придумать.
В этот момент на площадке остановился лифт. Пенелопа торопливо попрощалась с Мортимером: Андреа вернулся домой. Он вошел в квартиру в тот момент, когда она вешала трубку.
– Только не говори мне, что до сих пор споришь с Данко, – пошутил Андреа.
– Нет, я не с ним разговаривала, – ответила Пенелопа, не считая нужным вдаваться в объяснения.
Андреа не стал ни о чем ее спрашивать и ушел в спальню, откуда вскоре опять появился в пижаме.
– У нас еда в доме есть, сокровище мое?
– Открой холодильник и увидишь, – холодно ответила Пенелопа.
– В чем дело? Не с той ноги встала? – спросил он, целуя ее в щеку.
Пенелопа посмотрела на него. Андреа представлял собой классическое воплощение «мужа в пижаме и в шлепанцах». Расслабленный, спокойный. Она сама купила ему эту пижаму в синюю, желтую и серую полоску. Пижама была ему к лицу. В тридцать восемь лет он все еще был очень красивым мужчиной, но вел себя как мальчишка. Вот уже несколько недель, как он с головой ушел в новое увлечение: его очередной пассией стала женщина-диетолог со смешной фамилией Мильявакка. Она вела в газете рубрику о правильном питании и посещала тот же теннисный клуб, что и Андреа. Пепе никогда с ней не встречалась, но узнавала по телефону ее неприятный металлический голос. А однажды Андреа показал ей фотографии, снятые на корте, где они играли парами: он с Мильяваккой и Москати со своей женой Эрминией.
– Специалистка по диетам могла иметь фигуру получше, – ядовито заметила Пенелопа.
– Никогда у тебя доброго слова не найдется для моих друзей, – обиделся Андреа.
– Ах вот как теперь называются твои бабы! – фыркнула Пенелопа. У нее не было ни желания, ни времени с ним спорить.
– В воскресенье меня не будет весь день, – предупредила Пенелопа.
– В чем дело, милая? Это единственный день, когда мы можем немного побыть вдвоем, – заворчал Андреа, вытаскивая из микроволновой печки блюдо с куском дымящейся пиццы.
По воскресеньям дети обычно отправлялись в гости к кузенам Пеннизи, а Пенелопа и Андреа, оставшись вдвоем, пытались как-то склеить осколки своей супружеской жизни. Пенелопа старалась убедить себя, что брак надо сохранить во что бы то ни стало. У Андреа не было сомнений на этот счет. Сколько бы глупостей он ни натворил за неделю, воскресенье Андреа обязательно посвящал Пепе, своей обожаемой женушке, ставшей для него скорее заботливой мамашей: ему нравилось, когда она его баловала.
– Я устала. Иду спать, – сказала Пенелопа, чтобы избежать расспросов.
Андреа поставил тарелку на стол и бросил на нее испепеляющий взгляд.
– Неужели твое дело нельзя отложить на понедельник?
– У меня очень важное дело, – буркнула она, направляясь в спальню для гостей, где спала уже несколько недель после последней ссоры из-за специалистки по диетам. Андреа, как всегда, категорически отрицал свою вину, Пенелопа, как всегда, сделала вид, что поверила ему. Тем не менее ушла из супружеской спальни. В первый раз с тех пор, как они поженились, Пенелопа проявила такую твердость, решив для себя, что пока муж ей изменяет, она не будет исполнять супружеские обязанности.
Андреа согласился на вынужденное расставание, но не отказался от измен. Он не сомневался, что рано или поздно все станет как прежде.
Пенелопа закрылась в гостевой спальне и стала готовиться ко сну.
– Могу я узнать, что за важное дело испортит мне воскресенье? – спросил Андреа, распахивая дверь.
– Если бы я сказала, ты бы мне не поверил, – как можно спокойнее ответила Пенелопа, забираясь под одеяло.
– А ты попробуй, – с вызовом предложил Андреа.
– У меня свидание с мужчиной, – приняла вызов Пенелопа.
Ей показалось, что сердце у нее вот-вот остановится. В этот момент могло произойти что угодно: Андреа запросто мог бы и дом обрушить. Но он лишь посмотрел на нее в растерянности, кровь отхлынула от его лица. Пенелопа увидела, как он покачнулся и схватился за ручку двери, чтобы не потерять равновесия. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы вернуть себе самообладание. Андреа решил, что речь идет о Данко.
– Этот старый ублюдок должен знать, что воскресенье – мой день! Вы работаете вместе шесть дней в неделю. Неужели вам мало?
– Своими криками ты разбудишь детей, – оборвала его Пенелопа.
Андреа вышел, хлопнув дверью, и она облегченно перевела дух. Что такое верность? – спросила себя Пенелопа, погасив свет и прижимаясь щекой к подушке. Сможет ли она считать себя верной женой, если откажется от Мортимера? Верной кому? Чему? Себе самой или клятве, данной при венчании с Андреа? Страдать, чтобы не нарушить клятвы? Разве это справедливо?
Измученная этими вопросами, Пенелопа беспокойно металась по постели, ворочалась с боку на бок, но не находила ответа. В конце концов она забылась тяжелым сном.
