Любовь не кончается: Эйлит - Чедвик Элизабет (читать полную версию книги TXT) 📗
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
В Улвертон пришла весна. На черной почве показались зеленые стрелки луковиц, зацвели ранние цветы. Пробуждающаяся от зимнего сна природа радовала взгляд. Эйлит с удовольствием ощущала первые, пока еще робкие приступы весны. Как хорошо, что зима, наконец, закончилась! Месяцы, последовавшие за Рождеством, выдались трудными.
Танкред привез из Нормандии очередную партию годовалых кобыл и послания для господина, но Рольф все не возвращался. Он и Роберт де Комминж отправились на север сразу после Нового Года, и с тех пор от них не поступало никаких известий.
Эйлит не находила себе места от беспокойства, хотя сама не признавалась себе в этом. В раннем детстве она наслушалась жутких историй о диких викингах и с тех пор испытывала благоговейный ужас перед северными землями. Ребенком она не раз просыпалась в холодном поту — ей снился бородатый викинг, который тайком пробирался в спальню и заносил огромный меч, собираясь отрубить ей голову.
После посещения мессы в часовне Эйлит и Танкред сидели в зале за столом. Она то и дело ловила на себе его пристальный взгляд. В общении с ней Танкред был безупречно вежлив и обходителен, но Эйлит никак не могла простить ему обстоятельств их первой встречи. Зато она быстро нашла общий язык с его сыном — неулыбчивым, трудолюбивым и послушным мальчиком. Курносый и сероглазый, он больше походил на английского, нежели на норманнского ребенка, и иногда Эйлит даже забывала, кто его отец.
— Возможно, господин Рольф вернется сегодня, — проронила она отчасти для того, чтобы поддержать беседу, отчасти для того, чтобы чуть-чуть успокоить себя. — Ведь он знает о том, что вы должны были появиться здесь к празднику святой девы Марии.
Танкред усмехнулся.
— Господин Рольф забывает обо всем, когда идет по следу. Если речь заходит о хорошей лошади, в хозяина словно бес вселяется. Он становится одержимым. Выстрой перед ним сотню первоклассных боевых коней и он не колеблясь мгновенно выберет лучшего. Действительно лучшего. Он наделен особым чутьем, оно немногим дано.
— А как относится к продолжительному отсутствию господина Рольфа его жена?
Танкред настороженно посмотрел на нее.
— Разумеется, она не в восторге от этого, но сейчас многим норманнским женщинам пришлось смириться с отсутствием мужей, состоящих на службе у короля Вильгельма. Но госпожа Арлетт понимает, что господин Рольф стремится здесь увеличить свое состояние, а это выгодно и ей и ее дочери, которой рано или поздно понадобится приданое. Кроме того, — бесстрастно добавил он, — госпожа Арлетт знает, что лорд может позволять себе разные вольности, но все равно вернется к ней. Так пошло со дня их свадьбы.
Эйлит густо покраснела и до конца трапезы сохраняла враждебное молчание. Ее терзало смешанное чувство досады и зависти. Она догадывалась, кого имел в виду Танкред, говоря о «вольностях» господина, и в то же время испытывала к далекой Арлетт острую зависть, ведь именно к ней всегда возвращался Рольф. Эйлит словно оказалась на распутье, подавленная и измученная. В памяти ее снова возник образ Голдвина, его коренастая, широкоплечая фигура, за которой она чувствовала себя словно за каменной стеной, светящиеся любовью глаза, смотрящие только на нее. Затем она вспомнила Бенедикта, жарко сосущего ее груди. Все это безвозвратно кануло в прошлое, и теперь воспоминания стали для нее и спасением, и проклятием.
Разозлившись на себя за собственные неуместные мысли, она решительно вышла из дома, направилась в конюшню и велела конюху приготовить невысокую гнедую кобылку. Эльфа, так назвала ее новая хозяйка, повела удилами и тихонько заржала в знак приветствия. Эйлит протянула ей оставшийся после завтрака кусочек хлеба и сморщенное яблоко. Лошадь охотно приняла лакомство и аппетитно захрустела. Только после того, как конюх вывел Эльфу из конюшни, Эйлит с тревогой заметила, что она заметно располнела. Пожалуй, следовало чаще выезжать на ней верхом — по возвращении Рольф мог остаться недоволен состоянием лошади. Он всегда требовал от своих подданных тщательного ухода за животными, включавшего в себя обязательный весовой контроль.
Конюх крепко придерживал лошадь за уздцы, пока Эйлит садилась в седло. Она невольно вздрогнула, когда жесткая кожа прикоснулась к нежной внутренней поверхности бедер, но затем вставила ноги в стремена и пришпорила Эльфу. Сорвавшись с места, кобыла ленивой рысью побежала вперед. Эйлит то приседала, то поднималась в седле: бедра терлись о жесткую кожу седла, доставляя всаднице беспокойство и пробуждая воспоминания о тех временах, когда они с Голдвином только-только поженились. Неожиданно Эйлит подумала о том, что бы она чувствовала, если бы оказалась в постели с Рольфом. Какого цвета волосы обрамляют жезл его мужественности? Такого же, как и на голове? Рыжего? Испугавшись своих мыслей, Эйлит густо покраснела, но избавиться от них уже не могла.
У подножия насыпи, на которой возвышался замок, паслись кобылы. Среди них был и серый жеребец Рольфа. Эйлит пришпорила Эльфу, чтобы как можно скорее увести ее на безопасное расстояние от Слипнира Шкура жеребца поблескивала, как морозный иней. Летом она темнела, на крупе и животе проступали угольно-черные пятна. Рольф считал Слипнира великолепным производителем. Почти все кобылы, с которыми его спаривали в прошлом сезоне, отяжелели от бремени. Оставалось лишь подождать несколько лет, чтобы узнать, способен ли жеребец передавать свои великолепные качества по наследству.
Удалившись от пасущегося табуна, Эйлит свернула на каменистую тропу, ведущую вниз по склону лощины к берегу моря. Копыта застучали по гальке, затем зашуршали по песку. Легкий ветерок срывал с гребешков волн легкие брызги пены и разносил их по берегу. Эйлит ощутила на губах солоноватый привкус. За каждым белым гребнем виднелась полоска прозрачной воды. У берега покачивались встревоженные прибоем темно-бурые ленточки водорослей.
Эйлит пришпорила кобылу и вынудила ее перейти на легкий галоп. Под копытами бурлила вода, грива развевалась, как знамя. И лошадь, и всадница упивались ощущением свободы. Казалось, они слились в единое целое. Вскоре Эльфа, видимо устав с непривычки, замедлила шаг. Ослабив поводья, Эйлит пустила ее шагом и решила, что с этого дня будет регулярно гонять кобылу галопом вдоль берега.
Вернувшись в замок, она увидела у дверей конюшни конюха, чистившего щеткой жеребца. Он выглядел чуть ли не загнанным.
— Пока вы отсутствовали, к нам приехал гость, госпожа, — сказал конюх, перехватив ее недоуменный взгляд. — Сейчас он в зале вместе с сэром Танкредом и сенешалем.
Жеребец показался Эйлит до боли знакомым. Спустя несколько секунд она вспомнила его: именно на этом коне Оберт де Реми обычно отправлялся в деловые поездки.
— А как выглядит этот гость?
Конюх передернул плечами.
— Ростом примерно с вас, госпожа. Одет в коричневую накидку и английскую шляпу того же цвета. Да, чуть не забыл: у него густые брови.
Не успел он договорить, как Эйлит спрыгнула с седла и бросилась к дому, томимая недобрыми предчувствиями. Ворвавшись в зал, она увидела Оберта, с чашей меда стоящего в компании двух других мужчин. Едва взглянув на его хмурое лицо, она поняла, что ее страхам суждено было оправдаться. На бегу она приподняла край платья, чтобы не споткнуться, и сейчас, обессилев от напряжения, разжала пальцы.
— Оберт, что случилось? Что-нибудь с Бенедиктом или Фелицией? Говори же!
Глаза Оберта странно увлажнились.
— Нет, нет… Фелиция и ребенок чувствуют себя хорошо. Я приехал, чтобы сообщить тебе о Рольфе.
— О Рольфе? — тихо, словно далекое эхо, повторила она, остановив на Оберте невидящий взгляд. Она уже ожидала смертельный удар.
— Может, тебе лучше присесть, Эйлит?
— Нет, нет, продолжай, — собравшись с силами, заверила она. — Он мертв?
Помрачнев еще больше, Оберт сдвинул к переносице мохнатые брови.
— Не исключено, хотя никто не знает наверняка. Английские и шотландские мятежники напали на отряд де Комминжа в Дареме и разбили его. Де Комминж и один из его приближенных скрылись в доме епископа, но бунтовщики подожгли его. Среди тех немногих, кто остался в живых! не оказалось никого из людей Рольфа. Известие о случившемся дошло до Лондона четыре дня тому назад. Король Вильгельм снаряжает войско для подавления восстания в самое ближайшее время. Но что произошло, то произошло.
