Кровь и золото погон - Трифонов Сергей Дмитриевич (читать книги .TXT, .FB2) 📗
14
С окончанием Гражданской войны офицерская карьера Павловского завершилась. Начиналась новая жизнь, и в ней требовалось найти место. Павловский был не беден. Грабежи создали ему приличные средства в валюте, драгоценных камнях, золоте и платине. Он мог бы спокойно уехать во Францию, тихую Голландию или, скажем, в Данию, купить хороший дом, положить капиталы в банк и счастливо зажить жизнью рантье. Но он был молод и тщеславен, желал действий. Савинкову же и его «Народному союзу защиты Родины и свободы» требовались люди с активной позицией. Лично зная Павловского, ценя его военный талант, осторожность, умение вести партизанские операции, выносливость, стойкость и жестокость, Савинков предложил молодому полковнику должность своего заместителя по военным делам и командира всех боевых групп НСЗРС.
Павловский согласился. Он собрал вокруг себя лично преданных ему и отлично зарекомендовавших в боях офицеров и назначил их командирами разведывательно-диверсионных отрядов. Его опорой стали казачий полковник Гнилорыбов и есаул Тимофеев, ротмистр Таманского гусарского полка Н. Н. Жижин и штаб-ротмистр лейб-гвардии Кирасирского полка Г. Э. Эльвенгрен. Собственную контрразведку возглавили капитан Колосов и штабс-капитан Гуторов.
Главным источником добывания денег для Савинкова стала шпионская деятельность в интересах разведывательных органов Генеральных штабов Франции и Польши. Для налаживания разведывательной деятельности в январе 1921 г. он создал так называемое «Информационное бюро» во главе со своим братом, казачьим есаулом Виктором Савинковым. Его агентура доставляла французской и польской военным разведкам сведения о численности и дислокации советских войск, их вооружении, снабжении, перемещениях, данные о мобилизационных мероприятиях, о воинских складах и арсеналах, командирах воинских частей и соединений, структуре, численности и расположении органов и войск ГПУ, ЧОН, пограничных войск. Собиралась и передавалась информация о политическом и экономическом положении в РСФСР и СССР, о психологическом состоянии общества.
Платили французы и поляки в целом неплохо. Так, французская миссия в Варшаве ежемесячно переводила Савинкову 1,5 млн злотых, польский Генштаб – 0,5–0,6 млн злотых, а Министерство иностранных дел Польши все 15 млн злотых. Но денег катастрофически не хватало. Требовалось содержать за рубежом штат НСЗРС, собственную разведку и контрразведку, помогать подпольной сети в РСФСР, налаживать издательскую базу. Кроме того, Б. В. Савинков давно привык жить безбедно. Он постоянно курсировал между европейскими столицами, регулярно встречался с Ю. Пилсудским, Г. У. Черчиллем, Б. Муссолини. Селился в приличных отелях, посещал дорогие рестораны, содержал любовницу, Любовь Ефимовну Дикгоф-Деренталь, бывшую в то время супругой А. А. Дикгоф-Деренталя, ближайшего сподвижника Савинкова. Поэтому и решил Борис Викторович: политика политикой, а деньги следует добывать любым способом. Добывал же их полковник С. Э. Павловский с подчиненными ему офицерами.
Весной 1921 г. Павловский направил из Польши в Белоруссию первый свой конный разведывательно-диверсионный отряд в составе 80 человек под командованием молодого казачьего полковника Д. В. Васильева, бывшего офицера лейб-гвардии Атаманского полка. Отряд прорвался в Псковскую губернию, поднял восстание в Новоржевском уезде, захватил и разграбил железнодорожную станцию Плотовец, несколько сберегательных касс, дома и квартиры зажиточных евреев. Не понеся серьезных потерь, отряд ушел за границу.
Особенно дерзко отряды Павловского в 1921–1922 годах действовали в Белоруссии. Здесь полковник под своим личным командованием сформировал даже оперативную «Североминскую группу повстанческих отрядов». По существу, эта группа представляла собой не что иное, как организованную преступную группировку, грабившую банки, сберкассы, кассы предприятий и учреждений, магазины, кооперативы, продовольственные и вещевые склады. Одновременно совершали диверсии и активно собирали разведывательную информацию.
К концу 1921 г. органам ВЧК и войскам Красной армии удалось разгромить основные силы Павловского. Погибли или были арестованы многие его офицеры-сподвижники. Однако значительная часть вооруженных отрядов во главе с Павловским сохранилась и ушла в Польшу.
Варшавские резидентуры иностранного отдела ВЧК и военной разведки сбились с ног в поисках Павловского в целях задержания или, на худой конец, его ликвидации. Но контрразведка полковника и агенты польской дефензивы хлеб даром не ели, надёжно защищая одного из лучших разведчиков и диверсантов. Что интересно, Павловский вовсе и не прятался, свободно перемещался по Варшаве, ездил с поручениями Савинкова в Париж, Берлин, Рим, Ригу и Таллин. Жил безбедно. Посещал лучшие рестораны и публичные дома Варшавы, содержал несколько любовниц – русских и полек. Но раз в месяц неизменно ездил в Вильно к своей любимой женщине.
Еву он действительно любил, осыпал дорогими подарками и деньгами. Но всякий раз, когда она просила его взять с собой в Варшаву, он отказывал, ссылаясь на какую-то мифическую опасность. На самом же деле Павловский просто боялся, что Савинков, увидев очередную красивую женщину, отобьёт её у него. Савинков был известным бабником.
В очередной раз, когда Павловский отпрашивался у Савинкова в Вильно, было это накануне католического рождества в двадцать первом году, чем-то раздражённый шеф закапризничал.
– Хватит вам, Сергей Эдуардович, прятать свою принцессу. Привезите её в Варшаву и живите счастливо. Да и денег организации жалко тратить на ваши поездки.
Павловский, человек в принципе выдержанный, взорвался.
– Позвольте узнать, уважаемый Борис Викторович, о каких деньгах речь? О тех, что мои люди добывают потом и кровью? Или о тех, что платят поляки с французами опять же на нашу закордонную работу? И которые вы со своим братцем и вашей Любовью Ефимовной просаживаете в ресторанах, ювелирных салонах и магазинах модной одежды Парижа?!!
Савинков понял, что явно переборщил. Он примирительно ответил:
– Полно вам, Серж. Простите, коли обидел, ляпнув, не подумав. Нам ли с вами деньги делить? Конечно, поезжайте. Но прежде давайте кое-что обсудим.
Тут же с подносом вошла Любовь Дикгоф-Деренталь, будто подслушивала за дверью.
– Друзья, – защебетала она, – пора пить кофе. Серж, не хмурьтесь, вам это не к лицу.
Она провела своей мягкой ладонью, излучавшей запах какого-то дорогого крема, по щеке Павловского и, улыбаясь, скрылась за дверью.
За кофе Савинков начал разговор:
– Нужен серьёзный рейд в Россию. Деньги, драгоценности, документы и добытые разведданные – всё это само собой разумеется. Но есть задачи поважнее. Во-первых, следует провести ревизию наших подпольных центров на предмет их живучести и способности к действиям. Что-то в последнее время они стали меня беспокоить. Больно уж оптимистическая информация идёт оттуда. Не чекисты ли с нами игру затеяли? Одним словом, надо проверить. Если всё в порядке, укрепить их кадрами, подбросить денег, оружия…
Савинков резко поднялся, закурил и быстрыми шагами стал мерить кабинет, покрытый толстым персидским ковром бордового цвета.
– Во-вторых, нужна серьёзная политическая разведка. Ленин, думается, завернул очередную уловку, протащив на Х съезде большевистской партии свою Новую экономическую политику, или, как они выражаются, – НЭП. Ленин – талантище! Уж вы мне поверьте. Он сообразил, что военный коммунизм с продразвёрсткой, отсутствием денежного оборота и частной собственности – гибель для Советов. Страну им не вытащить из разрухи и голода. Вот он и подсунул НЭП с налогами, допуском частной собственности на село, в мелкое и кустарное производство, восстановлением товарно-денежных отношений… Нам необходимо понять – что такое НЭП на самом деле? Отношение к НЭПу крестьян, рабочих, лавочников, кустарей… Как НЭП повлияет на углубление раскола в РКП(б), какие фракции усилит, какие ослабит? Каковы настроения в рабочей среде, в Красной армии, среди чекистов? Иными словами, Сергей Эдуардович, мне необходима подробная картина экономической ситуации в стране, политических настроений и социальных ожиданий населения России. От этой информации будет зависеть выбор нашей стратегии – поддержит ли нашу борьбу русский народ, или отправит нас на помойку истории.
