Воспитан рыцарем - О'Санчес (Александр Чесноков) (прочитать книгу TXT) 📗
— Как это?
— Погоди, думаю… Вроде бы, надумал. Смотри: ты берешь — и палец руки прижимаешь к пальцу ноги. Ну-ка… Разуваемся.
Лин и Снег присели на ближайший валун и сняли с себя башмаки: Лин с левой ноги, а Снег с правой. Дорога пролегала по безопасным местам, хищники в окрестностях — редкость, да путники сразу бы их почуяли… Но оружие всегда под рукой у обоих: у Лина два ножа на поясе в ножнах, у Снега меч за спиной и посох в руках. Посох такой, что ему и шайки разбойников мало будет… если конечно, его Снег в руки возьмет… Но дорога чиста и приветлива, поэтому Снег и Лин беспрепятственно ставят опыты.
— Пальцем руки… тычешь в большой палец ноги… Или в подошву, особой разницы нет. Но лучше палец в палец. Вот так… — Снег коснулся указательным пальцем руки пальца на ноге, потом потыкал в разные места подошвы, снова в палец ноги, один, другой… Лин повторял за ним, не вполне понимая, зачем он это делает…
— Сейчас поймешь. Ты своим сознанием с обеих сторон чувствовал прикосновения?
— Как это?.. Ну, да. Рукой чувствовал ногу, а ногой — руку.
— Причем — одновременно, так ведь? Но разве это были одинаковые по силе ощущения? Или, все-таки, одни из них были главнее других?
Лин задумался и вновь принялся пробовать, трогать пальцем палец.
— Нет. Те прикосновения, что я рукой чувствовал — главнее.
— Вот и у Гвоздика, с его головами, примерно так же: видеть-то он видит обеими, но главное зрение — в большой голове хранится. Думаю, что мы с тобой правильно сию загадку разгадали.
— А если взяться руки меж собою сравнивать — какая главнее? А если пальцы на одной руке? Снег, а если пальцем язык потрогать — что главнее?
— Не пробовал еще размышлять, не знаю. Предположу, что также имеется разница, у каждого своя. Есть люди, у которых левая рука сильнее правой. А у менял, которые всю жизнь монеты щупают, главные пальцы — большой и указательный. У слепых — вообще руки как глаза, они только ими видят… Я тоже очень многого не знаю, тоже задаю сам себе вопросы и задачи, а потом пытаюсь на них ответить. Однако жизнь человеческая слишком коротка, слишком мимолетна, чтобы в одиночку ответить на все ее вопросы и загадки, поэтому одни люди делятся с другими людьми накопленными знаниями, и делают это посредством речи, личного примера и книг. Книги помогают одному человеку приобрести опыт очень многих жизней. Звери лишены такой возможности, но и они обучают друг друга. Помнишь, как мы разбирали следы, когда волки волчат учили охотиться, добычу рвать?
— Помню.
— Так в природе богами заложено: старшие учат младших.
— А если они неправильно научат? Или младшие неправильно научатся?
— И такое случается. Тогда происходит неизбежное: несчастные наследники утрачивают все ранее накопленное их предками. Звери изгоняются из привычных им угодий, люди нищают, попадают в рабство, или погибают… Государства рушатся.
— Но это же несправедливо! Его другие не так научили, а он отвечай!
— По-твоему, справедливее было бы, если бы никто не отвечал за свой род? Чтобы олень говорил волку-неумехе: ты, брат, не учен охоте, но очень уж голодно подвываешь, на, на, кусай меня в горло, кушай на здоровье?
Лин засмеялся и запрыгал на одной ноге: это была очень короткая, но смешная сказка! «На, волк, кусай меня!»
— С какой целью ты размахиваешь башмаком? Лишний стал?
— Нет, я просто… Сейчас надену.
— В основе всей нашей жизни, от муравья до тургуна, от молнии до скалы, лежит важнейшее и справедливейшее из всех правил, и я тебе о нем уже говорил: право силы! Оно многообразно, подчас и хитро упрятано, почти невидимо, но — всегда наличествует. Скажем, родился в рабской семье богатырь, а в господской — хиляк. И вот растут они, растут, живут они, живут, состарились и умерли: богатырь как прожил всю жизнь рабом, так и умер, а слабак то же самое — господином. И где тут сила, где тут справедливость?
— Да, где? Сильный бы подошел, да как дал бы тому… Чтобы наповал…
— Но не дал! В чем причина? Их тысяча может быть: сильный глуп, а слабый умен, сильный с рождения связан клятвой верности, у слабого вооруженная защита из сильных… Или, что тоже бывает, обоих устраивает существующее положение вещей… Но в любом случае, возьмись мы распутывать клубок причин и условий — обязательно увидим торжество силы, сиречь — торжество справедливости.
— Здорово! Я тоже хочу все знать, как ты!
— Я далеко не все знаю, увы и увы. Погоди, ты же воином стать мечтал?
— И воином хочу. Но еще больше — ученым, как ты!
— Какой из меня ученый? Отшельник-недоучка, вот и все. Обулся? Дальше пошли, путь долог впереди. И еще о справедливости. Бегут двое сильных, у них соревнование: кто быстрее пробежит намеченный путь? Силы у них примерно равны. Но тут на дороге крот копал ямку, и один из бегунов споткнулся. Споткнулся, упал, подвернул ногу — одним словом, победил другой. Он что — сильнее, коли победил? Или это крот ему помог? Что считаешь?
— Крот — маленький и слепой, сам он не может решить, кому помогать. Быть может, богиня дорог Луа его подослала, чтобы помочь одному против другого. Стало быть, он сильнее, раз богиня за него стоит.
— Оно да, казалось бы… Но не стоит каждый раз приплетать крота к богине. Разумнее было бы посчитать, что сработала случайность. Но если бы случайность помогла другому, а не первому — все равно получилось бы равно справедливо, изначально ведь — оба они сильны и старательны. А по итогу — опять победила справедливость. Единственный недостаток ее — что не всегда она улыбается нам, а бывает, что и нашим противникам. Справедливость беспристрастна. Иногда сие замечательно, а иногда печально.
— Погоди, Снег, ты ведь начал про силу, а закончил словами про справедливость.
— Так ведь я к этому и веду: сила и справедливость — суть одно и то же. И лучше, выгоднее, достойнее — всегда быть на стороне справедливости.
— Да? А если другая сторона победит? Разгромит нашу сторону, пересилит нашу силу? Они останутся правы?
— Эх… есть еще внутренняя сила и правота, которая бывает важнее внешней… Тут такие дебри начинаются… Еще сто раз обговорим, на примерах и просто в вольных словесных рассуждениях. Теперь о твоей силе. Покажи мне круговерть.
