Марсианские рыцари (Сборник) - Берроуз Эдгар Райс (читать книги онлайн полные версии TXT) 📗
— Я ничего не знаю о Гелиуме. О-Тар — наш командующий, — ответил Э-Мед. — Но я знаю, что сначала я испытаю, чего стоит приз, за который буду играть. Я попробую вкус губ той, что станет моей рабыней после ближайших игр; не серди меня, женщина. — Глаза его сузились, и лицо приобрело выражение рычащего зверя. — Если ты сомневаешься в истинности моих слов, то спроси рабыню Лан-О.
— Он говорит правду, о женщина из Гелиума, — подтвердила Лан-О. — Не серди Э-Меда, если дорожишь своей жизнью.
Но Тара не ответила. Она уже все сказала. Она стояла молча, глядя в лицо приближавшемуся дородному мужчине. Он подошел ближе, внезапно схватил ее в объятия, пригнул и старался прижать свои губы к ее губам.
Лан-О видела, как женщина из Гелиума быстрыми движением выхватила руку из-под ремня на своей груди. Рабыня увидела в этой руке длинный тонкий кинжал. Губы воина совсем приблизились к губам девушки, но им не суждено было коснуться их! Внезапно мужчина выпрямился, вскрикнул, съежился, подобно пустой шкуре, и упал на пол. Тара нагнулась и вытерла лезвие о его одежду. Лан-О, широко раскрыв глаза, ужаснулась.
— Разве лучше быть рабыней в Манаторе? — спросила Тара.
— Я не так храбра, как ты, — ответила ей рабыня, — а жизнь хороша, и всегда остается надежда…
— Жизнь хороша, — согласилась Тара, — но честь священна. Не бойся, когда они придут, я скажу им правду — что ты не виновата в этом и не имела возможности защитить его.
Некоторое время рабыня, казалось, прислушивалась к своим мыслям. Вдруг лицо ее просветлело.
— Возможно, я нашла способ, — сказала она, — снять с нас подозрение. У него с собой ключ от нашей камеры. Давай откроем дверь и вытащим его — может, мы сумеем его спрятать.
— Хорошо! — согласилась Тара, и девушки немедленно принялись осуществлять предложение Лан-О. Они быстро отыскали ключ, открыли дверь и, полунеся, полутаща, выволокли тяжеленное тело Э-Меда вниз по лестнице на следующий этаж, где, как сказала Лан-О, должны были быть свободные комнаты. Первая же дверь, которую они попытались открыть, подалась, и они, неся свой тяжелый и неприятный груз, вошли в маленькую комнатку, освещавшуюся через единственное окно. Помещение, очевидно, использовалось как жилая комната, а не как тюремная камера: она была комфортабельна и даже роскошно обставлена. Стены были обиты деревянными панелями на высоту около семи футов, штукатурка выше на стенах и потолке была покрыта яркими, но слегка выцветшими фресками. Глаза Тары быстро обежали комнату. Ее внимание привлекла часть панели, которая чуть отошла от соседней секции. Быстро подойдя, она заметила, что эта панель отделяется от другой промежутком в полдюйма. Единственное возможное объяснение заключалось в том, что здесь был какой-то тайник. Девушка ухватилась за край панели и потянула к себе. Панель медленно отошла в сторону, открыв темное отверстие в стене.
— Смотри, Лан-О! — воскликнула она. — Посмотри, что я нашла — отверстие под панелью, в котором, наверное, удастся спрятать тело.
Лан-О присоединилась к ней, и они вдвоем обследовали отверстие, обнаружив небольшую площадку и узкую лестницу, ведущую вниз в потайную комнату. Толстый ковер покрывал ступени лестницы, и было видно, что уже очень давно тут не ступала нога человека — потайной ход, несомненно, был забыт жителями Манатора. Сюда они втащили тело Э-Меда, оставив его на площадке, и когда они оставили это тайное и забытое убежище, Лан-О хотела сдвинуть панель на место, но Тара не разрешила.
— Подожди! — сказала она и стала разглядывать резные украшения панели.
— Быстрее! — прошептала рабыня. — Если нас здесь найдут, мы погибли.
— Нам не помешает знать, как открывается это убежище, — ответила Тара. Она нажала на одно из украшений, и панель сдвинулась с места. — Ах! — вздохнула она, и в ее голове было удовлетворение.
— Идем! — она быстро вернула панель на место и двинулась к выходу из комнаты.
Без приключений достигли они своей комнаты. Тара закрыла дверь изнутри и спрятала ключ в потайной карман.
— Теперь пусть приходят, — сказала она. Пусть спрашивают. Что могут знать две бедные пленницы о судьбе своего гордого тюремщика? Я спрашиваю тебя, Лан-О, что могут они сделать?
— Ничего! — согласилась Лан-О и улыбнулась Таре.
— Расскажи мне о людях Манатора, — попросила Тара. — Любят ли они Э-Меда или некоторым из них нравятся такие, как А-Кор, который кажется человеком храбрым и вежливым?
— Они не любят людей из других стран, — ответила Лан-О. — Среди них есть и хорошие и плохие. Они замечательные и храбрые воины. Им известны рыцарство и честь, но в своих отношениях с чужеземцами они признают только один закон — закон силы.
Слабость и бедствия других земель наполняют их презрением и вызывают все худшее в их характерах, они могут испытывать презрение к тем, кому не повезло и кто попал в их руки? — удивилась Тара.
— Я не знаю, — сказала Лан-О. — А-Кор говорил, что это оттого, что их страна никогда не попадала во власть победоносного врага. Их набеги всегда заканчиваются удачно, так как они никогда не сталкиваются с более сильным врагом, поэтому они уверовали в собственную непобедимость и к остальным народам относятся как к низшим существам, неловким во владении оружием.
— Но А-Кор тоже один из них, — сказала Тара.
— Он сын О-Тара, джеддака, — ответила ей Лан-О, — но его мать была знатной гатолийкой, взятой в плен и ставшей рабыней О-Тара. А-Кор гордится кровью своей матери, и он действительно не такой, как остальные. Он отличается рыцарством и вежливостью, хотя ни один враг не ставил под сомнение его храбрость, а его искусство владения мечом, копьем, тотом широко известно в Манаторе.
— Как ты думаешь, что с ним будет? — поинтересовалась Тара.
— Он приговорен к играм, — ответила Лан-О. — Если О-Тар не очень разгневан, он может быть приговорен к единственной игре, в этом случае он может остаться в живых. Но если О-Тар действительно хочет убить его, А-Кора приговорят к целой серии, а ни один воин не может выжить в десяти играх по приговору О-Тара.
— Что это за игра, не понимаю, — сказала Тара. — Я слышала разговоры об игре в джэтан, но при этой игре не убивают. Мы часто играем в нее дома.
— Но они играют на арене Манатора, — ответила Лан-О. — Пойдем к окну. — И они подошли к окну, выходившему на восток.
Тара увидела перед собой большое поле, окруженное низкими зданиями; высокая башня, в которой они находились, была единственной. Вокруг арены устроены сиденья. Но прежде всего привлекала внимание гигантская доска для джэтана, лежавшая на поле. На доске чередовались большие квадраты оранжевого и черного цветов.
— Здесь играют в джэтан фигурами. Играют за большие ставки, обычно — за женщин-рабынь исключительной красоты. О-Тар сам мог бы сыграть за тебя, если бы ты не разгневала его, но теперь тебя разыграют в открытой игре с участием рабов и преступников. Ты будешь принадлежать выигравшей стороне — не одному, а всем, кто выиграет.
Глаза Тары вспыхнули, но она ничего не сказала.
— Те, кто руководит игрой, не обязательно принимают в ней участие, — продолжала рабыня. — Они сидят в больших креслах, которые ты видишь у противоположных концов доски, и продвигают свои фигуры с клетки на клетку.
— Но в чем же опасность? — спросила Тара из Гелиума.
— Если фигура сбита, ее убирают с доски — правила игры в джэтан стары, как цивилизация Барсума.
— Здесь, в Манаторе, когда играют на арене живыми фигурами, правила изменены, — объяснила Лан-О. — Когда воина передвигают на клетку, занятую фигурой другой стороны, эти два воина должны сражаться до смерти одного из них, чтобы оставшийся в живых мог захватить клетку. Каждый воин одет в соответствующие своему полю цвета, вдобавок специальное обозначение показывает, является ли он рабом, воином, исполняющим приказ, и заранее определяется, сколько игр он проведет, поэтому играющий знает, какими фигурами можно рискнуть, а какие надо приберечь. Более того, шансы каждого воина определяются позицией, которую он занимает в начале игры. Тех, кого желают уничтожить, всегда назначают пехотинцами, так как у пехотинцев всегда мало шансов.
