Зверь, который во мне живет - Крайс (Крейс) Роберт (книга регистрации .txt) 📗

— Как, черт подери, ты мог узнать, кто я такой?

— Однажды я остановился в том же отеле, что и ты. В Хьюстоне. Я видел, как ты прошел через вестибюль.

— Чепуха. — Он указал пальцем на Дюрана. — Проклятье, никто не должен знать, что я здесь. Если Карлос и Ленни пронюхают, что я в Лос-Анджелесе, а не в Колумбии, то дерьма не оберешься.

— Заткнись, Руди, — сказал я — Ты кидаешь своих партнеров, но сейчас это самая малая из твоих проблем. — Я понятия не имел о том, кто такие Карлос и Ленни.

Однако я видел набитый деньгами дипломат. Карлос и Ленни думают, что Руди в Колумбии. Я знал, что Гамбино и Дюран занимались наркотиками, а также совместно владели недвижимостью. Получалось, что Гамбино собирался получать наркотики через Дюрана, минуя посредников.

— Проклятье, я никого не кидаю!

Я выстрелил еще раз. Пуля попала в картину, висевшую на стене рядом с Дюраном. В четырех дюймах от его уха. Он вновь не дрогнул. Я бы не смог держаться так спокойно.

— Я возьму мальчика и отправлюсь в полицию; если ты поторопишься, то успеешь в аэропорт.

Он ничего не ответил.

Ничего не получалось. Я слишком шумел, время уходило, а я так и не сумел приблизиться к Перри Лэнгу. Рано или поздно придет кто-нибудь из его людей. Когда их соберется достаточно много, мне крышка.

— Ладно, засранец, — сказал я, — приведи мальчика или получишь то, на что напрашиваешься.

И я навел дуло «беретты» ему точно между глаз.

Я не шутил.

Он покачал головой.

— Нет. Ничего у тебя не выйдет.

Что-то твердое уперлось в мою шею, и голос Эскимоса сказал:

— Хватит.

Ко мне подскочил Гамбино, вырвал пистолет из моей руки, а потом дважды ударил в лицо правой рукой. Он разбил мне губу, но я устоял на ногах.

— Ну и что теперь у тебя есть? — закричал он. — У тебя остался только член, и больше ничего!

Гамбино подошел к мистеру Зубы и пнул его ногой.

— Эдди?

Эдди отключился.

Дюран вновь наклонился вперед и постучал шпагой по мраморной столешнице.

— Вот как я с тобой поступлю, — заявил он. — Я убью тебя, убью мальчика, убью мать — и с этим будет покончено.

Он оставался невозмутимо спокойным и все эти слова произнес словно в раздумье, и я вдруг понял, что у него было именно такое лицо всякий раз, когда он стоял перед быком.

Олицетворение уверенности и абсолютного контроля над происходящим.

«Несущий Смерть».

— Но ты лишишься своей собственности.

Он пожал плечами.

— Собственность никогда не имела значения.

— Конечно.

Я ощущал присутствие Эскимоса у себя за спиной — нечто темное, огромное и первобытное. И еще я ощущал наведенный на меня пистолет. Я начал глубоко дышать через нос, наполняя легкие кислородом, пытаясь заставить свое тело расслабиться. Пранаяма. [50] Начал с ног. Готовил себя. Фокусировал ки. Если Гамбино или Дюран окажутся рядом, если я сумею двигаться достаточно быстро… Если не сумею, то это не будет иметь особого значения.

Руди Гамбино навел на меня «беретту» и сказал:

— Такое дерьмо не должно случаться, когда я здесь, Домми.

Когда он произнес «Домми», из офиса секретаря донесся резкий хлопок.

В следующее мгновение на животе Гамбино начало растекаться красное пятно. Когда он опустил взгляд, раздался следующий хлопок, прозвучавший уже значительно ближе от дверей, и правая нога Гамбино подогнулась; он упал.

На пороге стояла Эллен Лэнг с моим «дэн-вессоном» в правой руке, согнутой в локте, как учил Пайк, левая рука поддерживала правую. Помада на ее лице уже не выглядела глупо. Более того, вид у Эллен был угрожающим и неотвратимым — такое же впечатление производили парни во Вьетнаме, когда делали себе боевую раскраску. Дюран увидел помаду и улыбнулся.

Когда пистолет в руке Эскимоса начал перемещаться, я метнулся в его сторону, схватил руку, держащую пистолет, и рванул на себя. Он выронил пистолет, но успел ударить меня по правому плечу. Вся правая сторона у меня онемела. Однако я остался на месте и заплел ему ноги, стараясь отодвинуть в сторону от упавшего пистолета. Его руки опустились мне на спину, он попытался оттолкнуть меня, и я его отпустил. Он упал на спину, но тут же перевернулся и встал на четвереньки. Я успел ударить его ногой по ребрам, а потом два раза кулаком: первый — по ребрам в то же самое место, а другой — за левое ухо. Удар по голове привел к тому, что я разбил сустав одного пальца. Когда бьешь по голове, такое случается. Эскимос крякнул и поднялся на ноги. Он не выглядел заметно пострадавшим. О себе я такого сказать не мог.

Эллен по-прежнему стояла на пороге. Дюран успел встать и что-то говорил ей, но я не смог разобрать слов.

— Только киски убивают тюленей и белых медведей, — сказал я.

Эскимос улыбнулся.

Я швырнул в него пепельницу. Она отскочила от его руки.

Он вновь улыбнулся.

Я бросил в него настольную лампу. Он отбил ее в сторону.

Существует множество хитрых способов одержать победу. Нужно только их придумать.

Эскимос приближался ко мне. Я имитировал уход в сторону, перенес вес тела на левую ногу и наотмашь врезал ему правой ногой по лицу. Его нос окутал кровавый туман. Он посмотрел на себя и вновь двинулся вперед. Я ушел вниз, присел и ударил по внешней стороне его колена. Нога подогнулась, и он упал на пол. Я приблизился и тыльной стороной ладони вмазал в его разбитый нос, а затем добавил коленом. Его голова откинулась назад, а в глазах появилось недоуменное выражение. Я пустил в ход левую руку и разбил еще один сустав. Брюс Ли дрался с тысячей парней, не повредив даже ногтя. Карма. Я видел, как Дюран направляется к Эллен, держа перед собой шпагу.

— Эллен, — сказал я.

Между тем Эскимос подобрался ко мне, обхватил меня двумя руками вокруг груди и сжал. Я почувствовал себя так, как описывают состояние при тяжелой закупорке сосудов: легкие перестают работать, потому что «слон» сидит у вас на груди и вы стопроцентно уверены, что сейчас умрете.

Эллен шагнула к Дюрану, и послышался новый хлопок — только теперь он прозвучал значительно громче, поскольку она вошла в комнату. Дюран сбился с шага, но продолжал двигаться вперед, держа шпагу перед собой.

Я обрушил серию ударов на голову Эскимоса, стараясь попасть по вискам и в глаза. Он плотно зажмурил глаза и сжал меня сильнее. Я почувствовал, как что-то ломается в нижней части спины. Короткое ребро. Ну и черт с ним — кому оно сейчас нужно?

Вновь выстрелил пистолет Эллен. Бэнг!

Мне хотелось крикнуть ей, чтобы она уносила отсюда ноги, но я понимал, что если расстанусь с тех воздухом, который еще оставался в моих легких, то новой порции уже не вдохну. Я перестал наносить удары и вдавил большие пальцы в глаза Эскимоса, однако он прижался лицом к моей груди. Периферийное зрение начало мне отказывать. Из другой солнечной системы я услышал глухой треск: чонк-чонк-чонк-чонк.

«Хеклер и кох».

Пайк. Тем ребятам не слишком повезло — они напали на Пайка. Можно гарантировать, что он испортил им настроение на весь день.

Я поднял руку вверх и ударил локтем по макушке Эскимоса. Острая боль пронзила мою руку — полетело еще одно ребро, из тех, что располагались выше короткого.

Пистолет Эллен вновь выстрелил. Бэнг! Дюран остановился и сделал шаг в сторону. Потом он упал.

Я вновь нанес удар локтем — и на сей раз Эскимос всхлипнул. Я врезал ему еще раз, и его хватка стала слабеть. Всякий раз, когда я поднимал руку, в локте вспыхивал жар — и я понимал, что кость сломана. Однако и это особого значения не имело. Вообще сейчас мало что имело значение. Жизненные приоритеты стремительно меняются, когда чувствуешь, что умираешь.

Теперь я видел лишь серые тени и ослепительно яркие вспышки. Я услышал еще один БЭНГ. Шестой по счету. Больше Эллен не сможет выстрелить. Я еще раз ударил Эскимоса — и он опустил руки. Я шарахнулся в сторону, втягивая в себя воздух, — в грудь как будто вонзились острые бритвы. Эскимос попытался встать, опираясь сначала на одну ногу, а потом на другую, посмотрел на меня мутными глазами, покачнулся и упал.