Это смертное тело - Джордж Элизабет (книги онлайн полностью бесплатно .txt, .fb2) 📗
— Что случилось? Что-нибудь плохое? Иначе вы бы не приехали.
— Где мы можем поговорить с вами, мистер Хастингс? — спросила Барбара.
Хастингс притронулся к гладкой макушке своей собаки.
— Можете сказать мне здесь. Поблизости нет места для личных разговоров, разве только вы захотите поехать в Берли, но в такое время года вам вряд ли этого захочется.
— Вы живете неподалеку?
— За Берли.
Хастингс снял бейсболку. Волосы у него начинали седеть и были бы густыми, если бы он не стриг их так коротко. Он вынул платок и обтер им шею и лицо. Хастингс был на редкость некрасив — лошадиные зубы и полное отсутствие подбородка. Глаза, однако, были очень выразительными, и, когда он посмотрел на них, они наполнились слезами.
— Она умерла?
По лицу Барбары он понял, что это так, страшно закричал и отвернулся от них.
Барбара переглянулась с Нкатой. Поначалу никто из них не шевельнулся. Потом Нката положил руку Хастингсу на плечо.
— Мы очень сожалеем, дружище. Это ужасно.
Он сам был расстроен. Барбара чувствовала это по тому, как изменился выговор Нкаты: он произносил слова не как житель Южного Лондона, а как выходец с Карибских островов.
— Я отвезу вас домой, а сержант последует за нами в моем автомобиле. Скажете мне, как ехать. Вам не надо тут оставаться. Расскажете, как добраться?
— Я могу управлять машиной, — возразил Хастингс.
— Нет, дружище, не можете.
Нката взглянул на Барбару, и она торопливо открыла пассажирскую дверь «лендровера». На сиденье лежало ружье и пистолет, из которого Хастингс подстрелил пони. Барбара засунула оружие под сиденье, и они с Нкатой усадили Хастингса в машину. Пес последовал за ним одним грациозным прыжком, привалился к своему хозяину и молча проехал всю дорогу. Собаки умеют утешать.
Их печальная маленькая процессия выкатилась не на шоссе, по которому они сюда приехали, а на лесную дорогу, бегущую среди дубов и каштанов. Деревья обступили ее с обеих сторон и образовали зеленый тоннель из ветвей и листьев. С одной стороны Линдхерст-роуд раскинулся луг, с другой стороны — пустошь. Сотни пони свободно паслись там, а если им хотелось перейти через дорогу, они спокойно делали это.
В Берли стало ясно, почему Хастингс не хотел вести там разговор. Повсюду были туристы, они разгуливали по деревне, где им вздумается, как будто брали пример с пони и коров. Шли, куда глаза глядят, и солнце поджаривало их обнаженные плечи.
Хастингс жил за деревней. У него был участок в конце Хани-лейн — Барбара отметила, что вывеска здесь есть, — и когда они наконец припарковались, оказалось, что у Хастингса нечто вроде фермы с несколькими хозяйственными строениями и загонами, в одном из которых стояли две лошади.
Дверь открывалась прямо в кухню, Барбара сразу прошла к сушилке, на которой стоял вверх дном электрический чайник, налила в него воды, вынула кружки и пакетики с чаем «Пи-джи-типс». Иногда чашка любимого чая бывает единственным способом для выражения простого человеческого сочувствия.
Нката усадил Хастингса за старый стол с пластиковым покрытием. Агистер снял бейсболку, высморкался в платок, скатал его в комок и положил сбоку.
— Извините. — Его глаза снова наполнились слезами. — Мне бы сразу спохватиться, когда она не ответила на мои звонки в день ее рождения. И на следующий день не позвонила. Она всегда мне перезванивала, обычно в течение часа. Я подумал, что она просто занята. Что ей некогда. Ну, вы понимаете.
— Вы женаты, мистер Хастингс?
Барбара поставила на стол чашки и щербатую сахарницу, которую обнаружила на полке рядом со старыми банками с мукой и кофе. Кухня была старомодной, и все здесь было старомодным, начиная от бытовых приборов и кончая предметами на полках и в шкафах. Тем не менее чувствовалось, что эту комнату любовно сохранили, в отличие от модных помещений, отреставрированных под старину.
— Это маловероятно, — ответил Хастингс на вопрос Барбары.
По-видимому, он намекал на свою несчастливую внешность и относился к этому с мрачным смирением. Барбара подумала, что это типичный случай самосбывающегося пророчества.
— Вот как, — сказала она. — Мы хотим поговорить в Хэмпшире со всеми, кто знал Джемайму. Надеемся, что вы сможете нам помочь в этом.
— Зачем? — спросил он.
— Все дело в том, как она умерла, мистер Хастингс.
Он внезапно осознал то, что до него пока еще не дошло, несмотря на визит людей из Скотленд-Ярда.
— Ее смерть… смерть Джемаймы…
— Мне очень неприятно говорить вам об этом, но ее убили шесть дней назад.
Барбара рассказала все остальное, не о подробностях убийства, а о месте, в котором оно произошло. Но, даже упомянув кладбище, Барбара не сказала, где именно оно находится, не сказала и где нашли тело.
— Так что все, кто ее знал, должны быть нами допрошены, — закончила она свой рассказ.
— Джосси, — глухо произнес Хастингс. — Она ушла от него. Ему это не понравилось. Она говорила, что Джосси не мог с этим смириться. Он ей все время звонил, звонил без конца.
Хастингс прижал к глазам кулаки и зарыдал, как ребенок.
Электрический чайник отключился, и Барбара налила в кружки воду, нашла в холодильнике молоко. Бедному человеку лучше бы сейчас выпить виски, но Барбаре неловко было шарить по полкам, поэтому, несмотря на жару, она решила подать чай. В доме хотя бы прохладно, этому способствовала толщина стен, грубых и беленных снаружи и покрашенных бледно-желтой краской в помещении.
Присутствие веймаранера, кажется, немного утешило Робби Хастингса. Собака положила голову ему на бедро и тихонько, протяжно завыла. Робби утер глаза и снова высморкался.
— Да, Фрэнк.
Он погладил гладкую собачью голову, наклонился и прижался к ней губами. Разогнувшись, он не стал смотреть на Барбару и Нкату, а уставился в кружку с чаем.
Возможно, понимая, какими будут их вопросы, Хастингс заговорил, сначала медленно, потом поувереннее. Нката тут же вынул свою записную книжку.
В Лонгслейд-Боттоме, сказал Хастингс, есть большой луг, куда люди приходят выгуливать своих собак. Несколько лет назад он водил туда веймаранера, Джемайма тоже с ним ходила. Там она и встретила Гордона Джосси. Случилось это около трех лет назад.
— В наших местах он появился недавно, — сказал Хастингс. — Расстался в Итчен-Аббасе с мастером-кровельщиком по фамилии Хит и приехал в Нью-Форест. Захотел начать свой бизнес. Молчаливый человек, но Джемайме он сразу понравился. Еще бы, ведь она на тот момент была в межмужье.
Барбара нахмурилась. Что за слово такое? Хэмпширский сленг?
— Межмужье?
— Между мужчинами, — пояснил он. — Джемайме всегда требовался мужчина. С того момента, как ей исполнилось… не знаю, двенадцать или тринадцать, ей нужны были бой-френды. Я всегда думал, что это вызвано гибелью наших родителей. Они погибли в автокатастрофе, оба одновременно. С тех пор она хотела, чтобы при ней был кто-то верный и постоянный.
— А вас ей недоставало? — спросил Нката.
— Думаю, Джемайме требовался кто-то особенный. Я был всего лишь братом. Моей любви ей было мало, брату ведь положено любить сестру.
Хастингс подвинул к себе кружку. На стол выплеснулось немного чая, и он вытер его ладонью.
— Она была неразборчивой? — спросила Барбара и поспешно добавила, когда агистер вскинул на нее глаза: — Извините, мне нужно спросить. И это не имеет для меня значения, мистер Хастингс. Я просто хочу докопаться до причин ее гибели.
Хастингс покачал головой.
— Для нее это значило влюбиться в кого-то. Она вступала в отношения с одним или с двумя — вы понимаете, о чем я, — только если думала, что они в нее влюблены. «Безумно влюблены», как она всегда это называла. «Мы безумно влюблены друг в друга, Роб». Типичная молодая девушка. Ну… почти.
— Почти? — в один голос спросили Барбара и Нката.
Хастингс задумался, словно рассматривал свою сестру в новом свете.
— Она была очень привязчивой, — медленно сказал он. — Наверное, поэтому ей было трудно удерживать мужчин. Она требовала от них слишком многого, и поэтому… все заканчивалось. Я в этом не слишком хорошо разбираюсь, но я пытался ей объяснить, что парням не нравится, когда в них так вцепляются. Думаю, Джемайма чувствовала себя одинокой из-за потери родителей, хотя, по сути, одной она никогда не была. Тем не менее она пыталась побороть чувство одиночества. Она хотела… — Хастингс нахмурился, подыскивая слова, — она словно хотела влезть им под кожу, слиться с ними.
