Центурион - Скэрроу Саймон (бесплатные онлайн книги читаем полные TXT) 📗
Деметрий недовольно поморщился.
— Мы сделали что могли за отпущенное нам время. А его было всего ничего, мой князь.
— Ну да. Досадно только, что выиграли мы всего лишь день, а тебе это обошлось в три десятка человек.
Деметрий строптиво поджал губы, чтобы невзначай не выпалить дерзость.
— Точно так. Досадно, мой господин.
— Ладно, что есть, то есть, — вклинился Макрон. — Они надвигаются, и мы должны сделать так, чтобы дать им от ворот поворот. Время расходиться по своим людям. Удачи всем. — Он повернулся к Катону и сомкнулся предплечьем сначала с ним, затем с остальными. — Ну-ка, вставим им по полной!
Макрон направился к лестнице, нисходящей во внутренний двор за воротами. Там его ждали легионеры, плотным строем вставшие вблизи массивных кованых створок. Если повстанцам удастся взломать ворота, задача не пустить врага внутрь ляжет на лучших солдат в цитадели. За легионерами заняли место небольшие группы людей с толстыми циновками и крючьями на длинных шестах; эти люди готовы будут сразиться с любым пожаром, вызванным зажигательными снарядами. На стене слева от ворот изготовились люди Балта, справа — греческие наемники. Катону с его людьми доверили оберегать башни по обе стороны от ворот и тянущиеся между ними перешейки стен. Остальные ауксилиарии под началом центуриона Пармениона рассредоточились по стенам цитадели.
Катон сомкнулся предплечьем с Балтом, затем с Деметрием, после чего отправился к своим. Усталость так до конца и не сошла; ныла, особенно на сгибе, неподатливая из-за ранения рука. Тем не менее Катон, встряхнувшись на ходу, скинул с себя квелость. Людей уже покормили; обходя строй, он с удовольствием отметил на их лицах решимость и внимательность. Снаряжение, перепачканное и запылившееся за время перехода из Антиохии, было снова чистым, а шлемы и шишаки щитов бодро поблескивали под ранним утренним солнышком.
— Не переживать, ребята, — улыбался при обходе Катон. — На этот раз между нами и этими безмозглыми стреляльщиками толстенная стена. Ну а если момент встречи все же настанет, то римская сталь быстро посбивает с них спесь.
Кое-то из солдат откликнулся ворчливым согласием, припоминая тучи стрел, под которыми им приходилось пригибаться во время той стычки в пустыне. Теперь преимущество было на стороне римлян, и цена со стороны повстанцев обещала быть высокой.
— От нас зависит, — твердо продолжал Катон, — чтобы ворота крепости остались нераспечатанными. Пусть рассудок ваш будет холоден, щиты подняты, а мертвый враг пусть остается гнить под стенами. Вторая Иллирийская! — Катон вынул меч и потряс им над головой. — Вторая! Иллирийская!
Солдаты вскинули оружие и громогласно повторили клич когорты, звучным эхом отлетевший от стен цитадели. Его подхватили те иллирийцы, что расположились на стенах. А встречно уже гремел дружный рев легионеров Макрона, плашмя отбивающих яростный ритм мечами по ободам щитов: «Десятый! Легион!»
«Вот это дух», — довольно ухмыльнулся Катон. Ишь, как у людей играет кровь: остается лишь пожалеть первые ряды повстанцев, что сунутся на расстояние римского гладиуса.
— Они двинулись! — выкрикнул резкий голос с левой башни, и ликование тут же смолкло, а Катон, сдерживаясь, чтобы не сорваться на бег, поспешил к ступеням, ведущим на верхотуру башни. Там люди из-за зубцов оглядывали агору.
— А ну расступись! — бросил он на ходу. — Быстро, кому сказал!
Люди не сразу, но разомкнулись, и взгляд Катона упал на храмовый двор как раз в тот момент, когда агору раскатисто огласил рев рогов и бой барабанов. Сотни людей мурашами суетились у навеса осадного орудия. Вот они облепили громоздкие, похожие на оглобли балки, окаймляющие конструкцию с боков; при этом длинное кованое бревно тарана грузно колыхнулось. Под ритмичный стук барабанов люди налегли на оглобли, и махина тяжело заколыхалась по площадным плитам в направлении цитадели. По бокам ее вооруженные люди хлопотливо опускали кожаные закраины, вдоль которых суетилась ребятня с кувшинами и ведрами, окатывая кожу водой, до того как в нее вонзятся первые зажигательные стрелы, пущенные с крепостных стен. Повстанцы, это было заметно, заготовили и свои собственные зажигательные снаряды. Из улиц, что устьями выходили на агору, выдвигались колонны людей, влачащие за собой на веревках повозки где со стрелометом, где с катапультой — орудия для серьезного штурма легковатые, но метнуть снаряд через стену им вполне по силам. А следом шли те, кто нес тяжелые жаровни с пылающими углями, воздух над которыми жарко мерцал.
Самыми последними появились люди с большими толстыми загородками от стрел. С ними семенили лучники, держа под мышками охапки боезапаса. Загородки спешно водружались одновременно с тем, как шло наведение осадных орудий, обслуга которых уже наматывала на шкивы торсионные веревки. Слева от Катона окриком прозвучала команда, и первые из лучников Балта выпустили стрелы. Их темные полоски устремились навстречу мятежникам — одни, не долетев, отскакивали от мостовой, другие вонзались в установленные загородки. К стрельбе защитников повстанцы отнеслись с должным почтением: укрылись за загородками и, разложив рядом свои стрелы, начали запаливать первые из них, готовясь отправить их на укрепления.
— Поберегись! — крикнул Катон. — Летучие огоньки!
Ауксилиарии пригнулись за своими щитами или нырнули под защиту каменных зубцов. Секунду спустя над стеной огненным росчерком мелькнула стрела и, оставив за собой дымный следок, по дуге соскользнула на крышу царских покоев, где при ударе о черепицу разлетелась на огненные брызги. Дальше больше: целая тучка стрел зацокала по крышам и стенам, без урона падая наземь, но были и такие, что воткнулись в деревянные наличники и двери, и на них тут же набросились пожарники, сбивать огонь.
— Господин префект?
Обернувшись, Катон увидел, как к нему, пригнувшись, спешит центурион Аквила. После забоя лошадей он со своими людьми был теперь задействован в пехоте, и Катон выставил его вместо себя командовать обороной ворот.
— Что у тебя?
— Может, приказать, чтобы наши пращники ответили им, заодно со стрелометчиками на башнях?
Катон покачал головой.
— Нет смысла раскрывать до срока наших людей. Пусть повстанцы поистратят свой запас: нам от этого ни холодно ни жарко. Подождем, пока на расстояние выстрела не придвинется таран. Вот тогда начнем из пращей прицельно бить по лучникам.
— Слушаю, — с несколько разочарованным лицом сказал Аквила. — Пусть будет так.
— Не беспокойся, Аквила. У людей еще будет возможность понаделать в них дырок, причем довольно скоро.
— Не могу уже дождаться, — буркнул тот, быстро выглянув из-за зубца. — Пора воздать этим мерзавцам за лошадок.
— Лошадок?
Командир кавалерии был определенно из числа тех, кто глубоко переживал потерю четвероногих друзей. Ну да если он в их гибели винит повстанцев, то оно только к лучшему.
— Центурион, когда все кончится, я обещаю тебе на выбор любого из коней врага — и тебе, и твоим людям.
— Благодарю, господин префект, — осклабился Аквила. — Было б неплохо.
Внизу со стороны агоры что-то глухо стукнуло, и спустя секунду через стену пролетел огнистый метеор камня, обмотанного полыхающим тряпьем. Этот снаряд рухнул на ту часть цитадели, что была отведена под лазарет; пробив черепицу, он пропал из виду. У Катона перехватило горло при мысли о том, что что-нибудь может случиться с Юлией; однако сейчас, при вражеской атаке, он был не в состоянии не только ее защитить, но даже проверить, все ли с ней в порядке. Поэтому мысли о ней Катон как мог пригасил и, сделав вдох, высунулся проверить, как там обстоит с продвижением «черепахи».
Таран уже преодолел примерно треть пути. Лучники Балта, не переставая, осыпали его огненными стрелами, так что обитый шкурами навес напоминал уже не столько панцирь черепахи, сколько щетину ежа. Стрелы тлели во влажной коже, но разгораться не успевали: их окатывали водой малолетние тушильщики. Стон от осей этой махины стоял такой, что перекрывал даже скрежет кованых ободьев колес по плитняку. Барабаны продолжали выбивать стойкий ритм, по которому ориентировались те, кто внутри навеса тащил «черепаху» вперед, на цитадель.
