Летняя королева - Чедвик Элизабет (читать книги без сокращений .txt) 📗
Сальдебрейль покачал головой:
– Нет, мадам, но мне не нравится, что они пользуются такими коварными способами и средствами.
– Действительно, бдительность нам не помешает, – согласилась королева. – Но это не означает развязать против них войну. Наш долг – привести армию к моему дяде, чтобы он мог разобраться со своими врагами. Мы должны поддержать короля в его усилиях и укрепить в нем решимость. Таков мой приказ вам. Цель – Антиохия.
– Когда наступит наша очередь переправляться через рукав Святого Георгия? – спросила Гизела.
Молодая женщина играла с хорошеньким серебристо-серым котенком – водила красной ленточкой перед ним, а он догонял и хватал ее.
– Скоро, – ответила Алиенора.
Они ожидали во дворце, когда их позовут на борт корабля. Почти весь багаж уже был подготовлен, остались только мелочи: игры, шитье, чтобы скоротать время. Бормоча себе под нос, Амария проверяла кисеты со снадобьями. Утром она запаслась отваром из белого мака, на который Алиеноре пришлось раскошелиться, о чем королева ничуть не сожалела.
– Как скоро? – Гизела помахала шелковой полоской, чтобы до нее не достали кошачьи лапки. – Несколько часов, несколько дней… недель?
Алиенора подавила раздражение, вызванное скулежом Гизелы. Они все были на взводе, и ей приходилось быть снисходительной.
– Часов, я бы сказала, во всяком случае, не больше одного дня.
Она подошла, чтобы взглянуть в окно. По реке так и сновали корабли. В это октябрьское утро небо закрыли облака и неспокойные воды бухты казались серыми. Если бы не треугольные паруса, Золотой Рог можно было бы принять за Сену.
Людовик начал переправлять свои отряды через рукав Святого Георгия на другой берег, где раскинулись рынки. Причиной тому послужил, во-первых, тот факт, что император почти прекратил поставку продовольствия в лагерь, и ничего другого не оставалось. А во-вторых, французским воинам не терпелось отправиться в путь, пока немцы не присвоили себе все земли и славу. Император Мануил весьма любезно предоставил корабли для переправы, и посадка на борт продвигалась быстро.
– А в Париже деревья уже сбрасывают листья, – вздохнула Гизела. – Скоро начнут собирать урожай яблок. Хотелось бы мне сейчас отведать чашечку нового сидра!
– Смотри, как бы тебя не причислили к варварам, – поддела ее Алиенора. – И чем тебе не нравится греческое вино?
– А тем, что пьется оно легко и только потом начинает бодаться, – ответила Гизела.
Королева кивком согласилась с ее метким замечанием.
Котенку надоело играть, и он свернулся калачиком на пухлой подушке, обтянутой красным шелком. Последняя группа воинов взошла на борт, и корабль отправился вниз по течению, к нижней цепи через бухту, оставив на берегу пустырь с черными отметинами, где разводили костры.
Алиенора ждала, что ее вот-вот позовут на пристань, но солнце продвинулось еще на час по циферблату, а гонец так и не появился. Теряя терпение, она послала Сальдебрейля узнать, что происходит. Когда он вернулся, то выглядел мрачно.
– Мадам, греки снова тянут время. Проволочку объясняют тем, что якобы ждут возвращения кораблей с того берега, где возникли какие-то трудности с менялами на новом рынке, но больше мне ничего не удалось выведать. Они либо не знают, либо не хотят говорить.
Принесли еду: виноградные листья, фаршированные пряной мясной смесью, и фляги с темным греческим вином. Евнухи сделали вид, что не говорят ни по-французски, ни по-латыни, и на каждый вопрос женщин просто трясли головой и тупо смотрели на них подведенными глазами.
Закат окрасил воды Золотого Рога в цвет крови, а когда комнату окутала темнота и слуги зажгли ароматные лампы, королева сдалась и ушла спать.
На рассвете тоже вызова не последовало. Глядя из окон на вид, освещенный бледным солнечным светом, Алиенора отметила не такое бурное движение кораблей, причем ни один из них не шел в том направлении, что вчера. Ее беспокойство усилилось.
Прибыл Жоффруа де Ранкон, его немедленно препроводили к королеве. Он опустился перед ней на колено:
– Мадам, есть новость. Завтра к полудню сюда прибудет отряд из Апулии.
– Что ж, это к лучшему. – Она жестом приказала ему подняться. – Когда мы отплываем? Вы получили известие из главного лагеря?
– Да, мадам, минуту назад. – Взгляд у него был тревожный. – Император удерживает свои корабли на том берегу и отказывается продавать припасы. Чтобы добраться до вас, нам пришлось переплывать залив в рыболовецком суденышке!
– Что? – Алиенора сердито посмотрела на него.
Жоффруа поморщился:
– Вчера в лагере менял произошли беспорядки. Кое-кто из фламандцев графа Тьерри ограбил столы греков, причинив увечья. Король и граф наказали виновных и возместили убыток, а император пообещал восстановить рынок, как только будет уверен в соблюдении порядка, но он желает получить гарантии.
– Какие, например? – Тревога королевы усилилась.
Жоффруа тяжело вздохнул:
– Он требует от короля и его старших баронов принести присягу верности и пообещать, что все города, которые мы завоюем, передадим под его правление.
Алиенора нетерпеливо взмахнула рукой:
– Мы уже это обсуждали, предвидя, что он выдвинет такое требование. Тут спорить нечего, ведь как только мы вырвемся на свободу, сможем поступать, как нам заблагорассудится.
– Если бы одно это, мадам, было бы просто, – продолжил Жоффруа, метнув взгляд на Гизелу. – Император изъявил желание укрепить договоренность брачным союзом между одним из его племянников и представительницей французского королевского дома.
У Гизелы от ужаса округлились глаза.
– Я приехала как помощница королевы, я не товар для обмена.
– Что говорит король? – поинтересовалась Алиенора.
– Он обдумывает требования императора, мадам, – бесстрастно ответил Жоффруа. – Видимо, считает цену разумной.
– Нет! – завопила Гизела. – Я на это не пойду! Лучше умереть!
В Алиеноре вспыхнуло раздражение. А у нее разве был выбор, когда Людовик прибыл в Бордо тем летом, в год ее тринадцатилетия? Чего бы она не отдала за возможность отказать ему! Чего бы она не отдала за спасение.
– Помолчи! – отрезала королева. – Плачем и бранью делу не поможешь. Воспользуйся головой, глупая ты девушка.
Гизела сглотнула слезы, бросив на Алиенору умоляющий, испуганный взгляд.
– Поверь мне, участь других бывает гораздо хуже, – мрачно изрекла королева. – А ты жила бы здесь в роскоши, одевалась в шелка, благоухала духами и ни в чем не нуждалась.
– Но я потеряла бы свою душу, мадам! – рыдала Гизела. – Прошу вас, не допустите, чтобы это случилось со мной. А то я умру.
– Тебе это только кажется. Я говорю это лишь потому, что именно так произошло со мной десять лет назад, но, как видишь, я до сих пор жива. – Алиенора повернулась к Жоффруа. – По этой причине император и захотел перевезти всех еще вчера. Придержав корабли, он может потребовать за нас любой выкуп – или ему так кажется. – Она решительно поджала губы. – Ну и пусть себе удерживает свои корабли, у генуэзских торговцев найдутся другие, всегда кого-нибудь можно подкупить, чтобы переправиться на ту сторону. Людовик поступит как пожелает в вопросе присяги, но я здесь ни за что не останусь. – Она опустила ладонь на рукав Жоффруа. – Найдите способ увезти нас отсюда, причем быстро.
Он накрыл ее руку своей и слегка пожал – успокаивающий жест для других, но сказавший гораздо больше Алиеноре.
– Доверьтесь мне, мадам. – Жоффруа поклонился и вышел.
– Мне бы раньше догадаться, – сокрушалась королева. – Не стану придираться к политике императора, а вот нам следовало быть осмотрительнее. – Она взглянула на дрожавшую Гизелу. – Не волнуйся. Во мне есть сострадание, и я не оставлю тебя здесь по прихоти Людовика.
Гизела сдержала слезы:
– Когда вы сказали, что я буду жить здесь в роскоши, я подумала…
– Знаю, о чем ты подумала, – перебила ее Алиенора. – Жизнь молодой жены здесь имеет свои преимущества, но я не бросила бы тебя.
