Златокудрая Эльза. Грабители золота. Две женщины - Бело Адольф (полные книги txt) 📗
– Мистер, доверьтесь доктору Ивенсу, он был врачом на корабле «Марко Поло», и я видел, как он исцелял безнадежных больных. Главное, чтобы он вас вылечил, а уж как – неважно.
На мгновение пришедший в себя мистер Фультон колебался. Противники доктора думали, что он откажется. Они приняли, соответственно, дерзкий вид, когда больной, протянув руку, сказал вполголоса:
– Торопитесь! Я задыхаюсь… Я могу умереть. Оба медика удалились с выражением комической торжественности на лице.
Доктор закатил больному рукав и ловко надрезал ему иену, из которой потекла темная, как чернила, кровь. Он стал осматривать руку, на которой сделал кровопускание, и заметил не без удивления, что она целиком покрыта вытатуированными рисунками красного и синего цвета. Здесь были цифры, имена, кинжал… Рисунки бледнели по мере того, как больной терял кровь. Его дыхание стало более свободным, но глаза были мутны, он терял сознание. Том обрызгал его уксусом, а доктор остановил кровь. Мистер Фультон сделал слабый знак удовлетворения и через несколько секунд заснул. Доктор Ивенс сказал себе: кровопускание весьма эффективное средство, но не будучи привычным, оно внушает некоторые опасения.
Теперь, когда больной уснул, он не хотел оставлять его, пока тот не проснется.
– Лучше я останусь здесь, чем буду возвращаться сюда через некоторое время, – сказал он Тому. – Отсюда так далеко до моего дома!
Доктор на цыпочках вышел из комнаты пациента. Том составил ему компанию в соседней комнате. Они поговорили о городе, о делах. Затем заговорили о больном. Доктор спросил, кто этот человек. Никто о нем ничего не знал, и Том также. Но это казалось естественным в стране, куда стекались люди со всех концов света. Никто не задавал никому вопросов, так как каждый волен ответить на них то, что ему вздумается. Мало кто рассказывал о своей прошлой жизни, да и зачем? Им все равно не верили.
Предполагали, что мистер Фультон был американцем. Он был богат и жил весьма уединенно. Он всегда имел беспокойный и озабоченный вид, вероятно, из–за своих деловых интересов. С того времени, как он купил этот красивый дом, доктор первым нанес визит в поместье.
– Это мне понятно, – сказал Ивенс, – здесь не хотят видеться со всеми подряд. Уверяют, что когда открыли золото, беспорядок был так велик, что все сосланные в Сидней за воровство и убийство, смогли убежать и расселились по стране, где они уверены в безнаказанности, ибо полиция не в состоянии заниматься ими. Поэтому, хотя мы, англичане, привыкли здороваться с первым встречным, я часто испытываю содрогание при мысли, что могу пожать руку человеку, чьим меньшим преступлением, возможно, было убийство родного отца.
– Я думаю, что из–за такого опасения мой хозяин и не хочет никого видеть, – сказал Том. – Я служу у него совсем недавно, но уже успел крепко привязаться к нему – он добр со всеми, кто его окружает.
В этот момент легкий шум послышался из комнаты больного.
– Он проснулся, – радостно сказал доктор, вставая. – Вы пойдете со мной?
– Нет, – ответил Том, – я останусь здесь. Вы меня позовете в случае надобности, но, возможно, он захочет поговорить с вами.
Доктор пошел один. Он бросил быстрый взгляд на обстановку, окружавшую больного.
Комната была большая, обставленная массивной мебелью красного дерева. Ее стены были обиты шелком, перемежающимся с серым фетром. Серые узоры смешивались с красными, красиво оттеняя друг друга. На всем лежала печать простоты и богатства. Ивенс привык угадывать рост людей, которых он видел лежавшими. Он смерил больного взглядом – приблизительно в нем было пять футов шесть дюймов, его широкая грудь, изящные, но мускулистые руки указывали на большую силу. При первом взгляде его лицо, хотя и красивое, поражало мрачным и зловещим выражением, его запавшие голубые глаза были в кровавых прожилках, словно яшма, посреди зрачков образовались красные пятнышки. Черты лица являлись правильными, лоб не очень высок, но волосы – густые, тонкие, как шелк, поражали великолепием. Черные бакенбарды усиливали его бледность.
Доктор отвел глаза от лица больного и взял его горячую руку. Впрочем, он не хотел строить никаких предположений относительно незнакомца. Если он это сделает, то в другой раз они, возможно, изменятся, ибо в том состоянии, в котором находился мистер Фультон, бледность, налитые кровью глаза – все было естественным.
– Я чувствую себя лучше, благодарю вас, – сказал больной, слегка повернув к нему голову, – мне легче дышится и я заснул, как только вы ушли.
– Я не уходил, – промолвил доктор, – до моего дома далеко и возвращаться туда было бы слишком долго, хоть я хороший ходок.
– О! Тогда живите у меня.
– Это невозможно, – ответил доктор, улыбаясь. – Я вернусь этим же вечером и принесу микстуру, которая вам понадобиться ночью. А пока я вас оставлю. Мужайтесь! Все это не столь опасно.
Когда Том проводил доктора, то вошел в комнату хозяина.
– Действительно, какой замечательный человек, этот мистер Ивенс! И, видимо, по этой причине он небогат. Если вы согласны, чтобы он вас лечил, позвольте мне привозить его в вашей коляске, так как даже я, будучи моложе его, устаю, проделав такой путь. Вашим лошадям это ничего не стоит, я буду брать то одну, то другую…
– Бери все, что нужно; я хочу, чтобы он приезжал четыре раза в день, чтобы он не оставлял меня. О! Я разбит усталостью, мне все–таки плохо. Я боюсь умереть.
– Гоните прочь такие мысли, сэр, это просто усталость. Через восемь дней вы и думать об этом забудете. Доктор будет навещать вас по возможности часто, но вы же понимаете – у него есть другие больные.
– Неважно, – сказал Фультон тоном, который показывал, что он не мирится с препятствиями. – Если его клиенты платят ему два фунта за визит, то я заплачу четыре… шесть. Но я хочу, чтобы он заботился обо мне. Я себя плохо чувствую, мне кажется, что я снова задыхаюсь, поезжайте, привезите его.
– Я только запрягу лошадь – и мигом.
Том торопился еще больше, чем утром, он спешил принести добрую весть семье, к которой проникся дружеским расположением.
– Ему хуже? – спросил доктор с беспокойством, видя Тома, подъехавшего к дому почти одновременно с ним.
– Нет, но он так думает, – сказал тот, привязывая коня, – я же вижу, что ему лучше. Он говорит: «Я хочу, чтобы доктор приехал, тогда больше не будет опасности для меня».
Он рассказал о своей беседе с хозяином. Доктор не выказал к ней большого доверия – он привык к тому, что больные обещают ему золотые горы, и платят как можно меньше, когда выздоравливают.
Том угадал это и сказал:
– Не судите о нем так, как о других. Мистер Фультон всегда дает больше, чем обещает.
Дочери доктора, сидевшие возле него, пожали друг другу руки, а миссис Ивенс посмотрела на них с улыбкой, которой хотела сказать: «Наконец–то!».
– Ну, поедем, – велел доктор, – надвигается ночь, темнота застигнет нас в пути.
– Не беспокойтесь, – отозвался Том, – я знаю дорогу. И вы не тревожьтесь, леди, если доктор долго не будет возвращаться. Мы, может быть, запоздаем.
Когда они добрались до поместья и вошли в комнату больного, тот спал, но при шуме открывающейся двери проснулся, приподнялся на кровати со спутанными волосами и блуждающим взглядом и закричал:
– Не подходите! Первый, кто ко мне приблизится, будет убит!
Затем, протянув руку, он схватил один из пистолетов, которые лежали у него на полке над кроватью, и прицелился в доктора, но Том быстро оттащил Ивенса назад и захлопнул дверь.
– Послушайте, он безумен?! Он принял нас за воров!
– Это от лихорадки, – тихо объяснил доктор. – Прислушайтесь: он разговаривает, спорит с собою…
В ту же минуту раздался выстрел, и Ивенс кинулся к дверям со словами:
– Боже мой! Не застрелил ли себя несчастный?
– Не входите! – закричал Том, пытаясь его удержать. – У него несколько пистолетов.
Но доктор уже стоял возле больного, который потерял сознание, борясь с ним. Кровотечение вновь открылось.
