Затерянные в смерти (сборник) - Гэфни Патриция (книги бесплатно без онлайн txt, fb2) 📗
Девушка объяснила предстоящую процедуру пациенту и Дюшейну, который настаивал на своем присутствии, несмотря на то что Изабель попросила всех выйти.
– Мне нужно промывать рану по меньшей мере двадцать минут. Будет больно, но это необходимо для того, чтобы удалить всю грязь, которая была на лезвии ножа. После этого я использую обезболивающее, но вы все равно будете ощущать, как швы проходят через кожу.
Глаза Рионо были широко раскрыты от шока, но он согласно кивнул.
– Недавно вечером я слышал, как вы поете, и все не могу забыть – так это было красиво. Вы не можете спеть, пока будете промывать мне руку, миссис Медсестра? Это поможет мне отвлечься.
– Да, если хотите, – сказала Изабель, не обращаясь к Дюшейну за одобрением. Если он не захочет ее слушать, то сможет уйти.
Изабель запустила насос, вода начала промывать рану. Рионо ахнул, и Дюшейн взял его за руку.
– Подумай о своей жене, которая сейчас рожает.
На лице Рионо появилась гримаса – видимо, он пытался улыбнуться.
Изабель не подняла глаз, но противоречия в поведении Дюшейна ее просто поразили. Наблюдая за тем, как идет промывка, она углубилась в размышления.
В этом человеке раздражительность соседствовала с искренней добротой, и это сбивало ее с толку. Она не знала, что делать – то ли позволить себе его любить, то ли держать его на расстоянии. И тут она поняла, что он как раз и добивается этой неопределенности.
Когда рана была очищена, Изабель брызнула на нее лидокаином и, сделав первый стежок, запела: «Я живу, чтобы служить, я живу, чтобы любить, я живу, чтобы заботиться, как когда-то учил Христос».
Когда игла вонзилась в руку Рионо, Себастьян поморщился, но пациент лежал неподвижно, не вздрагивая и даже, кажется, не обращая внимания ни на что, кроме безыскусных слов песни.
«Позволь мне разделить твою боль. Позволь мне разделить твою радость. Позволь нам разделять солнце и дождь, до тех пор, пока наши жизни не завершатся и мы снова не придем к Богу».
Допевая последнюю фразу, Изабель подняла взгляд на Себастьяна, искренность ощущалась в каждом ее слове. Ее добродетель Себастьян просто не мог выдержать – она разрубала его надвое, словно обоюдоострый меч. Оставалось разве что умолять ее о прощении, а ведь он даже ничем ее не обидел.
Настало время продемонстрировать ей, что целомудрие не так уж дорого стоит. Как только она перестанет излучать добродетель, его боль утихнет.
– Завтра, когда стемнеет, приходите в кастильо, Изабель. Оденьтесь соответственно – я провожу вечеринку для туристов. Думаю, она вам понравится.
– Спасибо. – Она не улыбнулась, но, кажется, была довольна.
«О, ты еще поблагодаришь меня», – подумал он. Завтра вечером мы узнаем, насколько тверда ты в своей добродетели.
Разумеется, на крючке в ее спальне висело великолепное платье – тонкое ситцевое в цветочек, с прозрачными рукавами и кружевной юбкой. Изабель чувствовала себя в нем как принцесса. Этот человек явно знал, как выбирать платья, которые могут понравиться женщинам.
А вот туфли оказались не столь удачными. Она никоим образом не смогла бы дойти до замка на десятисантиметровых каблуках.
Изабель уже почти решилась отправиться туда босиком, когда кто-то позвонил в дверь.
На пороге стояла Эсме, держа в руках пару сандалий, которые были гораздо лучше тех «шпилек», которые принесли Изабель. Натянув на нее сандалии, знахарка встала, уперев руки в бока.
– Говорю тебе, девушка, что обязательно узнаю, если твою душу развратит Себастьян Дюшейн или кто-либо из его гостей. Когда это случится, тебе здесь будет делать нечего.
– Оказывается, ты и так умеешь говорить. Как интригующе! И ты думаешь, что мое развращение неизбежно?
– Да! – твердо сказала Эсме.
Изабель подумала о том, чтобы начать полемику, но решила, что это нецелесообразно.
– Спасибо за туфли. Они просто идеальные.
– Ну конечно! – Не вдаваясь в дальнейшие пояснения, Эсме вышла из дома.
Изабель медленно направилась к замку. Она совершенно не представляла, чего ей ожидать. Кортес говорил, что хозяин собирает компанию по меньшей мере раз в неделю и что некоторые гости задерживаются дольше. Группы всегда разные, никто не остается больше чем на одну неделю. По словам Кортеса, эта шумная вечеринка с бесконечным пьянством и танцами длится до тех пор, пока гости не начинают играть друг с другом в игры или не расходятся по спальням.
Изабель пришла, когда вечер был в самом разгаре. Большинство присутствующих были одеты по моде двадцать первого века, но в окружающей обстановке чувствовался дух старины. Музыку исполнял небольшой оркестр, состоящий из трех человек.
Подаваемая пища не входила в классическое меню островитян и больше напоминала европейскую кухню. Здесь были столики для карт и других азартных игр, но в данный момент почти все собрались вокруг женщины в костюме цыганки, которая занималась гаданием, сопровождавшимся смехом и грубыми комментариями.
– Люди во все времена любили слушать истории о себе.
Она почувствовала его присутствие раньше, чем он заговорил. Увидев Дюшейна, Изабель заулыбалась, очарованная его изумительным костюмом начала девятнадцатого века. Он напоминал ей самоуверенного Дарси [7] – не внешне, а стилем поведения, в особенности тем, что одновременно демонстрировал гордость и предубеждение.
– Как забавно! Словно попадаешь в прошлое. Хотела бы я иметь платье под стать тому, что вы сейчас носите. Что-нибудь с высокой талией и вышивкой по краям.
– В следующий раз, – с довольной улыбкой сказал он, отчего на его щеках появились ямочки. – В следующий раз все будет намного лучше, Изабель.
– Обещаете? – Это был не флирт, просто ей очень хотелось получше узнать этого человека, понять его, заставить его улыбаться.
– Ну конечно! – Дюшейн поднес к губам ее руку и поцеловал, после чего взял Изабель за локоть. – Давайте узнаем, что скажет о вас гадалка.
– А свою судьбу вы попросите ее предсказать? Или «хозяин», – она особо выделила это слово, – выше подобных вещей?
– Никогда бы не подумал, что вы можете быть такой желчной. Соблазнительной – да, но не желчной.
– А я бы никогда не подумала, что вам не понравится небольшой флирт. – Изабель старалась не смущаться от его дерзкого тона, почти уверенная в том, что так он пытается заставить ее выйти из равновесия, чтобы добиться превосходства. Или, думала она, может быть, это он лишился равновесия?
Оба молча двинулись вперед. Изабель думала о том, почему ее присутствие он воспринимает как некую пусть маленькую, но угрозу. Ведь это он разрешил ей приехать вместе с отцом Жубэ. Стало быть, его расстраивает не ее присутствие как медицинского работника – его что-то раздражает в самой Изабель Рейно.
Может, это то же самое, что раздражает ее, – его влечение к женщине, о которой он даже не может сказать, нравится ли она ему?
Гости, столпившиеся вокруг гадалки, расступились, пропустив хозяина дома, и с любопытством посмотрели на Изабель. Гадалка сидела за круглым столом. Место напротив нее было свободно, и она жестом указала на него Изабель.
– Дай мне, пожалуйста, руки, – сказала гадалка.
Женщина была сильно накрашена и одета в традиционное цыганское облачение, однако голос выдавал в ней одну из островитянок.
Улыбнувшись, Изабель положила руки на стол. Женщина взяла их в свои, после чего резко вскинула голову и заглянула ей в глаза. Между тем моментом, когда их руки соединились, и тем, когда встретились их взгляды, контакт был настолько сильным, что Изабель с трудом заставила себя сохранить на лице улыбку.
Усмехнувшись, женщина отпустила ее руки.
– Ты проживешь долгую и счастливую жизнь, так как наделена оптимизмом и страстью к неизведанному. Ты найдешь любовь, познаешь ее глубочайший смысл, но узнаешь также боль и утрату.
