Князь. Записки стукача - Радзинский Эдвард Станиславович (читать полностью книгу без регистрации txt) 📗
Вино принесли. Кириллов разлил его по бокалам и продолжил рассказ, не забывая поглаживать обнаженную мраморную даму.
– Итак, русская армия, как вам известно, недавно направилась покорять совсем нам не нужное Хивинское ханство. И туда же определили юного безумца. Мне пришлось его сопровождать… Заметьте, как я с вами откровенен, все вам рассказываю… Но и вам, – он шутливо погрозил пальцем, – вскоре придется платить мне тем же.
И опять меня передернуло. И опять я промолчал.
– На войне Никола был счастлив. Как все Романовы, он обожает войну. Хотя поход был ужасный – пустыня, безводье… Люди умирали от жажды… Хивинцы испортили колодцы, набросав туда земли и всякой нечисти… Солдаты при мне вытащили из колодца полуистлевшую собаку… Но жажда сильнее отвращения. Жадно пили эту воду, настоянную на дохлой собаке… И я пил. Трудна, юноша, наша служба… Отдадим должное Николе – он с восторгом сносил все трудности. Вернулся полковником со многими наградами. Император подарил ему хивинскую пушку – вы видели её во дворе. А главное, после похода мечта родителей начала сбываться – любовница стала ему надоедать. Пожалуй, только из упрямства продолжал спать с нею… Но одновременно возобновил свои кавалерийские подвиги на маскарадах. Захотелось острых ощущений. Вот в это время началось самое интересное… Из личных покоев Императрицы стали исчезать разные мелочи. Подозревали слуг. Мы даже допросили двоих с таким пристрастием, что они сознались. Но, я чуял, оклеветали они себя, тут что-то не так. Таскать перчатки и колечки Государыни, чтобы потерять такое место и отправиться на каторгу?! Нет, не то! Я догадался, кто крадет. Этот фантастический характер я уже изучил. Здесь не в воровстве было дело, а в опасной, наглой затее… Я спрятал в комнате Императрицы своего человека, и он видел, как наш Никола во время семейного обеда вошел в комнату Императрицы и хладнокровно унес золотую табакерку. Таков характер… Запомните, только понимание характера позволяет открыть преступление… Да, после возвращения из Хивы наш Никола заскучал, затосковал. Опасность ему подавай! Воровать на грани разоблачения – ах как это волнительно, почти как насиловать… И весело было ему наблюдать на следующий день переполох в царском семействе… – Кириллов остановился. – Однако четвертый час утра, голубчик… У вас слипаются глаза… И вы не пьете. А зря – это бордо из наполеоновских подвалов… На сегодня хватит. Вас отвезут домой, а я еще побуду – проинструктирую нашу прислугу. Время опасное, а мы с вами отвечаем за спокойствие в Семье… Я повторяюсь, чтобы вы до конца уяснили важность полученного задания. Итак, завтра вы увидите Фанни и Великого князя. Подробности утром…
Утром на Фонтанке жандарм, дежуривший внизу, ласково (как теперь всегда) со мной поздоровался. Я стал совсем свой. Он проводил меня.
Кириллов ждал в комнате, где меня высекли!
Комната была меблирована почти как в тот день – тот же стол, но три стула.
На одном сидел Кириллов, на другом – лже-Кириллов. Я вздрогнул.
Настоящий Кириллов весело улыбнулся и указал мне на пустой стул.
Я колебался, не зная, что делать.
– Да садитесь же. Своих не сечем.
– Только если плохо работают, – пошутил лже-Кириллов.
– Итак, сегодня мы втроем отправимся в Оперу. Там будет маскарад, куда, как сообщил нам адъютант Николы, Великий князь приедет. И конечно же, там будет дама, изображенная в мраморе. Она теперь старается появляться всюду, где он. Чувствует – дичь ускользает. Увидев вас… не увидеть вас невозможно… непременно захочет вами завладеть, чтобы возбудить ревность Николы… Когда вы пригласите ее на танец, она охотно примет ваше предложение… Она нюхает табак, и думаю, украденную табакерку он подарил ей. Ваша задача, голубчик, попытаться узнать у нее… про табакерку.
Вошел жандарм – принес мой кавалергардский мундир.
Никогда жизнь не казалось мне такой отвратительной. Я вспомнил свои юношеские мечтания – стать великим литератором, и вот… Кто я? С кем я?
Не делать? Но они для этого привели меня в комнату – чтобы напомнить. (Я был прав. Как прочел потом в инструкции, агентам следует время от времени напоминать, что их ждет за непослушание.) Не делать нельзя! Но… как всегда, когда меня загоняют в угол, я почувствовал знакомое бешенство! Отец вновь проснулся во мне! Я понял, как мне поступить.
Мы подъехали к Мариинскому театру. Газовые фонари освещали мраморные колонны. Вереница карет… Лакеи помогали высаживаться молоденьким дамам, молодые господа сами весело выскакивали из карет.
Фраки, мундиры, собольи накидки…
– Как много молодых лиц! Я чувствую себя здесь особенно старым, – веселился лже-Кириллов.
– И я тоже, – засмеялся в тон настоящий Кириллов. – Слава Богу он, – обо мне, – тут свой. Как на него посмотрела та дама!
Я повернулся вслед за его рукой.
– Шучу! – захохотал лже-Кириллов. – Но вы однако взволновались.
Как я их ненавидел!
Мрамор, зеркала… Выставка голых плеч и драгоценностей. И маски… Здесь все перемешалось. Под масками – царицы света и полусвета… Пахло духами. Теснота и жар бала…
Его я увидел сразу. Великолепный двухметровый красавец с презрительной усмешкой возвышался над толпою. Глаза неторопливо рыскали по зале.
На другом ее конце появилась маленькая стройная кошка в венецианской маске.
– Фанни, – прошептал Кириллов и исчез.
Фанни сразу заметила меня. И тотчас направилась, точнее, заскользила ко мне.
Мы танцевали. Небрежно сбросила маску. Знакомое лицо вчерашней мраморной богини и горящие черные глаза… В танце её тело прижималось, бесстыдно терлось… Ее жаркое дыхание – будто это уже происходило… И притом глаза неотступно следили за Николой.
Я наклонился, тихо сказал ей:
– Послушайте, вы должны избавиться от золотой табакерки, которую он вам подарил.
Очнувшись, сразу деловито-настороженно:
– О чем вы? Я не понимаю… – Но уже в следующий миг я услышал её яростное: – Мерзавец! Нет, каков негодяй! – И грубая ругань торговки.
Я оглянулся, проследив за ее взглядом, и увидел голову Великого князя. Она парила над головами танцующих. Разрезая толпу, Никола приблизился к удивительной маске! Думаю, её заметили все!
Она была одета в конногвардейский мундир. Лосины облегали великолепные ноги. Мундир подчеркивал высокую грудь. Она была сложена, как Венера. Роскошные черные волосы рассыпались по плечам…
Бедная Фанни! Моя партнерша вмиг показалась жалкой…
Великий князь остановился. И, неотрывно глядя на «конногвардейца», что-то сказал следовавшему за ним адъютанту. Адъютант подошел вплотную к маске.
Фанни оттолкнула меня и быстро пошла прочь из залы.
И тогда я услышал за спиной:
– А вы, однако, глупец, сударь. – За мной стоял Кириллов. – Идите за мной. И не смейте более делать глупостей. Иначе сегодня не вернетесь домой…
Мы вышли в фойе. Кириллов почти бежал. У одной из лож стоял, точнее, охранял ее капельдинер (видимо, наш). Мы вошли, внутри ложи была дверца, за ней – темный коридор. Далее он повел меня какими-то темными лестницами. Наконец уперлись в дверь.
Кириллов ключом отпер ее, и мы очутились на сцене. Здесь висели колокола – много колоколов, мерцали золотом декорации царских палат. (Как я узнал потом, то была декорация оперы «Борис Годунов», законченной недавно известным композитором Мусоргским.)
По винтовой лестнице, уводившей к колоколам, мы поднялись к самым колосникам. Под потолком была еще крохотная дверца, охраняемая очередным агентом в ливрее капельдинера.
Кириллов открыл ее, и мы вступили в темноту, едва освещенную полоской света. Свет пробивался через отверстие в стене.
– Сядьте на корточки, – зашептал Кириллов.
Я присел и в крохотную щель увидел комнату.
Напротив моих глаз стояла кушетка карельской березы. Сбоку была дверь, над ней – лапы орла, часть Государственного герба. Это была та самая – царская – ложа.
