Говори мне о любви - Иден Дороти (онлайн книга без TXT) 📗
Флоренс продолжала работать в «Боннингтоне». Она говорила, у нее есть маленькая надежда, что у нее нет выбора, иначе как малопривлекательная молодая женщина может вернуться к общественной жизни? Она никогда не была способна выставлять себя напоказ.
Так она и жила, сохраняя свое достоинство. Швейный отдел, в котором она теперь работала и обосновалась, был популярен. Старая мисс Браун не возражала, хотя всегда испытывала непримиримую вражду к любому кандидату на ее место, например к мисс Сондерс, которую миссис Беатрис однажды переманила от Уорда и которая презирала каждую вещь в «Боннингтоне», исключая свое прекрасное жалованье; она получила возмездие.
– У мисс Флоренс действительно талант, – сказала мисс Браун. – Она уделяет внимание целиком платьям, как она сегодня сказала на собрании, и может совершать чудеса. Магазин должен идти в ногу со временем.
Мисс Браун не переставала утверждать, что ей не нравятся модерные фасоны, что женщины слишком обнажают грудь и лодыжки и что ее сердце дольше не выдержит такого бизнеса.
Сейчас она пойдет домой и приготовится к смерти.
Но впервые она приняла Флоренс. Флоренс не опасалась истэблишмента, и это не был регресс. Что касается замужества, то оно ей не светило. После всего, что случилось, какие надежды на замужество могла дать дочери Беатрис? Мисс Браун считала это непостижимым – такое вероломство «кукушонка»! И сочувствовала Флоренс в ее бегстве от семейного «счастья», которое она считала рабством.
Флоренс не знала, что ее обсуждали, да и не интересовалась. Она целиком погрузилась в свое новое положение, была честолюбива и несентиментальна. Она еще докажет, что может быть самостоятельной в этом мире без помощи мужа, и вскоре забудет, что мечтала иметь восьмерых детей, которые теперь останутся нерожденными.
Намного лучше для нее скромные гроши. Жизнь причинила ей сильную боль. Кто добровольно предпочтет боль? Это только Дези, очаровательная маленькая кокетка, не испытывает боли. У нее высокий дух и низкая мораль. Дези хочет красиво одеваться и носить настоящие бриллиантовые диадемы, сказала она уезжая. Пусть маленькие-маленькие, но ее собственные. Вот высшая степень ее честолюбия.
Глава 20
В конце текущего финансового года Адам Коуп сообщил с удовлетворением, что прибыль возросла до двадцати тысяч фунтов. Благодаря окончанию войны в Южной Африке народ почувствовал себя спокойно. У людей был король, любивший удовольствия, и они хотели последовать его примеру: тратить безумные деньги и развлекаться. По крайней мере это стало правилом для большинства покупателей «Боннингтона». Беатрис обнаружила в себе склонность не замечать девяносто процентов лондонского населения, которое не могло себе позволить посещать магазины с товарами высшего класса. Хорошо, что был магазин с изобилием товаров и широким размахом, который им доступен. У «Боннингтона» теперь был королевский диплом, и все больше и больше магазин переходил от товаров повседневного обихода к предметам роскоши. В свое время папа очень волновался, потому что никогда не считал богатых людей платежеспособными. Но Флоренс, у которой был инстинкт, и неожиданно сильный, на качество товаров, осуществляла некоторые из ее идей. Беатрис немного беспокоило это. «Делай ставку на самый ходовой товар, и ты не проиграешь» – так всегда говорил папа.
Русские соболя едва ли были необходимы, они такие дорогие, как и французские тонкие ткани и туалеты. Эти товары издалека и не для всех, так что путь получения денег был долгим, если только они не будут проданы каким-нибудь членам аристократических семей, которые в хороших отношениях со своими чековыми книжками.
Адам Коуп сказал: «Это проблема в некотором отношении». Он и Беатрис всегда думали одинаково. Но он честно заявил ровным невыразительным тоном:
– Швейный отдел выпускает хорошую индивидуальную продукцию, и мы должны дать мисс Флоренс большую часть кредита для этого. Первоначально я был против закупки мехов в наш ассортимент, но надеюсь, такая попытка нам не повредит.
– Если мы отделываем мехом платья для молодых леди, нам нужны шкуры, – спокойно сказала Флоренс.
Флоренс подобно своей матери привыкла к форменному рабочему платью. В ее отделе это было строгое черное платье, украшенное только длинной золотой цепочкой, на которой висели прелестные маленькие часики, подаренные ей родителями ко дню рождения, когда ей исполнился двадцать один год. Ей только недавно было позволено носить их на работе, после встречи с управляющим штатом служащих. Беатрис была против. Она считала, что Флоренс слишком молода и неопытна. Однако, принимая во внимание, что она уже достигла успеха, ей разрешили носить часы. И это было справедливо, Беатрис сама была не старше, когда вышла замуж и пришла в «Боннингтон».
– Я согласен с мисс Флоренс в определенной степени, – сказал Адам Коуп неторопливо, – но не уверен, что в этот ассортимент надо включить соболя.
– Кого мы одеваем, мистер Коуп, начинающих служанок? – спросила Флоренс.
Беатрис одобрила идею Флоренс неохотно. Ее волновал не слишком смелый лозунг Флоренс «Ради шкур – до конца!». Но Флоренс утверждала, что фешенебельные молодые женщины носили одежду из меха не этого сорта, а из других: бобров, лис, персидских лам, рыжей белки, горностая, даже простого кролика. И конечно, соболя имели немногие счастливцы. Безусловно, существуют гостиные, устланные коврами с голубым ворсом и обставленные мебелью с удобными кушетками, где уговаривают мужей и женихов расположиться на мягких сиденьях и тянуть через соломинку шампанское, пока сама Флоренс, рослая, с плоской фигурой, светлыми волосами и голубыми глазами, моделирует роскошные меха при участии опытного скорняка. А жены относятся к ней с одобрением, потому что она им не конкурент, выглядит незначительной, с плоским лицом и без претензий на интересность. И у нее не было плохой манеры узнавать в своих заказчицах старых друзей, пока они первыми не узнают ее. Это длилось долго, пока она не пошла во дворец, чтобы ее представили решительной старой леди с маленькой мерцающей короной на голове, в черном кружевном чепце.
Все это было напрасной тратой времени, мысленно говорила себе Флоренс. Теперь другие времена, они изменились. И если бы она не просыпалась по ночам, то была бы счастлива. Она из рода Боннингтонов, а не Овертонов. Деловая жизнь все больше и больше захватывала ее, и у нее есть много интересных идей, осуществив которые она произведет фурор. Сейчас, в этот момент, когда мистер Коуп провозгласил необычную прибыль, блестящая идея пришла ей в голову.
Наверняка многие сходят с ума по русскому балету, пока Карсавина танцует в Колизее. И ходят слухи, что в будущем году балет графа Сергея Дягилева приедет в Ковент Гарден. Почему бы не подготовить показ русской культуры на выставке в магазине? Показ всех тех причудливых прекрасных вещей, как рисованные иконы, головные уборы с драгоценными камнями и безделушки, сделанные в мастерских знаменитого ювелира Фаберже, домотканые материи ярких цветов и рисунков, резьба по дереву, мебель…
Возможно, все это будет на фоне музыкального сопровождения, скрипач может исполнить музыку Чайковского и Стравинского.
– Это будет изумительно, – сказала Флоренс. Ее глаза приобрели странный холодный блеск. Она загорелась своей идеей. Сможет ли она начать работать над этим проектом когда-нибудь?
У Адама Коупа вместе со старостью появилась жадность. Беатрис видела его сердитый взгляд и опущенные губы.
– Фаберже! Но он придворный ювелир. Только императрица может позволить себе приобрести его изделия.
– Тогда можно сделать копии, – проворно сказала Флоренс. – Я не собираюсь делать из себя посмешище. Все должно быть для продажи – картины, иконы, деревянные башмаки, меха, парча. Я предвижу, что мы не можем приобрести некоторые настоящие ювелирные изделия. Вы просто не хотите представить себе это, словно вам не по карману широкий жест. Вы не согласны, мама?
