Княжич Юра (СИ) - Француз Михаил (читать книги онлайн полностью без регистрации txt, fb2) 📗
Но и про тех, кого помнил, нарыть хоть что-то было не сказать, что просто. Во Всесети ведь информации о семьях и личной жизни достаточно богатых и «серьёзных» людей, очень-очень мало. Такие люди предпочитают подобную информацию от посторонних прятать. И правильно, кстати, делают.
Но, кое-что всё-таки нашёл. И этого «кое-что» хватило для уже озвученных выводов. Ну а потом, потом был отход ко сну, так как портфель на завтра собран был заранее. Форма отглажена, обувь начищена. Кобура с пистолетом и нож приготовлены. Уснуть, правда, сразу не получилось — лезли в голову грустные мысли и образ Анастасии Дмитриевны, но это, для такого насыщенного дня, как раз нормально, и это надо просто перетерпеть… вот я и терпел. Пока, наконец, не провалился в нормальный сон. День закончился.
Глава 32
* * *
Это так странно, когда утром ты встаёшь и идёшь на работу в школу, ведёшь там уроки, занимаешься оформлением всяческой официально-учётной макулатуры, готовишься к урокам, проверяешь контрольные и самостоятельные, а потом… ложишься спать и опять идёшь в школу на уроки, но уже сам. Не в качестве учителя, а в качестве ученика. Безумно необычные ощущения. Крышесносные.
Главное, при этом всём, к школьному зданию идти только и исключительно бодрым, как следует, проснувшимся, что б, не дай Творец, не перепутать ничего. А то ведь, очень неудобно может получиться. Неловкая ситуация выйдет — оправдываться придется.
Утром следующего дня, после всего комплекса обычных мероприятий, как то: зарядка, пробежка, душ, сборы, я топал в школу уже не абы как, а к конкретному установленному для нашего класса времени прохождения КПП, к конкретной двери, о которых нам было сообщено (мне сообщено, для прочих это являлось дежурным уточнением) на прошедшем накануне классном часу нашим классным руководителем.
Раньше я, пожалуй, всё равно бы пропустил данную информацию мимо ушей и очередной раз опоздал бы. Да, скорее всего, и проснулся бы только, хорошо, если к концу второго урока.
Теперь же, пренебрегать такими организационными условностями не стал. Нет, не из-за того, что в одночасье стал из хики-камори таким уж страстным коллективистом и социолюбом — это, как раз, не так. Людей я, по-прежнему, не очень люблю. Просто, я посчитал этот порядок рациональным. Ну и это удобно, в конце-то концов. Ведь, если ему следовать, то можно приходить к школе минут на двадцать позже, чем я это сделал вчера, и, при этом, не застревать в очереди. А двадцать минут с утра — это много. В пять подняться или в пять двадцать — разница ощутимая.
Пришёл позже, но оказался, всё равно, одним из первых представителей класса возле КПП и нашего классного руководителя. На удивление, и против всех тех штампов и клише, которыми была набита современная писателю попаданческая литература, классный руководитель нашего десятого «А» класса был мужчиной, а не молодой миловидной «классной дамой» с выдающимися… внешними достоинствами. Звали его Сергеем Николаевичем Редькиным. Был он высок, но тощ и лысоват. Возраст, если судить по внешнему виду, имел «слегка за сорок». Смотрел и вёл себя он спокойно, говорил негромко, но вкрадчиво, слегка сутулился и выстраивал свою речь несколько преувеличенно правильно и грамотно. Хотя, это, пожалуй, ему простительно — он ведь у нас не только классный, но ещё и учитель «русского языка и литературы». Профдеформация — бывает.
В целом, отторжения или настороженности с каким бы то ни было неприятием он у меня не вызывал. Не появлялось желания находиться где угодно, лишь бы от него подальше. И это уже хорошо: ещё один кирпичик в комфорт моего пребывания в «Шизанутой Колонии Одиннадцать Лет Ада», как расшифровывали слово «школа» дети на рабочем месте меня-писателя. Я эту забавную аббревиатуру от дочери услышал — много и не очень весело думал потом.
Однако, нынче, ситуация, подобная вчерашней, не повторилась, да и не могла повториться — сегодня меня мои одноклассники и одноклассницы узнавали сразу. Подходили, вежливо здоровались. Но, с разговорами лишними не лезли. Не спешили навязывать своё общество — вежливые… Или осторожные — мало ли чего от настолько сильно изменившегося за лето Княжича ожидать можно. Может, он теперь кусается вообще, или бес повода на людей бросается? Может же такое быть? Может. Вот и нечего к нему лезть пока, лишний раз. Присмотреться надо, сперва, изучить, привыкнуть…
Кстати, пешком к школе пришёл только я один. Остальных всех привозили автомобили, разные по конструкции, разных моделей, разных цветов. Объединяло их то, что все они были тонированы в хлам, а подростки выходили с задних сидений через предупредительно открытую водителем дверь перед сиими чадами, что непринуждённо и наглядно демонстрировало окружающим социальный статус этих вот чад.
Исключением не стал даже класс-рук, Сергей Николаевич — он тоже прибыл на автомобиле. С той только разницей, что его колёсный транспорт выглядел несколько… не так вызывающе дорого, не был так сильно тонирован, и водителем являлся он сам. Но, статус это, всё равно, показывало не маленький — личный автомобильный транспорт, в этой Москве, напомню — редкость. «Простые смертные» тут всё больше общественным пользуются, благо с ним в городе проблем нет — он очень хорошо развит.
Если пользоваться этой логикой, то я, получается — нищеброд с улицы. Однако, что-то указывать на это обстоятельство, мне никто не спешил. Как и вопросов каких-либо задавать по этому поводу. Видимо, раньше я уже что-то и как-то «указывателям» на такие вопросы отвечал. Повторения не требовалось.
Но, в целом, проникновение на охраняемую территорию прошло быстро и без каких-либо сложностей. Когда подобралась моя очередь проходить контроль, дежурный спокойно и молча принял на хранение мой пистолет вместе с кобурой скрытого ношения, телефон и умные часы. Взамен браслету, я прямо тут же надел заранее подготовленные и принесённые часы. Дежурный дал на подпись журнал о приёме ценностей, закрыл и опечатал ящик, его помощник проверил металлоискателем наличие, точнее отсутствие у меня каких-либо ещё иных запрещённых предметов, да, собственно, и всё. Никаких вопросов, откуда у пятнадцатилетнего подростка боевой заряженный пистолет. Такая вот «обычная», «среднестатистическая» школа.
Зачем я его вообще с собой брал? Почему, дома в сейфе не оставил? Да, как бы это сказать… сыкотно как-то мне без него по улицам города ходить после всех уже ранее случившихся приключений. Неуютно. Голым себя без него чувствую. Да и непробиваемая «самурайская» логика, с её: «Меч однажды может спасти тебе жизнь — это достаточная причина, чтобы иметь его с собой всегда». У меня меча нет. Но есть пистолет.
КПП осталось позади. Начался первый мой учебный день в новом качестве в старой школе.
Первым уроком был «Расский язык». Вёл его Сергей Николаевич. И, каких-либо, сюрпризов этот урок не принёс. Ну, за исключением, пожалуй, того, что моя летняя домашняя работа была выполнена. Это вызвало некоторую оторопь даже у самого Сергея Николаевича, который уже успел занести ручку над моей фамилией в журнале, чтобы автоматически вписать напротив неё мой традиционный и уже никого не смущающий «кол». Видимо, наш классный тоже успел привыкнуть, что Долгорукий домашкой не заморачивается вообще никогда, предпочитая тратить своё время на более важные для него дела — на компьютерные игры. А тут — вот те, на те, получите: все одиннадцать письменных упражнений. Да ещё и выведенных достаточно аккуратным почерком…
А что? Я ж — писатель! А это значит, что мне нравится писать. И в это понятие входит не только придумывание сюжетных линий, диалогов и декораций. В это понятие входит и сам процесс выведения на чистом листе ровных строчек красивых букв. И он, процесс этот, доставляет мне буквально физическое удовольствие, близкое к тому, какое я испытывая, когда выполняю тренировочные комплексы Кунг-фу, и они у меня получаются. А компьютер, как «печатная машинка», имелся под рукой далеко не всегда. Помню, ещё те времена, когда записывал свои произведения в толстый «капральский» ежедневник, выменянный у «комода» на пачку халвы и сникерс, стоя ночью «на тумбочке», просто, чтобы не заснуть и не свалиться… А потом, помню, был у меня уже свой ежедневник, чуть большего формата, но такой же толстый. Только страницы в нём были разлинованы слишком широко, не под мой мелкий убористый почерк. И приходилось каждую строчку в нём делить ещё пополам, размечая и отчёркивая по маленькой железной линеечке, для которой в обложке была ножом прорезана и проковыряна специальная дырочка, в которую она и пряталась в периоды между разлиновыванием страничек. Помню, как писал в эти строчечки, вглядываясь в них при свете маленького квадратного фонарика фирмы «Луч», лёжа возле рации под колесом «Урала» на одной из безымянных высот, прислушиваясь к далёким… впрочем, не важно.
