Эхо во тьме - Риверс Франсин (библиотека книг бесплатно без регистрации .TXT) 📗
— Значит, проблема у Венескии не медицинская, — сказал Александр, упорно пытаясь найти путь к ее исцелению. Хадасса ничего не ответила ему. Наверное, она задумалась об этой проблеме. Александр взял с подноса мясо и налил себе немного вина. — Хорошо. Давай рассуждать логически. Если проблема не физическая, значит, она умственная. Возможно, Венеския только думает, что у нее какая-то проблема. — Пожевав нежное мясо, он проглотил его. — Возможно, путь к исцелению состоит в том, чтобы изменить ее мышление.
— Ты когда-нибудь сможешь изменить свое собственное?
Александр поднял голову и посмотрел на девушку, стоящую у окна. Что-то в ее внешности заставило его почувствовать ее печаль. Он слегка нахмурился. Подойдя к ней, он положил руки ей на плечи.
— Я верю во все то, что ты мне говорила, Рафа. Клянусь тебе. Я знаю, что Бог существует. Я знаю, что Он всемогущ.
— Демоны тоже верят, Александр.
Сжав ладонями ее плечи, Александр повернул ее к себе. Почувствовав необъяснимую ярость, он сорвал ее покрывало, чтобы смотреть ей прямо в лицо.
— Что ты этим хочешь сказать? Что я демон в твоих глазах?
— Я хочу сказать, что твое знание ограничивается только тем, что ты хранишь в голове, но этого мало. Спасительное знание исходит от сердца.
— Я хочу обрести спасительное знание, — сказал Александр, успокаиваясь и снова думая о Венескии. — Как ты думаешь, о чем я прошу все время, как мы знаем друг друга?
Хадасса покачала головой. Он отпустил ее, и она опустилась на стул.
Александр встал перед ней на одно колено и положил ей на колени свои руки.
— Я верю, Рафа. Я могу сказать тебе, что молюсь всеми молитвами, которые слышал от тебя, но по-прежнему не слышу тех ответов, которые мне нужны. Скажи мне, в чем моя ошибка. — Может быть, ты не получаешь ответа, потому что просишь не на благое дело. — Она положила свои руки на его ладони. — Может быть, на самом деле ты желаешь Божьей силы, а не Его мудрости.
Александр тяжело вздохнул.
— Я бы готов был обрести все, что угодно, если бы это помогло этой больной женщине. Все, что я хочу, Рафа, это лечить людей.
— Я тоже хочу этого, только иначе. Бог должен стоять на первом месте.
— Но я знаю только то, что находится в реальности. Плоть и кость. Землю. Разум. Мне приходится иметь дело только с тем, что я знаю лучше.
— Тогда представь себе следующее. Жизнь — это пруд, и каждое наше решение или действие, как хорошее, так и плохое, — это камень, который мы в этот пруд бросаем. От него по воде расходятся круги. Вероятно, Венеския страдает от последствий того выбора, который она сделала в своей жизни.
— Я думал об этом. Я сказал ей, чтобы она ограничила свою половую жизнь только отношениями с мужем, и она уже не употребляет вина.
— Ты не понимаешь, Александр. Ответ не в том, чтобы запретить себе что-то или начать следовать каким-то новым правилам. Ответ в том, чтобы вернуть свою жизнь в руки Бога, Который создал тебя. А Он так же реален, как плоть и кровь, земля, разум. Но я не могу помочь тебе понять это. Я не могу открыть тебе глаза и уши.
Александр тяжело вздохнул и встал. Потирая заднюю сторону шеи, он вернулся к своим свиткам.
— К сожалению, я не думаю, что Венеския ищет Бога, Рафа.
— Я знаю, — спокойно сказала Хадасса.
Венеския относилась к числу тех многочисленных пациентов, которые стали приходить к Александру и Хадассе, после того как Антония родила сына. Они приходили в поисках магического лечения и быстрого избавления от болезней. Некоторые из них были бледными и худыми, потому что привыкли вызывать рвоту, избавляясь от одной богатой пищи, чтобы тут же приступить к другой, не менее обильной трапезе. Другие жаловались на то, что у них трясутся конечности, тогда как их дыхание явно свидетельствовало о чрезмерном употреблении вина, а кожа у них была желтой, болезненной. И мужчины, и женщины терпимо относились к половой распущенности, после чего жаловались на язвенные болезни своих половых органов или болезненные выделения. Обращение практически всегда было одинаковым: вылечите меня, чтобы мне и дальше можно было заниматься тем, чем хочется.
Им хотелось грешить, но не расплачиваться за свои грехи.
Как Ты, Господи, можешь нас терпеть, когда мы такие упрямые и глупые? Как Ты вообще можешь терпеть нас?
Александр с пониманием относился к боли и страданиям своих пациентов, стремился быть прекрасным врачом и найти ответы на все болезни человечества.
Он все время мыслил категориями лечебных средств! Избегать полуденного солнца, прохлады по утрам и вечерам. Стараться не дышать болотным воздухом. Следить за цветом мочи. Физические упражнения, очищающие ванны, массаж, чтение вслух, прогулки пешком, пробежки, подвижные игры. Следить за тем, чтобы мясо было нарезанным, следить за почвой, в которой растут ваши овощи и фрукты, за качеством воды, за свежестью приготовленной еды.
Но никто из этих людей, включая даже самого Александра, не понимал, что они не просто физические существа, что Бог благословил их уже одним тем, что сотворил их, привел в этот мир. Они предпочитали поклоняться своим идолам, видимым и осязаемым, обладающим такими же хорошо понятными чертами характера, как и они сами. Они хотели поклоняться тому, чем сами могли бы легко манипулировать. Бог же является непостижимым, неосязаемым, не поддающимся человеческому пониманию и человеческому манипулированию. Они не хотели жить жизнью самопожертвования, чистоты, верности, жизнью, в которой да будет Твоя воля, а не моя. Они хотели быть хозяевами своей жизни, идти по ней своим путем, ни перед кем и ни за что не отвечая.
И Ты допускаешь это, Отец. Ты совершенно не хочешь лишать нас свободы выбора. О Господь, благословенный Иисус, иногда я хочу, чтобы Ты пришел на землю, взял нас всех, да так сжал в руке Своей, чтобы ни у кого не возникло сомнений в том, что Ты есть, чтобы каждый мужчина, каждая женщина, каждый ребенок склонился перед Тобой. Прости нас, Господи. Прости меня. Я в такой растерянности. Я видела, как Ты трудишься в жизни тех людей, которые приходили к нам возле бань, но здесь, Господи, я вижу только боль и упрямство. Отец, в этих лицах я постоянно вижу Юлию. Я вижу ее, такую же неутолимую в своей жажде распутства. Укрепи меня, Господи. Прошу Тебя, укрепи меня.
— Я собираюсь сказать Венескии и ее мужу, что им придется поискать себе другого врача, — сказал Александр, сворачивая свиток.
Хадасса удивленно посмотрела на него.
— И как ты им это объяснишь?
— Скажу им правду, — просто ответил он. — Скажу им, что, по твоему убеждению, ее болезнь носит духовный характер. А я не хочу идти против Бога. — С этими словами он положил свиток на большую полку, расположенную над его столом. — Пожалуй, я порекомендую им Витрувия. Он способен бросить вызов кому угодно.
— Только не отсылай ее к предсказателю, мой господин. Прошу тебя.
— Тогда кого бы ты ей посоветовала?
— Пусть она сама решит.
Раздался стук в дверь, и Александр пригласил войти. Вошел Рашид.
— Там внизу стоит молодой человек, которого послали за Рафой. Он сказал, что его хозяйку поразил какой-то странный внезапный паралич. Мне не хотелось вам мешать, мой господин, но когда он назвал ее имя, я решил, что лучше будет посоветоваться с вами.
— Как ее зовут?
— Феба Валериан.
Хадасса резко подняла голову. Рашид взглянул на нее.
— Тебе знакомо это имя?
— Всем знакомо это имя, — сказал Александр. — Децим Валериан был одним из самых богатых и влиятельных торговцев в Риме. Если верить слухам, он свое дело начинал здесь, в Ефесе, а потом перебрался к более прибыльным холмам Рима, где и развернулся в полную силу. Я слышал, несколько лет назад он вернулся сюда со своей семьей и умер здесь от какой-то неизлечимой болезни. И последнее, что я слышал, — это то, что его сын, Марк Люциан, унаследовал его владения. Не он ли послал к нам своего слугу?
