Лето больших надежд - Виггз Сьюзен (книги онлайн полные версии .txt) 📗

— Не думаю, что ты должен меня так называть, — заявил Джулиан. — Правила «Киоги», пункт одиннадцатый. Ни при каких обстоятельствах не использовать вульгарные выражения в отношении скаутов и персонала.

— Да? А какое правило запрещает ругать тех, кто прыгает с мостов? — потребовал ответа Коннор.

— О чем, ради всего святого, ты думал? — спросила Лолли.

Джулиан посмотрел на нее, и в лунном свете глаза ребенка были невинны и ангельски чисты, словно глаза певчего в церковном хоре. Он улыбнулся ей сладкой, беззащитной улыбкой, и Коннору показалось, что сердце Лолли тает и превращается в лужицу на земле.

— Мадам, — сказал Джулиан, в его голосе звучала искренность. — Я хотел знать, что значит летать.

Коннор ожидал, что на Лолли подействует неотразимое обаяние его брата. Вместо этого она возразила:

— Ха. Это не полет. Это свободное падение.

Прошло еще полчаса, прежде чем они уложили мальчишек в кровати, предупредив, что обоих ждет дисциплинарное взыскание, даже, может быть, их выгонят из лагеря. Отлично, подумал Коннор, зная, что, если его брат уедет, Коннору в лагере тоже не остаться. Лето кончится раньше, чем началось. Когда они с Лолли покинули барак, он сказал:

— Прости за это. Тебе, наверное, стоило остаться на вечеринке.

— Ты шутишь? Не каждую ночь увидишь, как кто-то прыгает с моста Мирскил. Я бы ни за что на свете этого не пропустила.

— Что, черт побери, мне теперь делать?

— Поговори с ним о карьере каскадера.

Предполагалось, что вожатые будут докладывать о происшествиях начальнику лагеря. Коннор попытался разглядеть лицо Лолли, но было слишком темно, чтобы понять, о чем она думает.

— Тебе придется признать, что он достаточно изобретательный, способный мальчик.

Это была правда. Джулиан и Джордж сами придумали себе развлечение, нашли веревки, карабины, шнуры и оборудование. Они отыскали книгу и сконструировали по ней аппарат, приспособленный к прыжкам. Маленький брат Коннора оказался странной комбинацией детской одаренности, каскадера и идиота.

— Как говорит его отец, он начал прыгать с младенческого возраста. Он всегда обожал высоту.

— Давай дадим ему завтра урок прыжков в воду. Если он любит прыгать, он может делать это в безопасном месте. В лагере есть еще пристегивающиеся прокладки и горное снаряжение.

Его охватило сладостное облегчение. Коннор испытывал искушение поцеловать ее в эту минуту. Последнее, что он хотел, — это потерять своего брата снова.

— Это будет совершенно… потрясающе, — обрадовался он.

Она пожала плечами:

— Подумаешь. Я думаю, нужно следовать своим импульсам, даже если это заводит тебя в странные места.

— Я сделаю все, чтобы это не повторилось.

— Хорошо.

Он показал на столовую:

— Эй, не хочешь ли совершить набег на кухню?

— Всегда готова.

Кухню каждую ночь запирали, в основном для того, чтобы уберечь от енотов и медведей, но ключ всегда висел над дверной перемычкой, и они оказались внутри за секунды. Лагерная кухня, пахнущая специями, свежим хлебом, уставленная огромных размеров банками, с работающим стенным холодильником, казалась местом бесконечного изобилия.

Коннор схватил ломоть хлеба, выпеченный в булочной «Скай-Ривер», тот же, который они поставляли, когда он был скаутом. Ничего не менялось, год за годом. Ты всегда мог рассчитывать на хлеб из местной булочной, молоко, которое доставляли в стеклянных бутылях, и свежие продукты с ферм графства Ульстер.

Лолли открыла громадных размеров банку арахисового масла и двинула ее к нему через стол. Он намазал масло толстым слоем на хлеб, добавил мед из бутыли и перебросил сандвич через стол к ней. Он налил себе стакан молока, затем предложил бутылку Лолли. Она покачала головой.

— У тебя интересная семья, Коннор, — сказала она. — Я думаю, это здорово, что ты проводишь лето с Джулианом. — Она слизнула каплю меда с края своего сандвича.

Услышав ее слова, Коннор почувствовал, что стал лучше относиться к Джулиану. Он был сумасшедший мальчишка, но он брат Коннора. Они перекусили и убрали за собой.

— Уже поздно. — Коннор протянул руку, чтобы помочь ей встать из-за стола.

Ей не нужна была помощь, это был просто вежливый жест. Они выключили свет, он закрыл и запер дверь кухни, и они ступили в гудящую сверчками ночь.

— Я провожу тебя до твоей хижины.

— Я знаю дорогу, — возразила Лолли.

— Ты должна знать, что это просто традиция, — сказал он, снова беря ее за руку.

— Традиция чего? — спросила она.

— Когда парень говорит девушке, что проводит ее домой, он имеет в виду, что хочет поцеловать ее на ночь.

— Очень смешно. — Она отозвалась своим обычным фыркающим смешком, который так раздражал его, когда они были младше. — Ты же не хочешь поцеловать меня на ночь, Коннор.

— Ты права, — согласился он, останавливаясь на тропинке и обнимая ее. — Я хочу поцеловать тебя сейчас.

СКАУТСКАЯ ПЕСНЯ

(традиционная)

Опускается солнце,

И гаснут костры.

И скаут безмолвно спрашивает:

«Выполнил я свою дневную задачу?

Не посрамил ли я свою честь,

И могу ли я спокойно уснуть?

Все ли я сделал

К следующему дню?»

21.

— Что бы ты надел, собираясь допросить своего отца о его тайном ребенке? — спросила Оливия Баркиса.

Маленькая собака шалила в комнате, пока она сушила ногти, только что накрашенные розовым лаком с ароматом конфетки.

— Лили Пулитцер [16], — заключила она, залезая в шкаф.

Это было крахмальное летнее платье с красивым морским рисунком, в котором она будет чувствовать себя удобно во время долгой поездки, но также будет хорошо выглядеть в городе. Когда она надела невесомые сандалии, схватила сумку с длинной ручкой и надела сережки, она осознала, что прекрасна даже в 6.30. Недели работы по восстановлению лагеря превратили ее в плохо одетую женщину. Теперь, с уложенными волосами и накрашенными ногтями, она чувствовала себя новым человеком.

Последнее, однако, чего она ожидала, это что Коннор Дэвис тоже принарядится для поездки в город. Когда он заехал за ней, она едва его узнала. На нем были слаксы, которые выглядели так, словно были специально скроены для его узких бедер, отличная белая рубашка с закатанными рукавами, куртка висела на крючке заднего сиденья автомобиля. Он не надел свою обычную бейсболку и что-то сделал со своими волосами, это что-то включало в себя гель и причесывание пальцами, подозревала она. На его чисто выбритом загорелом лице синие глаза казались голубее, чем озеро под ясным небом.

— Bay, — восхитилась она, ощущая теплую волну симпатии. — Посмотри на себя. Ты по-настоящему привел себя в порядок.

— Bay, — сказал он. — Ты выглядишь словно звезда эпизода в «Сексе в городе».

Комплименты от мужчин всегда делали Оливию подозрительной. «Смотрят ли парни этот сериал? — подумала она. Она вспомнила о Фредди. — Да, смотрят».

Джулиан показался со стороны хижины, которую он делил с Коннором. В растянутой толстовке и без рубашки он выглядел так, словно старший брат только что вырвал его из сладкого сна.

— Доброе утро, — сказал он Оливии.

— Ты встал рано, — ответила она, улыбаясь ему.

— Не по своей воле.

— Я хочу убедиться, что ты встанешь к тому времени, как мой отец приедет сюда. — Коннор повернулся к Оливии: — Он приедет, чтобы сделать кое-какую строительную работу.

— Ха, — догадался Джулиан. — Он собирается присматривать за мной.

— Не обижайся, но твое поведение говорит о том, что за тобой стоит присмотреть.

— Это все дерьмо. Когда мы только что приехали сюда, ты сказал, что мое единственное правило не дурить. Разве я дурил? — Он взглянул на Коннора, затем на Оливию. — Разве я дурил, черт вас побери?