Предыстория. Книга первая - Тармашев Сергей Сергеевич (бесплатная регистрация книга TXT) 📗
— Сейчас медведь не испытывает беспокойства, — произнёс наставник, на которого хозяин леса действительно не обращал ни малейшего внимания. Даже звучание голоса Зигфрида его не волновало ни в малейшей степени. — Это удачный момент. Сейчас вы все должны очень аккуратно встроиться в его энергопоток и считать эмоциональную составляющую. Не двигаться, не снимать маскировку и не задавать вопросов. В данный момент он уверен, что я — небольшая птица, а мой голос — её щебет. Вы ещё не обучены подобной работе, и потому следует соблюдать осторожность. Медведь — свирепый и опасный хищник. Обученный боевой медведь, обеспеченный средствами защиты и нападения — это эффективный помощник опытному бойцу. Прислушайтесь к его энергопотоку. Как несложно заметить, медведь — не игрушка. Это не домашнее животное и даже не охотник. Это прирождённый воин, безжалостный и весьма умелый убийца, как и подобает истинному бойцу. Воспитывать боевого медведя придётся несколько лет, и командование доверяет такие процедуры далеко не всем. К владельцу любого боевого животного, особенно медведя и грифона, предъявляются высочайшие требования. Это опытный профессионал с психикой, не просто тепло воспринимающей животных, а уравнивающей их с сияющими. Владелец боевого животного не имеет права делать разницу между своим воспитанником и своим родичем. От боевого зверя не откажешься лишь из-за того, что тебе взбрело в голову заключить семейный союз с женой, которой не нравится запах шерсти или слишком громкое хлопанье крыльев. Ибо боевой зверь не признает никого, кроме своего воспитателя. Если ты владелец боевого зверя, то должен понимать, что твоя супруга или твоё чадо — это не супруга и чадо твоего медведя. У него к ним нет пиетета и никогда не будет, ибо они просто взялись из ниоткуда и грубо вторглись в его жизнь и личную территорию. Он не разумен, хоть и обучен. И запросто сожрёт или убьёт твою супругу или чадо как любого постороннего, если те спровоцируют его агрессию. И штаб флота признает его действия правомерными. Потому что в этом нет его вины, он действовал так, как был создан. В этом целиком вина его воспитателя. Либо не заводи боевого зверя, либо не заводи супругу, не способную понять, за кого она выходит замуж и с какими условиями ей придется мириться. Конечно, воспитатель боевого зверя может принять решение убить своего воспитанника по причине создания семьи. Но каждый из вас знает, что это означает.
Конечно, это знает каждый, такое вообще можно было не озвучивать. Любой ребенок воинской касты в курсе, что убийство воспитателем своего воспитанника приравнивается к убийству отцом собственного сына. Если хочешь жить с таким пятном — дело твоё. Но всё равно дети воинской касты мечтают вырасти и завести боевого зверя. Тринадцатый ничем не хуже остальных… то есть, понятное дело, что хуже… источник всеобщего нескончаемого хорошего настроения… Но когда он вырастет, он обязательно заведёт себе грифона! Обязательно! Самого большого, штурмовой породы!
— Исходя из всего вышесказанного, — наставник Зигфрид неторопливо прогуливался вокруг чавкающего ягодой медведя, — проистекает следующее: воспитателем боевого зверя может стать далеко не каждый. Если у воина нет ярко выраженной тяги к боевым животным, то ему не имеет смысла быть воспитателем. Если у воина есть супруга или суженая, то ему следует обсудить с ней сам факт целесообразности выбора удела воспитателя. При этом воину должно полностью встать на позицию своей половинки. Если у воина уже есть боевой зверь, ему следует отложить заключение семейного союза до момента смерти воспитанника. Исключение составляет случай, когда веста воина является валькирией, ибо подготовка валькирий позволяет им находить взаимопонимание с воспитанником супруга. Если выстроить боевых зверей по шкале трудности их воспитания, то просто сложным окажется пард, очень сложным — боевой дельфин, затем медведь. Наиболее трудным в воспитании и взаимодействии является грифон. По соотношению количества возможностей применения к затратам времени на обучение, а также живучести и неприхотливости максимальную эффективность показывает медведь. Однако необходимо помнить, что любой, даже самый смышлёный, боевой зверь, всё же является животным, что подразумевает кропотливое его воспитание, тщательное обучение и многолетнее совместное сосуществование. Если хочешь получить настоящего боевого помощника — будь добр вложить в него душу и уразуметь, что твоя жизнь выстраивается не только на твоих надобностях, но и на надобностях твоего воспитанника. И ничьи надобности здесь не выше. Иначе не стоит браться за воспитание, ошибки в котором обойдутся нерадивому воспитателю слишком дорого.
Наставник Зигфрид приблизился к жующему медведю и почесал ему ухо. Тот недовольно потряс ухом, и Тринадцатый с восхищением понял, что в данный момент медведь считает, будто ему на ухо села пчела. Профессионализм наставника вызывал восхищение, но особо сильно восхититься Тринадцатый не успел.
Гармоничный энергопоток, который гармоничным назвал непонятно кто и непонятно почему, опять скакнул, и хозяин леса сразу же почувствовал Тринадцатого. А так как на тот момент он только недавно занял верхушку местной лесной иерархической пирамиды, то реагировал болезненно на любые проявления силы, и мгновенно счёл владельца мощного энергопотока злейшим конкурентом. В общем, медведь забыл о ягоде, вскочил и принялся искать Тринадцатого по всей поляне, яростно рыча и рвя когтями землю. Наставник Зигфрид посоветовал Тринадцатому быстро разорвать дистанцию и принялся успокаивать медведя. В тот день все развлеклись, и Тринадцатому очень повезло, что ас Альвбьорн, узнав об этом, отложил его имянаречение до лучших времен. Несложно было представить, какое имя ему светило. Какой-нибудь Сверкающий Пятками или Мастер Отступления… В общем, было очень обидно.
Но это оказалось лишь началом. Дальнейшие занятия по боевым животным больше напоминали издевательство хищника над человеком. Медведь его запомнил и заявлялся всякий раз, когда Тринадцатому не удавалось удержать личный энергопоток в состоянии стабилизации. Даже если занятия проходили в десятках километров от той поляны и дело вообще не касалось медведей, хозяин леса принципиально приходил его прогнать. Поднаторевшие братья с лёгкостью обманывали злобного хищника, входя в режим слияния и преломления, и органы чувств медведя теряли с ними контакт. Хозяин леса забывал о сияющих, и вся его агрессия мгновенно переключалась на Тринадцатого. А так как грамотно управлять своим энергопотоком в ту пору Тринадцатому всё ещё не удавалось, то чаще всего приходилось спасаться бегством на дереве потоньше, а то и на какой-нибудь скале повыше. Братьев этот процесс изрядно веселил, а вот самому Тринадцатому было не до смеха. С тех пор и до сего момента он ни разу не смог появиться в лесу без маскировки, хотя остальные ходили там свободно, даже сёстры помладше, что было обидно вдвойне. Так четыре лета и прошли.
Снизу донесся тихий шорох травы, и Тринадцатый скосил глаза на медвежью тропу. Хозяин леса приближался, принюхивась и злобно раздувая ноздри. Зверь чувствовал его присутствие, но пока не смог определить, где именно затаился столь давний раздражитель. Молодой боец унял растущее волнение. Не сейчас. Медведя необходимо подпустить ближе и атаковать внезапно, чтобы не удрал. Вряд ли хозяин леса побежит, увидев его. Скорее, он ринется в атаку, но лучше не рисковать. Охота на медведей в родовом лесу строжайше запрещена, и второй возможности сразиться в честном бою со своим давним обидчиком у Тринадцатого не будет. Ему в любом случае влетит от наставников, и потому сейчас ошибиться нельзя. И потерпеть поражение тоже. Волнение усилилось, ветка под ногами качнулась, и Тринадцатый поспешно восстановил равновесие. Нельзя терять концентрацию! Иначе он, как всегда, всё испортит, только на этот раз уже ничего исправить будет невозможно.
Молодой боец усилием воли восстановил стабильность векторов разнонаправленных потоков энергии и вновь посмотрел вниз. Он стоял на высоте девяти метров на тонкой ветке, нависая четко над медвежьей тропой. Диаметр ветки не превышал сантиметра в самой толстой своей части, но это была единственная выгодная позиция. На толстые ветви, способные удержать массивного противника, медведь всегда обращает внимание. Тонкий прутик под ногами вроде держал четырёхсоткилограммовое тело четырёхметрового бойца, но стоит допустить хоть малейшую ошибку в обработке гравитационного противостояния, и всё закончится падением. Конечно, если задействовать боевое снаряжение, то можно вообще висеть в воздухе до тех пор, пока не устанешь, то есть в случае с гармоничным — бесконечно долго. Но это должен быть честный бой. Просто убить медведя элементарно. Один импульс боевого кристалла, и от мохнатого гиганта останутся лишь брызги кровавой кашицы. Это будет лёгкая победа и полное признание своего поражения. Нет, такой вариант нам не интересен. Попираемое в течение четырёх лет достоинство должно быть отомщено в честном поединке, чтобы ни у кого не осталось вопросов, особенно у себя самого.
