На хвосте удачи - Колесова Наталья Валенидовна (книги без сокращений TXT) 📗
– Итак, что это было? – негромко спросил Алонсо, когда наконец смог разжать сведенные гневом челюсти. Лукавая кузина обвела его и госпожу губернаторшу вокруг пальца. – К чему вы завели этот разговор о пиратах?
Нати непонимающе захлопала ресницами.
– Разве я его завела? Я не могу (по вполне понятным причинам) поддержать тему кастильских мод, но зато смогла поддержать разговор о пиратах. – Девушка мило улыбнулась. – В них я разбираюсь гораздо лучше.
– Ну еще бы, – пробормотал Алонсо. И – резко: – Вы так хотите его увидеть?
– Кого? Лиса? Ну конечно. И всю команду – если повезет – тоже.
Своей откровенностью она озадачивала его даже больше, чем хитрыми уловками. Как отвечать на такую прямоту?
– А вы хотели бы, чтобы он… и команда увидели вас в таком виде?
– А?
– В этом платье, – пустился на хитрость Алонсо. – В виде женщины? Не думаете, что они сочтут себя не только обманутыми – но и преданными?
– Кузен, вы считаете, они могут решить, что это я подстроила ловушку?
– Я бы именно так и подумал. Вы – единственная, кто избежал тюрьмы и скорой казни. Вы являетесь в тюрьму в своем настоящем обличье, в окружении знатных испанских сеньор… Что бы вы сами решили на их месте?
Кажется, он всерьез озадачил ее. Нати нахмурилась. Скверно, но, положа руку на сердце, она бы так и подумала. Но раз нет никакой другой возможности увидеть Фокса и кое-что передать…
Алонсо, еще недостаточно изучивший характер Нати, подлил масла в огонь:
– Кроме того, я не желаю, чтобы моя кузина якшалась с разбойничьим сбродом, и запрещаю вам идти в тюрьму!
Ах, он запрещает?! Нати оправила кружева манжет и устремила на кузена ясный спокойный взгляд.
– Мы с донной Розалией уже обговорили день и час посещения несчастных узников.
– Несчастных узников! – повторил адмирал сдавленным голосом.
– Вы же не хотите, кузен Алонсо, чтобы я нарушила слово, данное сеньоре губернаторше! Это опорочит не только мою, но и вашу репутацию! И – нет – я не могу сказаться больной и не дам вам этого сделать. – Нати подумала и добавила чопорно: – Ничто не отвратит меня от выполнения моего христианского долга!
Алонсо невольно улыбнулся – так точно она скопировала выражение лица и интонацию донны Гранадос-и-Кампинья. Лишь насмешливый взмах ресниц показал, что Нати заметила его улыбку. Алонсо понял, что от него ждут дальнейших запретов и увещеваний.
– Ну что ж, тогда я пойду с вами сам. Думаю, в моем присутствии пираты будут вынуждены вести себя с дамами почтительно.
И вы под моим присмотром не натворите никаких глупостей… Это не прозвучало, но подразумевалось. Нати отвернулась от его испытующего взгляда, притворившись, что рассматривает цветы на обочине дороги. Это все очень осложняло. Ну что ж, как-нибудь да выкрутимся! Она неожиданно подарила кузену сияющую улыбку:
– А мы можем спуститься до самой бухты? Я так давно не видела моря!
Да лучше бы она его вообще никогда не видела! Другая девушка уже давно бы скисла на жарком солнце, эта же была свежа и деятельна, чуть ли не пританцовывала от желания куда-то бежать. Да, Нати засиделась дома, надо вывозить ее куда-нибудь. Между прочим, госпожа губернаторша на прощание милостиво сообщила, что его кузина очень достойная и приятная девица, и она готова ввести ее в здешний круг. Особенно рады будут, добавила донна Гранадос-и-Кампинья, многозначительно подмигивая, молодые холостые испанцы, о, она проследит, чтобы знакомство состоялось лишь с самыми достойными из них! Алонсо поблагодарил ее, как и следовало, но ощутил нечто вроде раздражения или беспокойства. Женщин – особенно из знатных старинных родов – в колониях явно не хватает, а молодых честолюбивых людей, устремившихся в Новый Свет, чтобы сделать быструю карьеру и сколотить состояние, даже избыток. Конечно, все они будут виться вокруг его Нати, точно мотыльки вокруг пламени свечи!
Он только-только обрел свою давно потерянную кузину, а ее уже хотят у него отнять!
О посещении тюрьмы госпожой губернаторшей и другими милосердными дамами тюремное начальство было извещено заранее, но лишь Алонсо в состоянии был оценить спешно произведенные перемены: кое-где здание было подкрашено, камеры вычищены, наиболее одиозные заключенные убраны подальше от дамских деликатных глаз. Но все равно еще по приближении к тюрьме сеньоры начали морщить носики, а потом им пришлось воспользоваться и надушенными кружевными платками.
– Что за вонь! – с чувством сказала донна Розалия.
Нати едва не пожала плечами: а чего она ожидала? Что заключенных здесь обливают духами после ежедневных горячих ванн с ароматическим мылом? Если сюда добавить еще гниющие раны… имеется ли при тюрьме хоть какой-нибудь лекарь, или пленники справляются – и не справляются – собственными силами? Она оделась в черное платье, надела густую длинную мантилью и старалась держаться в тылах почтенных дам. Может, ей чудилось, но молчаливо сопровождавший их Алонсо то и дело пытался вывести ее из арьергарда в авангард.
Алькальд шествовал впереди с тростью.
– Кого вы желает навестить, донна Розалия?
Нати оценила дипломатический такт госпожи губернаторши – та произнесла неопределенно:
– О, нам бы хотелось осмотреть тюрьму в целом!
В результате их ознакомили с рационом преступников (на недоверчивый взгляд Нати – слишком уж свежим и вкусно пахнущим), с камерами – заполненными и ожидающими следующих временных жильцов. Алькальд быстро, не задумываясь, перечислял прегрешения заключенных. Нати даже засомневалась, действительно ли он помнит их в лицо или просто называет все существующие преступления.
В каждой камеры дамы оставляли по корзинке с едой, фруктами и разбавленным вином. Едва они выходили в коридор, за закрывающейся дверью начинался смутный шум – заключенные устраивали потасовку, спешно деля приношение.
– А вот здесь – пленные (поклон в сторону адмирала) пираты!
Сначала, как обычно, вошли солдаты, послышались команды «встать, встать!», звон цепей. После этого в темноту камеры отважно шагнули дамы. Немного замешкавшаяся (Алонсо властно взял ее под руку) Нати тоже переступила порог. Камера не отличалась от остальных: зарешеченное окошко под самым потолком, на полу – солома и тростник; запах множества немытых тел и испражнений. Но, видимо, нежное обоняние дам притерпелось к неприятному запаху, а зрение – к сумраку узилища. Потому что здесь милосердные посетительницы задержались куда дольше, чем в камерах обычных воришек и беглых каторжников. Впрочем, и заключенных здесь было немало: даже за вычетом убитых, раненых и сумевших бежать вести шхуну такой экипаж может без проблем.
Дамы пошли вдоль выстроенных у стены заключенных, одаривая каждого сахарным тростником, фруктами и свежими лепешками. Кое-кого солдаты не могли поднять и подбадривали тычками, пинками и приглушенными ругательствами. Одно такое увещевание оказалось слишком чувствительным, и заключенный болезненно вскрикнул. В тот же миг к нему метнулась рослая фигура, заслоняя раненого от следующего удара.
– Не трогай его, он болен, он просто не может встать!
Стражник замер с занесенной плеткой, не решаясь ни ударить, ни отступить. Алькальд, поморщившись, махнул рукой. Защитник сделал шаг вперед, произнес приятным баритоном:
– Прошу прощения, добрые сеньоры, что не можем вас приветствовать как должно, но многие мои товарищи больны и ранены…
Тут он смолк, потому что одна из испанок молча обогнула его и опустилась на колени рядом с раненым. Его давний недруг адмирал, казалось, хотел удержать девушку, но не успел. Ноздри Лиса дрогнули, ощутив почти забытые запахи – свежести, духов, женской кожи…
Реми уставился на Нати широкими лихорадочными глазами, хотя вряд ли ее отчетливо видел. Рана на ноге скверная, впрочем, до гангрены Реми, может, и дожить не успеет…
– Сеньорита Наталия! – шокированно окликнула одна из дам, но девушка даже не оглянулась, спешно занимаясь раной. Лис понял, что надо отвлечь внимание сеньор от их слишком милосердной товарки: Нати краем уха слушала его непринужденную болтовню. Реми молчал, дыша сквозь зубы, и лишь иногда еле слышно постанывал. Все не так страшно, если б кандалы не тревожили рану постоянно, не давая ей зажить…
