Колодец с живой водой - Мартин Чарльз (книги бесплатно без .TXT, .FB2) 📗
– В наших краях постоянные работники пользуются значительными привилегиями. Это определенный социальный статус, если угодно, и… и он даже важнее, чем деньги.
Я наконец понял, что́ ее смущает. Лина подобрала меня на улице, грязного и раздетого, поэтому, с ее точки зрения, полагаться на такого человека (и на его финансовые возможности) было бы верхом легкомыслия.
Если не сказать хуже.
– Как ты собираешься нам платить? – спросила она напрямик.
– Деньгами. Наличными.
– Чьи это деньги?
– Мои. – Я позволил себе слегка улыбнуться.
– Ты сказал, что хочешь нанять нас обоих, а значит, и меня тоже. Почему?
– Насколько мне известно, женщина способна получить информацию там, где спасует любой мужчина.
Это утверждение ничуть не противоречило здравому смыслу, и Лина, похоже, немного успокоилась, однако недоверчивое выражение на ее лице никак не исчезало. Откинувшись на спинку стула, она сказала:
– А ты… ты точно можешь позволить себе платить нам?
Похоже, она вообразила (непонятно, правда, почему), что я был лишь немногим богаче ее, и я подумал, что мне следует быть осторожнее. В любом случае не стоило заранее «пугать» Лину моими финансовыми возможностями, которые, по местным меркам, действительно были весьма велики, а если учесть, что Колин в любой момент тоже был готов меня поддержать, так и просто огромны.
– Да, – коротко ответил я.
Лина сложила руки на груди.
– Если Пауло пропустит хотя бы один рабочий день, он потеряет постоянное место, «выпадет из обоймы», как здесь говорят. Ему потребовалось несколько лет, чтобы получить его снова, так что… Если теперь он вдруг потеряет работу, то окажется среди обычных сезонников, которые каждый раз выстраиваются в очередь, чтобы получить шанс хотя бы на временный заработок. А это, в свою очередь, означает, что Пауло придется сидеть без работы несколько недель или даже месяцев, прежде чем его снова наймут на работу хотя бы на день или два. – Она пожала плечами: – У нас здесь далеко не рай, если ты еще не понял…
– Я готов заплатить и за «вынужденный простой».
Брови Лины изумленно подскочили:
– Ты хочешь сказать, за все дни, пока он снова не найдет работу?
– Да.
– За каждый-каждый день?!
– Да.
Я положил на стол двадцатидолларовую банкноту.
– Это аванс, – сказал я, стараясь полностью завладеть их вниманием. – Для начала мне нужно, чтобы Пауло повозил меня вдоль побережья, где я буду искать Сэла или его следы. Возможно, нам придется удаляться довольно далеко от Леона, и за это я тоже готов заплатить вперед. За каждый день поисков я буду платить столько, сколько Пауло зарабатывает на плантации. Я оплачу бензин и необходимый ремонт машины, и, как я уже сказал, я готов заплатить за каждый день, который Пауло будет сидеть без работы. – Я положил на стол еще двадцать долларов и повернулся к Лине: – Тебе я буду платить столько же.
Она покачала головой, все еще не в силах решить, насколько мне можно доверять. В течение еще нескольких минут они с Пауло что-то быстро говорили друг другу, а Изабелла, следившая за этим обменом мнениями, вертела головой с такой скоростью, словно наблюдала за партией в настольный теннис. Желая склонить ее на свою сторону, я положил на стол перед девочкой доллар. Рука Изабеллы медленно поползла к подарку, но в последний момент Лина прижала ее ладошку к столешнице. Сорок один доллар – весьма значительная, по местным меркам, сумма – так и остались лежать на столе невостребованными.
Я достал еще двадцать долларов, и Пауло напряженно выпрямился. Я знал: чтобы заработать такие деньги, ему нужно вкалывать как минимум месяц, а то и два – в зависимости от вида работы. Да, я очень нуждался в их помощи, но еще меньше мне хотелось унизить обоих, поэтому я не спешил и не забывал об осторожности. В отношениях с людьми – особенно с людьми порядочными – рано или поздно наступает момент, когда слишком большие деньги становятся унизительными.
– Кроме того, я бы хотел снять ваш курятник… пока длятся поиски. И заплатить вперед за свое питание. – Я послюнявил палец и достал еще двадцатку.
Теперь на столе оказалось уже восемьдесят с лишним долларов, но ни Пауло, ни Лина не спешили протянуть к ним руку.
– А если мы найдем Сэла, я заплачу каждому из вас сто долларов в виде премии.
Насколько мне было известно, столько, сколько я обещал, Пауло было не заработать и за год.
– Ты всегда покупаешь то, что тебе нужно? – Голос Лины прозвучал холодно, почти враждебно.
– Нет. Просто одному мне не справиться, а я бы предпочел, чтобы мне помогали вы, а не кто-нибудь еще.
Пауло довольно резким тоном что-то сказал Лине, что ее, похоже, успокоило. Во всяком случае, других вопросов, которые так и вертелись у нее на языке, она задавать не стала. Потом он небрежно показал на деньги, словно в дальнейшем обсуждении не было нужды, и сложил руки на груди:
– Хорошо, я помогать тебе, ты помогать мне. О’кей?..
Я не совсем хорошо понимал, к чему он клонит, но в помощи я действительно нуждался.
– О’кей.
– Я помогать тебе до обед, ты помогать мне до ужин. Правильно?
Это действительно звучало справедливо, и я кивнул. Пауло тотчас поднялся, сгреб со стола деньги и аккуратно убрал в карман. Протянув руку, он сказал:
– Мы очень рады быть польза.
Лина тоже встала, и мы направились к выходу из ресторана. Пауло шел впереди. Судя по его точным, собранным движениям и деловито нахмуренным бровям, он торопился взяться за дело, пока я не передумал – или пока кто-нибудь не узнал про деньги и не отнял их у нас. Оглядев улицу перед рестораном, Пауло промолвил:
– Sí. Muy bueno. Vamos [56].
На улице Изабелла сразу взяла меня за руку и поглядела на меня снизу вверх. Губы ее были измазаны в шоколаде. Она ничего не сказала, но я видел, что ей хорошо. Что касалось меня, то эта маленькая смуглая девочка уже завладела моим сердцем.
Когда мы вернулись в отель, было уже довольно поздно, поэтому я снял для Лины и Пауло два номера рядом с моим. Похоже, это был правильный ход: мои друзья, во всяком случае, были очень довольны, особенно Изабелла. Девочка никогда не бывала в гостинице, и здешняя обстановка – не бог весть какая, по правде говоря, – потрясла ее до глубины души. Особенно ее поразили две дырки в стене, из которых дул прохладный воздух, а также маленькая коробочка с голубыми цифрами и круглой рукояткой, с помощью которой воздух можно было сделать теплее или холоднее. Как нечто удивительное, Изабелла восприняла и известие о том, что простыни и полотенца в номере будет стирать не мама, а какие-то другие люди. Бесплатное мыло, а также текущая из крана вода, которую, как сказала Лина, можно было пить, и вовсе казались ей превосходящими воображение чудесами. Когда мать укладывала ее спать, девочка со счастливой улыбкой прошептала:
– Знаешь, мам, я чувствую себя как настоящая принцесса!
Я сидел на балконе своего номера, когда Лина погасила свет в комнате дочери и тоже вышла на свой балкон. Опустившись на принесенный с собой стул, она долго молчала. Наконец она негромко проговорила:
– Тот мальчик, которого ты ищешь… Сэл… Он ведь не идеальный ребенок, правда?
Я покачал головой:
– Нет. Не идеальный.
– Тогда почему он так много для тебя значит?
– Его отец считает себя тупицей и недоучкой, который только и умеет, что зашибать деньгу, поставляя богатым клиентам то, что им хочется. Что касается меня… Я не настолько занят бизнесом, и свободного времени у меня не в пример больше. В общем… в общем, так сложилось, что именно я учил Сэла завязывать шнурки, чистить на ночь зубы, ездить на мотоцикле, водить катер и машину с механической коробкой передач. Когда он был еще маленьким, мы вдвоем уходили на причал каждый раз, когда к его отцу приходили гости, и удили рыбу… – Неопределенно пожав плечами, я замолчал. Лина долго ничего не говорила и только время от времени поправляла распущенные волосы, которыми играл ветерок. Наконец она негромко проговорила:
