Голос - Индридасон Арнальд (книги без регистрации бесплатно полностью .TXT) 📗

— Но у нас нет никаких доказательств, что это была мать. Или, раз уж на то пошло, что это был не отец.

— Я рассказала ему, что ездила в клинику поговорить с его женой и что Дора бродила неизвестно где в тот день, когда был покалечен их сын. Он очень удивился. Будто и не догадывался о том, что она может сбежать из больницы. Папаша все еще полагает, что виноваты школьники и что, если бы это была мать, мальчик сказал бы нам об этом. Он уверен.

— Почему малыш не выдает ее?

— Он в шоке, бедняжка. Но я не знаю, почему он молчит.

— Любит маму? — предположил Эрленд. — Несмотря на то, что она с ним сделала.

— Или боится, — добавила Элинборг. — Может, он умирает от страха, что это повторится. Или пытается защитить мать. Трудно сказать.

— И что ты предлагаешь? Прекратить дело против отца?

— Я собираюсь обсудить это в прокуратуре. Посмотрим, что там скажут.

— Да, начни с этого. Слушай, а ты звонила подружке, с которой Стефания встречалась здесь за несколько дней до смерти Гудлауга?

— Да, — с отсутствующим видом кивнула Элинборг. — Стефания просила прикрыть ее, но подруга не смогла, когда дошло до дела.

— Она должна была прикрыть Стефанию своим враньем?

— Эта самая подруга начала было рассказывать, как они со Стефанией тут посидели, но она совершенно не умеет врать. Все время сбивалась, а когда я пригрозила вызвать ее в полицейский участок для дачи показаний, расплакалась прямо в трубку. И призналась, что Стефания позвонила ей и попросила подтвердить, что они встречались в отеле, если спросят. Это старая приятельница Стефании по какому-то музыкальному кружку. Она хотела отказаться, но, видимо, Стефания чем-то ее припугнула. Правда, я не смогла из нее вытянуть, чем именно.

— Да этот обман с самого начала был шит белыми нитками, — сказал Эрленд. — Мы с ней оба знали, что тут она прокололась. Не понимаю, зачем ей играть с нами в такие игры, если она невиновна.

— Ты думаешь, Стефания убила своего брата?

— Или знает, кто это сделал.

Коллеги посидели еще некоторое время, отхлебывая кофе и обсуждая трудные семейные обстоятельства избитого мальчика и его родителей. Естественно, Элинборг спросила Эрленда, как он собирается встречать Рождество. Он ответил, что к нему придет Ева Линд.

Он рассказал Элинборг о своей находке в подвальном коридоре и о подозрениях насчет брата Осп, который мог быть причастен к делу. Совершенно опустившийся тип, не вылезающий из финансовой дыры. Эрленд поблагодарил Элинборг за приглашение на рождественский ужин и предложил ей взять отгулы до начала праздников.

— Да ведь дней больше не осталось! Сочельник уже сегодня, — улыбнулась Элинборг и пожала плечами, будто праздник со всеми уборками, выпечкой и родственниками утратил для нее всякое значение.

— Подарок-то ты получишь? — спросила она.

— Наверное, носки, — ответил Эрленд. — Надеюсь.

Помедлив, он добавил:

— Не принимай эту историю с папашей слишком близко к сердцу. Так бывает. Нам кажется, что мы знаем правду, а потом непременно всплывает новая деталь и все переворачивает с ног на голову.

Элинборг кивнула.

Эрленд проводил ее до вестибюля, и они попрощались. Он собирался подняться к себе в номер, чтобы собрать свои пожитки. Отель ему надоел. Он вдруг страшно соскучился по своей пустой «норе, где ничего нет», по своим книгам, креслу и даже по развалившейся на диване Еве Линд.

Эрленд ждал лифт, когда к нему незаметно подкралась Осп.

— Я нашла его.

— Кого? Брата? — опешил Эрленд.

— Пойдемте, — сказала она и направилась к лестнице, ведущей в подвал.

Эрленд медлил. Подошел лифт, и двери открылись. Он заглянул в кабину. Возможно, разгадка убийства уже у него в руках. Может быть, брат пришел, чтобы сдаться по настоянию сестры. Парень, жующий табак. Но Эрленд не ощущал никакого волнения по этому поводу и ничего не ждал. Он не испытывал ни предвкушения, ни триумфа, обычных по завершении расследования. Только усталость и омерзение, потому что эта история вызвала массу ассоциаций с его собственным детством. Оказалось, в его личной жизни царит такой бардак, что он просто не знает, с чего начать наведение порядка. Больше всего ему хотелось забыть о работе и очутиться дома. Побыть с Евой Линд. Помочь ей выпутаться из ее вечных проблем. Прекратить думать о других и задуматься наконец о себе и о своей семье.

— Вы идете? — тихо окликнула его Осп, уже с лестницы.

— Иду, — ответил Эрленд.

Он спустился за ней вниз, в кафетерий для персонала, где они беседовали в первый раз. Там было все так же грязно. Девушка заперла дверь на ключ. Ее брат, сидевший за одним из столов, вскочил, когда вошел Эрленд.

— Я ничего ему не сделал, — визгливо запричитал он. — Осп сказала, что, по-вашему, я прикончил его, но я ничего не сделал. Я ничего ему не сделал!

Его засаленная синяя куртка была порвана на одном плече, так что виднелась белая подкладка. Давным-давно не стиранные джинсы казались черными. На ногах высокие бутсы со шнуровкой до икр, но, отметил Эрленд, без собственно шнурков. В длинных, потемневших от грязи пальцах парень сжимал сигарету. Он затягивался и выпускал из себя дым. Его голос выдавал нервное возбуждение. Он ходил из угла в угол, как загнанный зверь, настигнутый беспощадным охотником.

Эрленд посмотрел на стоявшую у двери Осп, потом на ее брата.

— Ты, должно быть, очень доверяешь своей сестре, раз решился прийти сюда.

— Я ничего не сделал! — повторил парень. — Осп сказала мне, что вы порядочный и что вам нужны только показания.

— Мне надо знать, в каких отношениях ты состоял с Гудлаугом, — сказал Эрленд. — Я не утверждаю, что это ты его зарезал.

— Не резал я его, — поспешил подтвердить парень.

Эрленд рассматривал его. Малый явно застрял между подростковым возрастом и зрелостью. Детская непосредственность сочеталась в нем с ожесточенностью и горькой злостью на что-то, о чем Эрленд не имел ни малейшего представления.

— Никто и не говорит, что это ты, — спокойно сказал он, пытаясь разрядить атмосферу. — Как вы познакомились? Какого рода были ваши отношения?

Парень покосился на сестру, но Осп молча стояла у двери. Тогда он бросил взгляд на Эрленда.

— Время от времени я оказывал ему услуги, за которые он мне платил, — сказал брат Осп.

— А как вы познакомились? И давно ли?

— Он знал, что я брат Осп. Как и всем, ему казалось забавным, что мы брат и сестра.

— Почему?

— Меня зовут Рейнир.

— И что же тут смешного?

— Осп и Рейнир, «осина» и «рябина», сестра и брат. Папины с мамой остроты, тоже мне, садоводы-любители.

— Так что же Гудлауг?

— В первый раз я увидел его здесь, в отеле, когда пришел навестить Осп. Это было примерно полгода назад.

— А дальше?

— Он знал, кто я. Осп, наверное, рассказывала ему обо мне. Она разрешала мне иногда спать в отеле, в коридоре у Гудлауга.

Эрленд повернулся к Осп и сказал:

— Вы очень основательно подготовили угол.

Горничная озадаченно посмотрела на полицейского и ничего не ответила. Эрленд снова повернулся к Рейниру:

— Итак, он знал, кто ты какой. Ты спал в его коридоре. Что было дальше?

— Я был ему нужен. Он сказал, что будет мне платить.

— Зачем ты ему был нужен?

— Для того, чтобы сосать ему иногда и…

— И?..

— Иногда он у меня сосал.

— Ты знал, что он гей?

— Разве это не очевидно?

— А презерватив?

— Мы всегда пользовались презервативом. У него была паранойя. Он говорил, что не хочет рисковать. Что, может быть, я заразный. Я не заразный, — с какой-то чрезмерной горячностью заверил Рейнир и взглянул на сестру.

— И ты жуешь табак.

Он удивленно вытаращился на Эрленда:

— А это тут при чем?

— Не важно. Ты пользуешься жевательным табаком?

— Да.

— Ты был у него в тот день, когда его убили?

— Да. Гулли попросил меня встретиться с ним, обещал заплатить.