Песня орла - Роджерс Мэрилайл (список книг txt) 📗
Линет с удивлением и любопытством слушала эти признания и даже подошла поближе, чтобы обнаружить упоминаемое сходство. Но не успела она сделать и нескольких шагов, как мать-настоятельница сама обратила на нее внимание.
– А!.. – Золотые искорки удивления в еще очень живых черных глазах действительно были очень знакомыми. – Та пташечка, которую ты так просил пригреть… Что ж, подведи ее поближе.
Райс грациозно поднялся и обернулся к Линет, протягивая ей руку, в которую та тут же вложила свои холодные пальчики.
– Линет, поприветствуй же мою матушку Тэйлед, настоятельницу обители Святой Анны. – И принц поведал тетке те причины, которые побудили его искать защиты для Линет в монастыре. Девушка же в это время покорно и молча стояла пред аббатиссой на коленях.
– Но на самом деле я Райсу не совсем тетка, – улыбаясь, обратилась Тэйлед непосредственно к Линет. – Правдивость – мое ремесло, и потому вынуждена в этом признаться: я тетка его отца, сестра деда, и, таким образом, принц приходится мне внучатым племянником.
Не зная, что ответить на такое признание, девушка лишь растерянно кивнула.
Неожиданно из крошечного тела вырвался пронзительный, совсем девичий смешок.
– А живу я на свете уже больше восьми десятков лет, почти не могу ходить, да и двигаться-то почти неспособна, не говоря уже о зрении! – Старушка весело тряхнула головой. – А потому никому не посоветую жить так долго! Впрочем, я посвятила себя Богу и вручила ему свою душу – так что уповаю лишь на то, что вскоре он прекратит мою затянувшуюся земную жизнь, посланную, видно, за все мои мирские грехи, и я отправлюсь прямиком на небо. Словом, Райс, ступай с Богом! – Тэйлед слабо махнула высохшей ручкой. – Я позабочусь о твоей пташке.
Райс, однако, не двигался с места.
– Простите меня, тетушка, но у меня есть к вам еще одна просьба.
Глазки настоятельницы хитро прищурились и сверкнули любопытством.
Принц гордо поднял точеный подбородок.
– Когда я вернусь – а вернусь я скоро, – прошу вас, вызовите священника, чтобы скрепить наш союз с леди Линет из замка Рэдвелл… вне зависимости, какие последствия может принести этот брак мне и всем остальным.
Глаза аббатиссы при этих словах закрылись совершенно, и какое-то время прошло в молчании.
Линет стояла ни жива ни мертва, понимая, что восстать против этого предложения Райса надо сейчас, иначе будет поздно, но слова не шли из горла, сдавленного отчаянием и слезами радости. Но что скажет сама настоятельница?
Наконец сомкнутые веки поднялись, и в глазах старой женщины засияло чистое золото. Линет испуганно перевела взор на Райса, на его окаменевшее лицо и бездонные провалы очей.
– Ты – сын своего отца. Бунтовщик и мятежник, попирающий традиции веков! – Но за этими гневными словами сквозила какая-то удивительная гордость и удовлетворенность, почему-то сразу успокоившие молодую пару. – Я подожду твоего возвращения, Райс, а там… Там я сделаю все, чтобы выполнить твою просьбу. – Лицо настоятельницы озарила светлая улыбка молодости. – Но поторопись, ибо, по всей вероятности, Господь не отпустит мне и нескольких недель жизни.
Принц, увлекая за собой Линет, рухнул перед теткой на колени и с жаром стал целовать ее сморщенные руки.
– Клянусь, тетушка, я вернусь скоро, очень скоро!
Через несколько минут, взволнованный и сияющий, Райс покинул тихую обитель, а Линет еще долго смотрела на захлопнувшуюся за ним дверь. Неожиданно тихое прикосновение вывело девушку из задумчивости.
– Послушай же меня, милая девочка. Я хочу дать тебе свои наставления прямо сейчас, ибо Бог может призвать меня к себе в любую минуту. На самом деле я действительно рада, что Райс предпочел вызвать священника, в отличие от того дурака, который возомнил себя настоящим принцем.
Глаза Линет широко распахнулись, и старушка поспешила продолжить.
– Как монахиня я обязана прощать людям их грехи, оставляя их на суд Божий, но то, к чему принудил этот дурак мою племянницу, сестру Райса, снова, как и несколько лет назад, всколыхнуло во мне весь тот гнев, с которым я не устаю бороться все последние шестьдесят лет.
Девушка продолжала оставаться в недоумении. О чем говорит аббатисса? Дает ли это какую-нибудь надежду Грании и Оувейну? Линет глубоко вздохнула и постаралась облечь свои вопросы в разумные выражения.
– Ты говоришь о покойном муже Грании – Ллойде? Неужели их брак не был освящен церковью?
Тэйлед прикусила сухие пергаментные губы.
– Ллойд был настоящим дураком, возомнившим, что сможет управлять страной кимеров и схватившим за шиворот первого попавшегося незнакомца, чтобы тот совершил обряд венчания его с Гранией. – Затем последовал подробный рассказ о происшедшем, закончившийся коротким, но веским словом "грех".
– Нет, не грех, не грех, а… – Линет взволнованно схватила тонкую ручку, – … настоящее чудо! Чудо, которое затмит все грехи и освободит несчастную Гранию!
Увидя в глазах старушки любопытство, Линет подробно поведала ей о тех мучениях, что выпали на долю Грании из-за ее фальшивого брака. На этот раз аббатисса сама взяла ее за руку.
– Да, это чудо, настоящее чудо, и да будет благословен Господь, который позволил мне дожить до его свершения! Теперь я понимаю, для чего он оставил меня на этой земле, и я с радостью выполню его волю! – И настоятельница, до сей поры прямо сидевшая на стуле, вдруг покачнулась и безвольно откинулась назад. Встревоженная, Линет поспешила нагнуться над ней.
– Я немного устала, – прошептала едва слышно Тэйлед. – Пойду отдохну немного. Вызови, пожалуйста, сестру Марту – не сомневаюсь, она стоит под самой дверью.
Линет выполнила эту просьбу, действительно обнаружив приведшую их сюда женщину, как только открыла дверь, и вскоре аббатисса была благополучно перенесена в постель, где и забылась спокойной старческой дремой. Гостью же проводили в трапезную и предложили отведать постной, но вполне сытной пищи, а затем, терзаемая страхом за Райса и неизвестностью относительно дел Грании, Линет с радостью пошла за бесплотно-улыбающимися монахинями в часовню, где предалась тихим, но жарким молитвам.
С почти нескрываемой радостью смотрел на следующее утро Озрик туда, где вместо трех человек одиноко восседал лишь один, да и то сменивший гнев на скорбь и гнетущий страх. Все трое детей графа Годфри пропали… исчезли бесследно… сгинули Бог знает где.
Одно только обстоятельство мешало Озрику в полную силу насладиться отчаянием Годфри, но обстоятельство это было весьма серьезным: Марк до сих пор еще не показывался в доме Морвены, несмотря на то что и она, и дядька убедительно просили его вернуться туда немедленно для серьезного разговора. Впрочем, мальчишка прав: пусть лучше пройдет побольше времени и страсти поулягутся.
А затем будет нанесен новый удар, и при мысли о нем широкая улыбка расползлась по лицу мстительного сакса, уже почти переставшего скрывать свою радость.
Еще вчера, препроводив Эдольфа в Нортленд, Озрик тем не менее тут же поспешил обратно в Рэдвелл, боясь упустить хотя бы мгновение в созерцании страданий графа, тем более что получал неизъяснимое удовольствие в том, чтобы постоянно выражать Годфри свое сочувствие и предлагать помощь в поисках детей, равно как и в наказании похитителей, когда те, без сомнения, найдутся. Наряду же с этим, сакс продолжал и дальше натягивать свой арбалет мщения.
– Вчера, после того как ты отошел ко сну, милорд, я отправил одно послание.
Годфри равнодушно покосился на него воспаленным глазом.
– Послание было отправлено далеко в уэльские чащи, но, однако, ответ пришел уже сегодня утром.
Известие об ответе все же привлекло внимание графа, хотя он и не пошевельнулся, словно опасался спугнуть слабый луч надежды. Силы его были на исходе: сначала долгие и безуспешные поиски Линет, похищенной этим проклятым уэльским вилланом, а теперь вот оба сына… Поначалу, узнав об их исчезновении, граф бушевал, как жестокая зимняя гроза, и, конечно, первым делом спустился в подвал донжона, намереваясь сорвать всю ярость на Эдольфе, – но тут-то его поджидал и третий ужасный удар. Надежда хотя бы как-то приблизиться к тайне исчезновения дочери угасла окончательно. Чертов Орел оказался настоящим фокусником, ибо ничем иным невозможно было объяснить побег узника через толстые каменные стены и запертые решетки.
