Развод с генералом драконов (СИ) - Солт Елена (бесплатные серии книг .TXT, .FB2) 📗
Первой находится сестра Зарина. Она мотает головой и принимается шариться в тканевой дорожной сумке, висящей у неё на плече:
— При всём уважении, милорд, сестра Мелинда принадлежит Обители Светлейшего, как и её дар, все бумаги у меня с собой, и я сейчас…
Морщась словно бы от боли — а ведь он и правда ранен — Рэйвен убирает руку под доспех и достаёт оттуда смятый и пожелтевший от времени лист пергамента. На негнущихся ногах подхожу ближе и узнаю его.
Это прошение об уходе в монастырь на имя Императора, подписанное мной. Потрёпанное такое, местами рваное, с засохшими каплями крови. И поверх выцветших чёрных чернил отчётливо видны яркие и свежие, крупное и жирное «отказано» и терракотовый оттиск императорской гербовой печати.
Чувствую, как в груди становится горячо. Дыхание учащается. Это что же получается, все эти годы Рэйвен не подавал императору то прошение? И подал его только недавно, чтобы получить официальный отказ?! Уму непостижимо.
— Полагаю, желающих оспаривать волю Императора нет? — тихо цедит Рэйвен, почему-то прожигая взглядом меня. — Так я и думал. Леди Мелинда Сторм моя жена, была, есть и будет. На этом тема закрыта.
Вздрагиваю от грохота за спиной. Обернувшись, вижу Джиральдину и лежащую на земле деревянную миску с яблоками. Сколько она здесь стоит? Судя по тому, как побледнело её лицо — достаточно. Явно слышала новость. Её лицо, обращённое ко мне, напоминает злобную маску:
— Она твоя жена? А я тогда кто?
— С тобой я разберусь позже, — отрезает Рэйвен, чуть повернув голову. — А сейчас лучше скройся с глаз.
— Вот как, значит? Думаешь, я позволю вам жить долго и счастливо? Отойду с дороги? Просто отдам тебя ей и всё? Да ты с ума сошёл, генерал!
— Уймись! — тихо рычит Рэйвен. — Ты уже наворотила дел на целую виселицу. Скажи спасибо, что ты до сих пор не на ней!
— Что? — Джиральдина переводит растерянный взгляд с меня на Сторма и всё понимает.
Зачем ему нужна была Уна.
Почему я здесь с ним, живая и невредимая, а не полыхаю на костре карателей.
Понимает, что Рэйвен знает, кто за всем этим стоит. Знает и никогда не простит.
Один её опрометчивый шаг перечеркнул всё былое. Потому что нет для дракона ничего важнее, чем его истинная пара. И есть то, что ни один дракон не простит никогда и никому — попытку украсть его истинное сокровище.
— Вот, значит, как? — хрипло каркает Джиральдина, подозрительно буравя взглядом меня.
Её глаза горят демоническим пламенем, в котором плавятся нечеловеческая ненависть и злоба.
А губы растягиваются в неестественной улыбке. Даже Рэйвен поворачивается, хмурится и выходит вперёд между нами, оттесняя меня себе за спину:
— Иди в дом, Джина, и жди моих указаний.
Она смотрит на Рэйвена пьяным взглядом, и даже её язык слегка заплетается:
— О, несомненно, любовь моя, как прикажешь. Вот только у меня здесь ещё одно незаконченное дело.
— Что, мать твою? — рявкает Рэйвен. — Ты ещё спорить будешь? Исчезни с глаз, я сказал!
Пока он движется к Джиральдине, та смотрит на меня:
— Красивая заколка, Мелинда. Твоя соплячка не сказала тебе, откуда она у неё? Моя Дороти ей подарила. А сейчас я вижу эту заколку у тебя. Очень кстати!
Заколка? Какая заколка? Вспоминаю, какая. Вики сама вставила мне её в волосы в нашу последнюю встречу.
Нравится? Тогда я тебе её подарю! Цветочек и правда очень красивый!
Пока я тянусь к волосам, пытаясь нащупать проклятый цветок, рот Джиральдины раскрывается и из него доносятся шипящие звуки тёмного заклинания, которое я скорее читаю по губам, чем слышу:
— Нигро скорпио!
В следующий миг я слышу щелчок, а потом чувствую, как по моим волосам быстро-быстро что-то ползёт.
Мой вскрик раздаётся одновременно с острой жалящей болью в шее. Перед глазами вспыхивает алым. По телу стремительно разливается жар. Смертельный жар.
Нигро скорпио. Чёрный скорпион, чей яд смертелен и влечёт неизбежную смерть.
Выходит, заколка была с сюрпризом. Хорошо, что он достался мне, а не дочке — последнее, что я успеваю подумать, прежде чем ноги перестают держать и я оседаю на землю.
25. Во мраке
Рэйвен
Мгновенно оказываюсь рядом, успеваю поймать Мелли. В моих руках её тело кажется почти невесомым. Тянусь пальцами к мерзкому насекомому на хрупкой девичьей шее, но не успеваю его даже коснуться.
Хвостатый трещит и рассеивается в воздухе чёрным дымком, оставляя на шее Мелли кровавую ранку, от которой стремительно расползаются чёрные трещины. Смертельный яд быстро разносится по телу. Счёт идёт на минуты.
То, что я вижу сейчас, слишком знакомо.
— Мелли? Ты меня слышишь? Мелли, детка? — встряхиваю её безжизненное тело и при виде того, как безвольно дёргается её голова, становится жутко.
Яд чёрного скорпиона. Снова он.
В тот раз я держался в сознании, но это я. А Мелли всего лишь человек. Она не очнётся, если только…
Поворачиваю голову, сквозь спутанные волосы, упавшие на лицо, смотрю на Джиральдину:
— Противоядие! — рычу на неё. Теперь всё становится ясно, как день. — Что хочешь за него?
Джина пошатывается и молчит, будто воды в рот набрала. Время останавливается. Секунды тянутся мучительно медленно.
Где-то причитают монахини. Трещат по гравию колёса подъезжающего экипажа, из которого выпрыгивают улыбающиеся Вики и Дороти. Последней, степенно ступая на подножку, выбирается мама. Как же, небесная срань, всё вовремя! Будто репетировали.
— Мамочка? — жалобно пищит Вики и со всех ног бежит к нам. — Что с мамочкой?
Дочь падает на колени, подползает к Мелинде и неверяще всматривается в безжизненное лицо.
— Дж-ж-ина! — будто грызу зубами металл. — Противоядие! Я знаю, оно у тебя есть. Не в первый раз проворачиваешь этот трюк, да?
Доверял ли ей когда-то по-настоящему? Любил ли?
Всё вдруг становится ясно, как день. Всё напускное, надуманное слетает с меня, будто пожухлая листва с осенних деревьев, обнажая запоздалую правду.
Дважды нет. Просто она оказалась в нужное время и в нужном месте, как раз тогда, когда я старался всеми средствами вытравить из нутра другую. Джина была достаточно умна, чтобы из благодарности за спасение взрастить во мне привязанность, разжечь плотское влечение. Сумела стать нужной. И не делала мозги. С ней было не так одиноко. А когда она понесла дракона, я не раздумывал.
Вот только вышло так, что всё изначально строилось на лжи. А я и рад был обманываться. Глупец.
Вики рядом беззвучно плачет, маленькими пальчиками гладит Мелли по холодной щеке.
— Ты, мать твою, оглохла или спишь? — рявкаю на Джиральдину.
Та вздрагивает, словно бы отмирает от глубокого сна. Её рот дёргается, а потом она качает головой:
— У меня нет противоядия, любовь моя, — её голос печален и тих, в нём отчётливо слышится правда. Джина не лжёт, хотя я бы сейчас отдал всё, чтобы было иначе! — Хоть до исподнего меня обыщи, переверни весь замок, всю округу, ты его не найдёшь. И в моей старой хижине его тоже нет. Последнее на тебя истратила.
Дерьмо.
Мама склоняется над беззвучно рыдающей Вики, подхватывает ту на руки и уносит, нашёптывая ей какие-то успокаивающие глупости.
Снова смотрю на Мелли. Время уходит. Утекает сквозь пальцы. Жизнь покидает её медленно и неотвратимо, и я ощущаю это так же остро и полно, как если бы всё происходило со мной. Впрочем, чему удивляться, ведь она часть меня.
Крепко прижимаю её к себе в нелепой попытке защитить от этого кошмара, который сам же и сотворил.
Не хотел. Не принимал. Не ценил. И вот расплата.
За мои грехи! Так почему страдает она? Ведь она ни в чём не виновата! Никогда не была, как бы мне ни хотелось думать иначе. Обманывать всех вокруг и себя самого. Взращивать и лелеять месть к проклятому призраку, чьё тело давно стало прахом.
Не замечать. Отвергать. Истинную!
Слепец!
Понадобилась драконья метка, чтобы раскрыть, наконец, глаза, узреть очевидное, то, что и так всегда лежало на поверхности! Своими грубыми лапами чуть не сломал всё опять, потому что боялся. Потому что не знал, как вести себя с ней. Потому что с ней было всегда, нет. ВСЕГДА! Не так, как с другими! Потому что после всего, что натворил, страшился прочесть в её глазах отвращение или скуку. Куда привычнее было видеть ненависть, злость, страх. Их и добивался по старой привычке. И круг замкнулся.
