Иллюзия «Я», или Игры, в которые играет с нами мозг - Худ Брюс (читать книгу онлайн бесплатно без TXT) 📗

Когда человека просят оценить привлекательность музыки или лица [435] и есть противоречие между мнением группы и тем, что нравится ему, то это вызывает активизацию областей мозга, связанных с социальным познанием и оценкой вознаграждения. Однако как только у человека появляется союзник, он становится более уверенным в себе. Так, в тесте Аша с линиями достаточно было присутствия одного раскольника, тоже дающего правильный ответ, чтобы эффект группового давления заметно снижался. Когда вы находите компанию – хотя бы одного союзника, вы уже не индивидуалист, а часть новой группы. То же самое действо разворачивается в «Двенадцати разгневанных мужчинах». Именно поэтому мы склонны искать единомышленников, ведь в сплочении есть сила.

На этом же основан один из механизмов тоталитарных режимов, которые подавляют любое сопротивление, как только оно начинает проявляться. Чувствуя себя изолированным и беспомощным, человек подчиняется управлению (господствующей идеологии, мнению большинства) и не склонен оказывать сопротивление. В учебниках пишут, что авторитарные режимы удерживают людей под контролем, подчиняя их с помощью террора, жестокостей и репрессий. Однако чтобы подавить несогласного, достаточно наличия «большинства», беспрекословно поддерживающего идеологию. Тогда человеком можно манипулировать благодаря давлению сообщества.

И при таком давлении совершенно нормальные люди способны превращаться в монстров.

Эффект Люцифера

Вы считаете себя злым? Вы можете причинить боль и страдания другому человеческому существу или беззащитному животному? Подумайте, насколько вероятно, что вы совершите что-либо из следующего.

• Убьете насмерть электрическим током себе подобного.

• Будете мучить щенка.

• Введете другому смертельную дозу яда.

• Устроите коллеге досмотр с полным раздеванием и заставите заниматься сексом с другим работником.

Большинство читателей придут в ужас. Однако стэнфордский психолог Фил Зимбардо заставляет еще раз задуматься над этим, когда читаешь его книгу «The Lucifer Effect» [436]. Он рассказывает, каким образом хорошие люди, оказавшись в определенных обстоятельствах, способны стремительно деградировать. Зимбардо убедительно доказывает, что практически все способны на отвратительные поступки, перечисленные выше в списке, хотя заранее никто не соглашается, что может такое сделать. Ведь мы считаем себя по сути своей хорошими и думаем, что только плохие люди делают плохие вещи. Вся наша правовая система основана на этом предположении: индивидуумы несут ответственность за свой моральный выбор. Но Зимбардо утверждает, что ситуации, в которых мы можем оказаться, и влияние окружающих определяют, как мы поведем себя и как будем обращаться с другими. Мы верим, что наша иллюзия Я обладает основополагающей нравственностью, но эта нравственность полностью находится во власти тех, кто нас окружает.

Зимбардо со своей козлиной бородкой напоминает традиционное изображение Люцифера. Ученый известен своим стэнфордским тюремным экспериментом 1971 года, результаты которого взбудоражили исследователей и общественность. Эксперимент имитировал ситуацию лишения свободы. Испытуемые – обычные студенты – играли в полицейских и воров. Это было двухнедельное исследование эффекта ролевой игры, проведенное в подвале стэнфордского факультета психологии, который был превращен в самодельную тюрьму. Как и в бристольском эксперименте Тайфела со школьниками, добровольцы были разделены на две группы бросанием монеты. Половина студентов-добровольцев стали охранниками, другая половина – их заключенными, каждый получал по 15 долларов в день в течение двух недель. Студенты думали, что это будут легкие деньги, которые можно получить, пробездельничав пару недель. Однако то, что случилось потом, шокировало всех участвующих и оставило глубокий след в литературе об истоках зла, объясняющей возможную природу невероятной человеческой жестокости.

Дабы создать ощущение достоверности, «заключенные» были арестованы в воскресенье реальным полицейским, на них были надеты наручники, завязаны глаза, и их привели в тюрьму, где они были раздеты и одеты в тюремные робы без нижнего белья. Это было только начало унижения. Затем их встретили «охранники» (облаченные в униформу однокурсники в зеркальных очках). Когда «заключенные» просились в туалет, расположенный в конце коридора, их вели с мешками на головах. Их «охранники» выдали им длинный список правил, который те должны были запомнить, а нарушение этих правил вело к наказанию. В течение очень короткого времени ситуация начала обостряться. Хотя охранникам не давали указаний причинять вред «заключенным», они начали мучить и пытать их. В этой авторитарной атмосфере «заключенные» оказались в их полной власти, и «охранники» все больше выходили из-под контроля.

С научной точки зрения это было впечатляюще. Несмотря на то что каждый участник эксперимента знал, что ситуация условна, она породила реальную жестокость и страдание. Возбужденный той скоростью и легкостью, с которой, казалось, разрушается мораль, Зимбардо подстегнул события – не только как ученый, курирующий проект, но и как играющий свою роль начальника тюрьмы. Он превратился в игрока, погрузившегося в свою собственную фантазию.

Женщина, с которой он встречался в то время, тоже известный профессор психологии, Кристина Маслач, заглянула к нему, чтобы посмотреть, как проходит эксперимент, и была шокирована тем, что увидела. Она сказала: «То, что ты делаешь с этими ребятами, – ужасно!» Между влюбленными возник горячий спор, и позже она вспоминала: «Фил казался другим человеком, не тем, которого я прежде знала и полюбила». Зимбардо потерял нить. Кажется, он в тот момент не способен был понять, какую жестокость породил. Через шесть дней, в основном из-за размолвки с Кристиной, он прекратил эксперимент. Правда, на будущий год они все же поженились.

В течение следующих 40 лет многие оценивали стэнфордский тюремный эксперимент как противоречивое исследование: и с точки зрения этики (допустимости ставить людей в подобную ситуацию), и с точки зрения интерпретации результатов [437]. Зимбардо предполагает, что дьявол кроется именно в потере индивидуальности, в то время как другие полагают, что в этом эксперименте проявился лишь чрезмерный энтузиазм в исполнении ролей. В какой-то степени это, вероятно, так и есть. Возможно, некоторые студенты испытали влияние тогдашних тюремных фильмов вроде «Хладнокровного Люка» [438], где охранники носили такие же непроницаемые зеркальные очки и проявляли садистские наклонности [439]. Один из студентов-охранников даже начал говорить с южно-американским акцентом, что указывало на хорошо сформированный стереотип типичного тюремного надзирателя. Они вели себя так, как, по их мнению, должны вести себя охранники и заключенные.

Но даже если все это было игрой с чрезмерным перевоплощением актеров, остается по-прежнему вопрос: в чем разница между ролевой игрой и реальностью? Почему человек может делать ужасные вещи в игре «понарошку» – такие вещи, на которые не способно его «настоящее Я»? Где тут на самом деле реальное Я?

Человек в белом халате

Некоторые ставят под сомнение адекватность результатов стэнфордского тюремного эксперимента. А что произойдет в реальной ситуации давления авторитета? К этому имеет прямое отношение работа Стэнли Милгрэма. Он был одним из исследователей-ассистентов Соломона Аша, и в начале 1960-х годов он решил продолжить работу своего наставника. Исследование Милгрэма тоже стало знаменитым в психологии. Он продемонстрировал силу авторитаризма, когда желание соответствовать требованиям превращается в слепую покорность [440].