На южном фронте без перемен - Яковенко Павел Владимирович (читать книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
Для этого я лично обошел свой участок, и наметил места для минометов. Так, чтобы полету мины ничего не препятствовало, сам миномет было не очень видно со стороны, и чтобы в линии прицеливания не было никаких помех. Естественно, без тени сомнения я выбрал позицию для стрельбы по городу.
— Так, бойцы, — сказал я. — Окапываемся быстро, но качественно. Приказ на открытие огня может быть в любую минуту. Кроме того, могут также успешно стрелять и в нас. Так что хорошие окопы — это в ваших личных интересах.
Боев шмыгнул, Абрамович почесал нос, а Адамов сплюнул. Они без рассуждений развернулись, и принялись орать на своих подчиненных. Работа закипела. Я же взял бинокль, и попытался обнаружить хоть какие-то возможные цели. В городе явно кто-то бегал, кто-то в кого-то стрелял… Но кто и в кого? Ни хрена не разберешь! Все же одеты одинаково!
Это только наших бойцов можно отличить от противника за несколько километров. У них одноцветные бушлаты, а у некоторых кроме шинели ничего нет. Кто из дудаевцев ходит в шинелях? Вопрос риторический. Вот тут все сразу видно.
А вот все остальные — и части из более цивильных районов СКВО, из Сибири, из-под Москвы, из Калининграда, не говоря уже о спецназовцах и ОМОНе, все в камуфляже. У них все камуфлированное. И прически, наверное, камуфлированные тоже. Их от чехов не отличишь. Мне кажется, что их всех с одних и тех же складов и снабжают. А что? Днем папоротник на службе — выдает имущество военнослужащим, а ночью — бизнес. Продает то же самое боевикам. Сам не видел, врать не буду, за руку не ловил. Но слухи такие у нас тут ходят.
Через несколько мгновений в поле моего зрения все-таки кто-то появился. Маленькие фигурки, похожие на юнитов компьютерной игры, показались между домами. Они двигались очень быстро, часто стреляли, и куда-то отступали. Но кто это? Наши ли отходят, или боевики откатываются?
Вообще-то, мне стало нехорошо. Это я здесь нахожусь в относительной безопасности, смотрю на бой со стороны, и это вызывает у меня только любопытство. Люди там — в городе — сражаются насмерть. Для них любое движение может стать последним в этой жизни. У них не игра… Нет, игра! Но только со смертью.
Меня передернуло. И тут же, как будто в унисон с моими мыслями, рядом просвистела шальная пуля. Я поежился, и вышел из задумчивости. И сразу убрался с открытого места.
Окопы под минометы были готовы. Бойцы сидели на ящиках, и ожидали дальнейших указаний. Я стоял посреди позиции молча, в ожидании Степана. Он, впрочем, не замедлил появиться.
— Вы чего тут сделали? — спросил он. — Стрелять-то надо в другую сторону!
У меня отвисла челюсть.
— Куда?! — переспросил я, подумав, что, наверное, ослышался. — В лес что ли?
— Да, да! Именно в лес, — сказал Степан. — Наша задача, не дать пройти помощи к боевикам с этого направления. Мы просто блокируем город.
Я снял шапку, вытер вспотевший лоб, вздохнул, и повернулся к подчиненным.
— Давайте еще в ту сторону позицию оборудуем.
— Зачем? — вскинулся Боев.
— А затем, — веско ответил я. — Что возможно, нас атакуют как раз оттуда. На помощь осажденным чехам идут другие. Наша задача — их не пропустить. Ясно?
Я немного приврал, конечно, но эффект был важнее. Возможность непосредственной встречи с противником лицом к лицу показалась моим бойцам уже не столь вдохновляющей как когда-то. Во всяком случае, за рытье окопов и укрытий они принялись с еще большей энергией, чем даже раньше. В результате позиция была оборудована с рекордной скоростью, и ко второму пришествию Бандеры я был полностью готов. Он удивленно покрутил головой:
— Однако!… Так! Давайте по кромке леса пристреляемся.
Слава тебе Господи наш! Наконец-то можно ПОСТРЕЛЯТЬ! Хоть оружие опробуем.
И тут случилось именно то, чего я так опасался. Наши мины, за время непрерывных кочевок с места на место в сыром чеченском климате, слегка подпортились. Порох отсырел. Из первого залпа канал ствола покинули и разорвались две мины из трех. И хотя они попали примерно туда, куда мы и целились, никакого удовлетворения мне это не принесло. Потому что третья мина дала осечку, и осталась внутри миномета расчета Абрамовича. Что делать?
Кряхтя и попердывая, бойцы отсоединили ствол, и Шура Эйнгольц принял мину на руки, мягко и нежно, словно ребенка.
— Отложи ее в сторону! — крикнул я ему. — Нужно просто основной заряд поменять, и она пойдет!
Второй залп вышел еще хуже прежнего: теперь вылетела только одна мина, а две дали осечку. Пока Адамов и Боев корячились с ними, Бандера презрительно посмотрел на меня, и зашипел:
— Ты нас погубишь! Как можно на тебя рассчитывать!
— Блин! — заорал я в ответ. — Да если бы дали мне возможность стрелять еще месяц назад! У меня было бы все в порядке. У меня все заряды отсырели. Что я могу сделать?!
Ладно, я быстро успокоился, и примирительно сказал:
— Ну, не ругайся. Эти ящики мы всегда вынимали. Они все время почти на воздухе… Ну, вот, видишь как. Мы сейчас другие, из-под лежаков достанем, они должны быть сухими… Но учти. Если мы сегодня — завтра опять стрелять не будем, то и эти могут отсыреть! Видишь, кругом снег. Земля сырая…
— Хорошо, — сказал Бандера. — Делай, что хочешь, но огневой заслон мне обеспечь… Ясно!?
— Да ясно, — тихо ответил я. — И без тебя голова уже болит.
Третий залп мы давать не стали, а я заставил бойцов разобрать их уютные лежанки, и поменять отсыревшие ящики на новые — сухие. Попробовал возмутиться только армян, но я ему внушительно пояснил, что от этого в самом буквальном смысле слова зависит его жизнь. Вылетит мина из ствола или нет. И как быстро это произойдет. И что чехи армянам тоже головы отрезают. Армян заткнулся.
Я же говорил, если правильно объяснить личному составу, что и зачем делается, то, в общем, до них доходит.
Пока я проводил профилактику и обновление боеприпасов, в нашем направлении явно что-то случилось. Я услышал нарастающий гул двигателей и лязг гусениц с правого фланга. Возвышенность закрывала мне видимость, но к нам явно кто-то ехал. Не прямо к нам на позицию, конечно, но куда-то рядом с нами.
Вскоре из-за бугра вынырнула четверка Т-72 и довольно резво отправилась в сторону города. Однако, не дойдя до него вполне приличное расстояние, танки остановились, и открыли огонь. Видно, кто-то запросил огневую поддержку, и командование не придумало ничего лучшего, чем отправить танки в качестве орудий. Входить же в город они не собирались, помятуя, вполне очевидно, о печальном опыте Новогоднего штурма.
От нас к танкам присоединились все до одной БМП Степана, и тоже начали куда-то стрелять.
Район целей быстро заволокло дымом, так что — куда они стреляли? В кого? И зачем? — разобрать было уже невозможно. Я сильно сомневался, что и сами танкисты вполне понимали, куда целятся.
Однако я был не прав. Очевидно, что кого-то они все-таки очень сильно «достали», так как в ответ из города по танкам и БМП открыли ответный огонь. Эге! Сразу несколько разрывов, и довольно точных. Мне показалось, что стреляли из минометов. Поэтому я только усмехнулся. Что может сделать миномет танку? Ну, если только не попадет точнехонько в него. Такое попадание, конечно, вполне возможно, но все же встречается не часто. Так что я был совершенно спокоен за наших.
И потому, то, что случилось дальше, меня как громом поразило. На одной башне открылся люк, оттуда вылезли два человека в черных комбинезонах, попрыгали с брони и пустились наутек. У меня, честно говоря, отвисла челюсть.
— Зачем!? Идиоты! Что вы делаете!? — закричал я вслух.
Бойцы, наблюдавшие всю эту ситуацию, начали на меня оглядываться. В отчаянии я махнул рукой. Танковую позицию накрыла еще одна серия разрывов, и обе бегущие фигурки упали на землю. После этого и танки, и БМП попятились назад, выходя из зоны обстрела.
Как оказалось, (а так и должно было быть), за боем наблюдал не только я. Спустя пару минут к месту событий все с того же правого фланга на очень большой скорости, (сколько смогли выжать), примчался наш медицинский МТЛБ. Он пролетел недалеко от нас, и я смог разглядеть на броне Игоря Молчанова и нашего батальонного медика — Гаджи Гафурова.
