Храм Согласия - Михальский Вацлав Вацлавович (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные txt) 📗
– Странно, – сказал Адам, – у него такой богатый инструментарий в медпункте – позавидуешь! Считай, все есть. Не повезло девочке. – Адам снял с себя фуфайку и прикрыл обнаженную часть тела Вити-фельдшера.
Скоро они подъехали к проходной завода. Воробей пошептался с охранниками – один открыл им ворота, а второй побежал в сторону медпункта, куда они и повезли Витю-фельдшера. Едва они подъехали к медпункту, охранник вынес оттуда брезентовые носилки с металличе-скими ручками.
Охранник и Адам подняли Витю с линейки, положили на носилки, внесли в медпункт, в котором было тепло и чисто.
– Сразу на стол! – скомандовал Адам, и они с охранником ловко переложили Витю на покрытый коричневатой клеенкой оцинкованный стол для осмотра хирургических больных.
Помимо фельдшера в медпункте работала еще медсестра Надя-булка, но сейчас ее не было на месте, она уехала в областной центр за медикаментами и должна была возвратиться завтра.
Адам внимательно осмотрел внутренность стеклянного шкафчика с наклеенной бумажкой с надписью от руки: “Мидикаменты и инструменты”. Почерк был красивый, женский, наверное, медсестра постаралась. Не зря хвастался Витя своим медпунктом: и инструменты, и эфир, и маски, и новокаин, и другие лекарства были в достатке, почти как в маленьком госпитале.
Первым делом Адам взял из стеклянного шкафчика большие ножницы и разрезал Вите штаны, трусы, голенища сапог. Охранник помог снять Витину амуницию и аккуратно убрал все в уголок.
– В сени вынеси – воняет! – велел ему Воробей.
Охранник послушно выполнил его просьбу.
Адам крепко вымыл руки со щеткой и надел резиновые перчатки.
– Так, теперь давай его на бок, ноги подогни, култышку отстегни, брось, – командовал охранником Адам, даже и не присматриваясь к нему, какой он: большой, маленький, толстый, тонкий? – Так, спасибо, нормально. А ты, Ефремыч, придерживай конец кола, чтоб не давил в месте ранения. – Адам, не торопясь, обошел больного, как поле боя. Заглянул в зрачки – увидел, что они сильно сужены. Потрогал лоб – холодный, в испарине. А лицо серое-серое и заостренное – типичная картина. Потом он занялся главным: стал осматривать сантиметров восьми в диаметре осиновый кол и место, куда он вошел.
Адам чуть-чуть, самую малость попробовал подать кол на себя – Витя застонал, и мертвенно-бледное лицо его покрылось крупными каплями пота. Адам понял, что просто так кол удалить не удастся, что нужно принимать серьезные хирургические меры.
Пострадавший лежал на боку, Ефремыч поддерживал свободный конец кола. Поза больного напомнила Адаму операцию на ягодицах и мягких тканях промежности солдатика 1942 года – на войне не всегда ранят красиво. Адам взял из шкафчика эфир и маску для наркоза.
– На, – подал он то и другое Воробью, – вот сюда, в дырочку, будешь капать. Сейчас положишь эту маску ему на нос, будешь держать левой рукой – большим и указательным пальцами, остальными тремя прикрываешь ему рот, чтоб он дышал только носом, и капаешь эфир в эту дырочку, понял?
– Понял.
– Поехали.
Адам наполнил двадцатиграммовый шприц Люэра новокаином и стал деловито обкалывать пространство вокруг кола и место, куда тот вошел.
– Повезло Вите, как в сказке, кол не вошел в прямую кишку, а прошел в мягкие ткани между копчиком и прямой кишкой. Силу надо иметь большую, чтоб так засадить…
– Да они быка каждый свалит за роги, – сказал Ефремыч, – звери мужики.
– Звери – то правда, но ошиблись на миллиметры. Капай, не зевай!
– Кап… – Иван Ефремыч осекся на полуслове, и на лице его промелькнули страх и радость.
В медпункт неслышными шагами вошел низкорослый, худощавый мужчина лет пятидесяти, одетый в полувоенный темно-серый френч тонкого сукна, такие же галифе и мягкие полусапожки.
– А-а, отлично, – сказал при виде незнакомца Адам, – давайте-ка сюда, товарищ, скоренько! Сейчас у него будет возбуждение, он задергается. Потом притихнет. Сейчас. – Адам взял максимально длинную иглу и обколол новокаином глубокие ткани, куда вошел кол. – Держим!
Незнакомец четко исполнил команду Адама. Витя пытался дергаться, но они удержали его без натуги. Через минуту-полторы Витя успокоился и обмяк.
– Капай, Ефремыч, капай побольше! – приказал Адам. – Так, а вы, товарищ, возьмите вот крючки, расширьте рану, края, и так держите, а я буду иссекать поврежденное вплоть до живых тканей. Капай, Ефремыч, не зевай!
– Ка-апаю.
Незнакомец послушно следовал указаниям Адама, по всему было видно, что он умеет подчиняться, а значит, и умеет командовать.
Обкалывая рану вокруг кола все глубже и глубже, Адам проделал путь сантиметров в пятнадцать, не меньше. А потом очень тихо, но властно сказал:
– Так. Уберите крючки. Эфира полей! Еще полей! Р-раз! – Никто даже и не понял, в чем дело, – с такой молниеносной резкостью Адам выдернул кол и вручил его незнакомцу.
– Вот это карандаш! – негромко произнес тот и положил кол на пол, в сторонку.
– Да, ему повезло зверски, – сказал Адам, – не попали в прямую кишку, а то могли просадить до плеч. На миллиметры промахнулись – силы подвели, слишком их было много, или мы с Ефремычем спугнули.
– Кто его так? – спросил незнакомец Воробья.
– Демобилизованные. Горюновы, отец и сын. За дочку – она померла из-за Вити, и мать Петра, а Ивана жена, тоже, значит, померла, с горя.
– Разберемся, – спокойно и негромко сказал незнакомец. – Товарищ, обратился он к охраннику, – быстренько разыскать их, и пусть у меня ждут, наверху.
Адам перевязал кровоточащие сосуды, взял широкий бинт, обильно смочил его мазью Вишневского и полностью затампонировал рану.
– Все, – сказал Адам, – жить будет. А вы молодец, – взглянул он на низкорослого незнакомца, – крепкий. Спасибо за помощь.
– Что нужно больному? – не отвечая на похвалу Адама, спросил тот.
– Сейчас наложу повязку, – сухо отвечал Адам. Потом сказал: – Везти в город, в больницу категорически запрещаю! Надо выделить комнатку здесь. Первые сутки я побуду с ним сам, а там приедет здешняя медсестра, и мы с ней разберемся.
– Сейчас все сделаем, – сказал незнакомец. – Ты, Иван Ефремович, пока побудь с больным. А вас, – обернулся он к Адаму, – прошу пройти со мной.
– Я боюсь один – вдруг он со стола свалится!
– Правильно боишься, Ефремыч, сейчас я его бинтами примотаю, – сказал Адам.
Незнакомец терпеливо ждал, пока Адам закреплял на столе Витю-фельдшера. Прежде чем проследовать за приглашавшим, Адам вопросительно взглянул на Воробья, тот кивнул головой, – дескать, делай, как говорят.
В аккуратном двухэтажном здании из белого силикатного кирпича, куда вошел Адам вслед за незнакомцем, было очень чистенько, вообще говоря, чистота и порядок царили на всей территории завода и воцарились они здесь только с 1943 года – с приездом нового директора. На первом этаже находились кабинеты различных служб, а на второй этаж вела узкая деревянная лестница. По этой лестнице они поднялись в просторный коридор и прошли к двери с табличкой “Семечкин Г.М.” – без наименования должности, Адам подумал, что в этой мелочи много и простоты и амбиции вместе взятых.
– Прошу, – Семечкин, а это был он, распахнул дверь и пропустил Адама впереди себя.
Сидевший за канцелярским столом в прихожей седовласый мужчина с нежной девичьей кожей на лице бодро поднялся:
– Разрешите доложить: ваша дочка Катя звонила из Москвы, из области…
– Погоди! – прервал его начальник. – Первым делом разыскать Горюновых и немедленно ко мне! Проследить, чтобы были в военной форме и при орденах, смена их кончилась, значит, послать домой машину. Второе – сообрази нам пообедать, третье – его собака за мягкое место порвала, ясно?
– Так точно, за мягкое место, чье?
– Фельдшера. И чтоб насчет этого фельдшера ни звука не просочилось за наш забор, кроме того, что собака порвала. Ясно? Всем руководителям дай установку.
– Так точно. Разрешите исполнять?
– Исполняй.
Следом за хозяином Адам вошел в большой, светлый кабинет, обставленный старинной мебелью, – наверное, из барских усадеб во время революции, маслобойный заводик-то был здесь испокон веков.
