Гордая любовь - Хэтчер Робин Ли (читать книги полные .txt) 📗
Либби услышала, как в двери поворачивается ключ, и быстро поднялась из кресла у камина. В следующее мгновение появилась Софи, держащая в руках поднос с завтраком.
– Ваш отец прислал вам еду, мисс Оливия.
Не обращая внимания на служанку, Либби бросилась к выходу. Если она будет достаточно осторожна, может, ей удастся…
– Бесполезно, мисс Оливия. Ваш отец поставил у дверей охранника, – окликнула ее Софи. – Отвратительного вида человек, должна вам сказать. Кажется, он откуда-то со складов мистера Вандерхофа.
У Либби все оборвалось в душе, но она не собиралась предаваться отчаянию. Девушка была полна решимости найти выход. Она должна встретиться с Ремингтоном! Она слишком надолго впала в апатию, постепенно увязая в болоте семейной рутины, позволив отцу распоряжаться своей жизнью. Больше она не собиралась это терпеть.
– Софи, ты должна мне помочь, – тихо сказала Либби, повернувшись к служанке.
Девушка испуганно покачала головой.
– Я не могу! Ваш отец предупредил меня, что будет, если я это сделаю. Я бедная девушка и не могу позволить себе оказаться выкинутой на улицу, да еще без рекомендательных писем.
– А как же насчет Англии? Разве ты не хочешь поехать со мной в Англию после моей свадьбы?
– Ваш отец сам обещал меня отправить, если я буду делать то, что он мне прикажет, мисс. Но, если вы начнете поступать по-своему, ни о какой Англии для меня не может быть и речи. Так мне сказал хозяин.
Вскрикнув от отчаяния, Либби бросилась к окну и выглянула на улицу. Она посмотрела вниз, прикидывая, не удастся ли ей спуститься но боковой стене дома. Если бы под окном оказался какой-то выступ, балкон или крытое крыльцо! Но стена трехэтажного дома под окном была совершенно ровной.
И все-таки должен существовать какой-то способ, путь к спасению. Отец не может вот так запросто запереть ее! Он не может заставить ее выйти замуж за кого бы то ни было, если она сама того не пожелает.
К особняку Вандерхофов подкатил черный экипаж с ярко-зеленой полоской. Еще до того, как открылась дверца, девушка поняла, что это Ремингтон. Он приехал за ней!
Либби попыталась отодвинуть оконный шпингалет, но не смогла. «Откройся же!» – молила она, видя, что Ремингтон выходит из кареты. Словно повинуясь словам девушки, шпингалет повернулся.
Вдруг она почувствовала, как сильные руки схватили ее и оттащили от окна, прежде чем ей удалось крикнуть что-то в знак протеста.
– Вам нельзя подходить к окну, – раздался строгий приказ.
Оливия повернула голову, стараясь рассмотреть «сторожевого пса», которому отец поручил ее охранять. Не успела она даже понять, как он выглядит, как он уже толкнул ее к кровати. Либби споткнулась и упала на неприбранную постель. Охранник, посмеиваясь, покинул комнату и закрыл за собой дверь.
– Софи… – начала было Либби, пытаясь подняться на ноги, но не договорила, поняв, что служанка тоже ушла. Девушка подбежала к двери и попыталась ее открыть, хотя прекрасно понимала, что это бесполезно.
Либби снова бросилась к окну, но было слишком поздно. Ремингтона нигде не было видно.
Дворецкий провел Ремингтона через обшитый темными деревянными панелями холл к задним комнатам дома. Отец Либби поджидал его в похожем на пещеру кабинете, стены которого были увешаны книжными полками, на полу лежал толстый ковер с орнаментом. Массивный стол у противоположной от входа стены заставлял посетителя почувствовать себя унизительно ничтожным.
Как только Ремингтон вошел в кабинет, из-за стола ему навстречу сразу же поднялся Нортроп.
– Мистер Уокер, я не знал, что вы вернулись в Манхэттен!
«Черта с два ты этого не знал». Ремингтон решительно направился навстречу хозяину кабинета.
– Я приехал больше месяца назад.
Нортроп попытался изобразить удивление.
– Правда? Тогда почему же вы не прислали счет, чтобы получить оставшуюся часть причитающихся вам денег? Я ждал этого.
– Я его не прислал, потому что не хочу получать от вас ни пенни, мистер Вандерхоф.
Ремингтон замолчал, наблюдая, как Нортроп нахмурился, и ни минуты не сомневаясь, что этот человек не оставил незамеченным его тон.
– Я пришел повидать Либби.
– Мою дочь зовут Оливия. – Нортроп сел, указывая на стоящий напротив стул. – Но она сейчас никого не принимает.
Ремингтон не стал садиться.
– Меня она примет.
– Почему это, мистер Уокер? – вскидывая бровь, поинтересовался Нортроп.
– Потому что Либби знает, что вы обманули ее. Вы не можете заставить ее выйти замуж за виконта. Она – взрослая женщина и сама способна сделать свой выбор.
– Она уже сделала свой выбор. Они с виконтом собираются пожениться на следующей неделе.
– На следующей неделе? Но газеты сообщали…
– Газеты ошибались.
Ремингтон уперся костяшками пальцев в столешницу.
– Тогда пусть Либби сама мне об этом скажет.
Нортроп откинулся на спинку стула с презрением окидывая взглядом Ремингтона, словно таракана, ползущего перед ним по ковру.
– Если вы, конечно, этого не боитесь, – тихо добавил Ремингтон.
Маятник старинных часов отсчитывал секунду за секундой.
Прошло немало времени, прежде чем Нортроп поднялся со стула.
– Прекрасно, мистер Уокер. Я приведу сюда дочь, чтобы вы повидались. А когда она сообщит вам о своих планах, надеюсь, вы соизволите навсегда покинуть этот дом и больше никогда нас не беспокоить. Это понятно?
– Если это ее собственное решение, я уйду.
На сей раз, услышав, как в замочной скважине поворачивается ключ, Либби даже не повернула головы. Она, по-прежнему затаив дыхание, разглядывала из окна экипаж Ремингтона, надеясь увидеть молодого человека, когда тот будет уезжать.
– Оливия!
Девушка почувствовала, как холодок беспокойства пробежал у нее по спине.
– Оливия, мистер Уокер явился, чтобы встретиться с вами.
Она медленно повернулась, недоверчиво глядя на отца.
– Вы позволите мне встретиться с ним?
– Да. Он желает, чтобы вы лично сказали ему, что решили выйти замуж за лорда Ламберта. Он желает услышать от вас, что я не принуждаю вас к этому браку и что это ваш собственный выбор. – Нортроп прошел через всю комнату, встал прямо перед дочерью и приподнял ее подбородок указательным пальцем. – Прежде чем я провожу вас вниз, хочу напомнить, что может случиться с мистером Уокером, если вы сейчас же не отошлете его прочь.
«Вам не удастся меня испугать», – хотела сказать Оливия, но это была неправда. Отец приводил ее в ужас. Он казался куда опаснее Тимоти Бэвенса. Тот был просто сумасшедшим, больным человеком. Но ее отец – нет! Он точно знает, что делает. Он не был ненормальным, он был само воплощение зла. И он представлял куда большую опасность, чем Бэвенс, потому что обладал властью, которая позволяла ему добиваться того, чего он хочет.
– Я разорил Джефферсона Уокера, но не ограничусь этим с его сыном. Если он встанет у меня на пути, его обнаружат плавающим лицом вниз в Гудзоне.
– Так вы знали? – На мгновение удивление даже победило страх. – Вы знали, кто он такой?
Отрывистый смех Нортропа напомнил собачий лай.
– Конечно, знал! Вы что, принимаете меня за идиота?
Нет, она не считала его идиотом. Она считала его бессердечным человеком. Воплощением зла.
– Неужели вы совершенно лишены человеческих чувств? – Она сделала шаг назад, прижимаясь к подоконнику. – Неужели вас не заботит никто, кроме собственной персоны?
– Крайне редко, дорогая моя. Итак, хотите, я подскажу, что сказать вашему преданному другу?
– Я не выйду замуж за Спенсера. Вы не можете меня заставить это сделать.
– О нет! Вы выйдете за Спенсера, и я могу вас заставить это сделать. Вы станете женой виконта ради самого же мистера Уокера… и ради вашей матушки. Если вы не хотите, чтобы кто-нибудь из них пострадал, вы поступите так, как я говорю.
– Мама? – Она покачала головой. – Только не мама!
