Комната страха - Кузьмин Владимир Анатольевич (лучшие книги онлайн .txt) 📗
АРЕСТОВАННЫЙ. Так и есть. Я мог привлечь ваше внимание, вот он и велел.
МИХАЙЛОВ. Забавно. Столь опытный человек, а велел глупость совершить. Вы как раз в таком обновленном облике и могли вызвать подозрения. А вот просто вернись вы в город, вас бы никто ни в чем не заподозрил. Что-то сильно авторитет господина Битова раздули. Ошибка на ошибке. Внешность вам велел поменять. Зачем, спрашивается? Приказал не говорить, где вы тут скрывались, а сказать, что уезжали? Или это не он?
АРЕСТОВАННЫЙ. И это он.
МИХАЙЛОВ. Тогда ответьте, пожалуйста, по какому адресу вы проживали в последние дни.
АРЕСТОВАННЫЙ. Честное благородное слово, не знаю. Привезли ночью, держали взаперти.
МИХАЙЛОВ. Ну хотя бы район?
АРЕСТОВАННЫЙ. Где-то на Песках.
МИХАЙЛОВ. Да уж! Держали вас взаперти, и вдруг взялись помогать в похищении с целью вымогания выкупа?
АРЕСТОВАННЫЙ. Этот выкуп был для меня единственной возможностью от них избавиться. Я им обещал все организовать и почти все отдать!
МИХАЙЛОВ. А вас как туда доставили, в квартиру госпожи Бестужевой то есть? С мешком на голове?
АРЕСТОВАННЫЙ (со смешком). Нет! Просто под конвоем.
МИХАЙЛОВ. Так отчего вы не запомнили место, откуда вы вышли? Да и говорить нам о том, что вы уезжали из города, когда вы, по сути, сами были похищены и лишены свободы, с вашей стороны было неразумно.
АРЕСТОВАННЫЙ. Я… Я боялся. Потому и запутался в показаниях.
МИХАЙЛОВ. Скажите, раз уж вы признались, что были вынуждены придумывать все эти покушения, как все было организовано в бане?
АРЕСТОВАННЫЙ. Масло. Масло для втираний массажист пролил на пол. Прямо под ноги Козловскому.
МИХАЙЛОВ. Да-а-а? Наверное, дорого запросил?
АРЕСТОВАННЫЙ. Вот этого я не знаю. Мое дело было придумать, а платил уже не я. Потому и знать этого не могу.
МИХАЙЛОВ. Да вы вообще про баню знать ничего не можете. Откуда вам было знать, что ударит мороз, и господин Козловский вместо обычной конной прогулки поедет с утра пораньше в бани? Не могли же вы заранее подкупить всех банщиков или там массажистов. Да и масла никто не проливал, там наш человек в полушаге находился, видел, как господин Козловский сам по себе поскользнулся. Так что вы, по сути, сейчас себя оговорили.
АРЕСТОВАННЫЙ (смущенно). Не удержался. Захотелось вдруг показать себя способным все предвидеть.
МИХАЙЛОВ. А зачем вы сказали, когда госпожа Бестужева спросила о покушении в больнице – покушении на убийство, между прочим, а не просто с целью испугать! – что привыкли доводить игру до конца?
АРЕСТОВАННЫЙ. Решил покрасоваться перед господами уголовниками.
МИХАЙЛОВ. Вот зачем вам это? Перед нами красоваться, перед ними? Не понимаю! Можете не отвечать, это в конце концов риторический вопрос. Мало вам того, что так лихо убили госпожу Козловскую и столь хитроумно подставили господина Кормильцева?
АРЕСТОВАННЫЙ. Да зачем мне ее убивать? А стало быть, и кого-то подставлять? Назовите хоть одну причину!
МИХАЙЛОВ. Назову. Очень скоро…»
Поезд остановился на каком-то полустанке. Тем не менее, в наш вагон сели новые пассажиры и суета в коридоре нас ненадолго отвлекла. Но вскоре мы продолжили чтение.
«31 декабря. 8 часов 20 минут утра. Допрос ведут судебный следователь г-н Аксаков Д.С., помощник следователя Михайлов М.А.
АКСАКОВ. Знаете, оказалось не столь трудно отыскать ваш последний адрес в нашем городе.
АРЕСТОВАННЫЙ (очень небрежно). И что с того?
АКСАКОВ. Мы провели там обыск.
АРЕСТОВАННЫЙ. Неужели обнаружили такое, чего я должен опасаться?
АКСАКОВ. Обнаружили. Не совсем там, где вы проживали, но в снятой вами квартире. Вы сняли одновременно две квартиры. В одной оставили вещи и сказали, что жить приедете через несколько дней, во второй проживали. В первой среди ваших вещей найдены фотографические портреты госпожи Козловской, что понять несложно, вы же без фотографии лица нарисовать просто не сумели бы. И господина Козловского-старшего, что нам показалось странным. Его-то потрет вам никто заказывать не собирался, зачем вам фотокарточка?
АРЕСТОВАННЫЙ. Я выкрал фотографии Светланы Андреевны. Да, у меня сложности в написании лиц. Нечаянно прихватил портрет ее отца.
МИХАЙЛОВ. Тот, что она возила с собой в Париж? Вы ведь там познакомились?
АРЕСТОВАННЫЙ. Да.
МИХАЙЛОВ. Странно. Тот был в дорогой рамке и ставился на видном месте.
АРЕСТОВАННЫЙ. Значит, другой. Тот, что был в альбоме.
АКСАКОВ. Кстати, госпожа Козловская вам не говорила о вашем сходстве с отцом?
АРЕСТОВАННЫЙ. Нет, не говорила.
МИХАЙЛОВ. Стало быть, вы сами догадались? Увидели его фотокарточку и даже прихватили с собой, чтобы спросить у стороннего человека, насколько явным окажется ваше сходство для него.
АРЕСТОВАННЫЙ. Да зачем?
АКСАКОВ. Я вам объяснял зачем. Чтобы выдать себя за наследника. Ваше внешнее сходство должно было сыграть не последнюю роль. Но и не главную. Вы заблаговременно приготовили письма от своего якобы отца. В них сказано, что он вас всегда считал своим сыном, но купеческая честь заставляла его молчать о прелюбодеянии, им свершенном. А еще были заготовлены фальшивые квитанции о банковских переводах на ваше имя от него же. Возможно, вы бы еще нечто приготовили, но поняли, что перебор с доказательствами, особенно после убийства одной наследницы и смерти от несчастного случая второго, будет выглядеть слишком подозрительным. Это мне более чем понятно. Непонятно, отчего вы не уничтожили эти документы, едва стали сомневаться в благополучном исходе дела? Ну выгорит оно – фальшивки можно изготовить повторно. Не выгорит – от них, кроме беды, ждать нечего. Вот вы ее и дождались.
АРЕСТОВАННЫЙ. Я никого не убивал.
МИХАЙЛОВ. Даже без прямых улик все для вас выглядит печально. Есть подтвержденный мотив. Есть ваша характеристика как мошенника. У вас была возможность для свершения преступления. Пора сознаваться.
АРЕСТОВАННЫЙ (нагло). Даже не подумаю. Тем более что прямых улик нет, сами сказали.
АКСАКОВ. С чего вы взяли, что их нет? Показания целого ряда свидетелей тоже многое значат.
МИХАЙЛОВ. Ну и ключи, что по вашему заказу были изготовлены в мастерской Щеглова. Ключи не самые простые, кроме как там, их и негде было заказать. Мы среди ночи разбудили мастера, и он уверенно описал заказчика ключей.
АРЕСТОВАННЫЙ. Какие еще ключи?
АКСАКОВ. От разных дверей в гостинице «Европейская». Их-то вы зачем не уничтожили?
АРЕСТОВАННЫЙ (устало). Забыл.
МИХАЙЛОВ. И простое, но весьма хитроумное устройство, с помощью которого в запертую снаружи дверь можно вставить ключ изнутри, забыли уничтожить?
АРЕСТОВАННЫЙ. Вот уж не ждал, что вы сможете догадаться.
АКСАКОВ. Вы слишком многого не ждали. И прошу вас не спать! Дежурный, наденьте на арестованного наручники и выведите на свежий воздух. Как скажет, что достаточно, ведите обратно».
«31 декабря. 5 часов пополудни. Допрос ведет помощник следователя Кузьменко А.И.
КУЗЬМЕНКО. Еще кофе? Дежурный, принесите арестованному еще одну чашку кофе. Вы уж постарайтесь все припомнить с самыми незначительными подробностями, чтобы позже вас по всякому пустяку на допрос не тащили.
АРЕСТОВАННЫЙ. Скажите хоть, с чего начать?
КУЗЬМЕНКО. Начните со знакомства с госпожой Козловской Светланой Андреевной. Где, когда, при каких обстоятельствах.
АРЕСТОВАННЫЙ. Я в августе сего года приехал в Париж. И вскоре остался без денег. Про это тоже рассказывать?
КУЗЬМЕНКО. О причине того, что остались без средств? Ну это скорее всего к делу отношения не имеет, можно и опустить.
АРЕСТОВАННЫЙ (вяло). Попробовал писать пейзажи на продажу, но и это не вышло. Решил свести знакомство с какой-нибудь богатой русской. (Оживляясь.) Вот тут удача ко мне повернулась лицом! Буквально в тот же день встретил госпожу Козловскую. Глупа и богата! Большего и желать не приходилось. Улучил момент быть представленным, спросил, что для нее представляет интерес в Париже. Светлана Андреевна с ходу заговорила об искусстве, и в два слова стало ясно, что она в нем не смыслит ничего. Я о последнем, само собой, говорить не стал, напротив, выразил свое восхищение и сделал предложение сопровождать в посещении картинных галерей и прочих музеев. Сопровождал, соловьем пел о художниках, не стеснялся говорить сказки, если чего сам не знал. Вскоре она без меня шагу не желала сделать. Более прочего и, похоже, искренне она восхищалась всякими куртуазными и галантными полотнами. Вот я и сделал ей предложение написать портрет в таком же стиле. Предложение было принято едва не с восторгом, мне тут же были даны деньги на холст и краски, которые у меня и без того имелись. Уже на первом сеансе в ее номере я увидел на прикроватной тумбе три портрета. Спросил, кто таковы? Отец, мать-покойница и брат. Я стал петь дифирамбы благородным семейным чертам и чуть язык не проглотил – едва не свой портрет описываю! Я тогда в самом деле тайно взял портреты отца и брата, показал своим приятелям, те пришли в восторг!
