Этот волшебник – Новый год! (Сборник) - Стивенс Линзи (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗
— Мама! Я не считаю нужным…
— Неважно, дорогая, — пробормотала Вайолет. Не обращая внимания на сердитый шепот дочери, она положила руку Максу на плечо и решительно повела его в просторную гостиную. — Раз он сидел за рулем, сколько бы ни проехал, бедняга, вероятно, все равно умирает от жажды.
— Мама! — прошептала Эмбер уже более настойчиво, но и нотки отчаяния в голосе Эмбер не тронули ее мать. «Бедняга» же лишь повернул темноволосую голову в сторону Эмбер, одарил ее холодной, насмешливой улыбкой и проследовал за Вайолет в гостиную.
Оставшись в холле одна, Эмбер почувствовала, что владевшие ею удивление и растерянность сменяются раздражением и даже гневом. Да как он посмел вот так, нежданно-негаданно, снова ворваться в ее жизнь? И не только намекать, что она вышла замуж за бедного Клайва исключительно из-за денег, но и не выразить ни малейшего сожаления, не принести смиренных извинений за то, как он обошелся с ней в прошлом?
Эмбер в сердцах сказала себе, что никогда, ни за что, даже за миллион фунтов стерлингов, не продаст Холл Максу, но тут поймала в большом настенном зеркале свое отражение.
Эмбер едва не вскрикнула, так ее поразило и расстроило то, что она увидела. Из зеркала на нее взирала утомленная женщина с раскрасневшимся от кухонного жара лицом, в неопрятном переднике, перепачканном мукой и начинкой для пирога. Неудивительно, что у Макса было такое ехидное выражение лица!
Но что теперь сожалеть о произведенном на него первом впечатлении, сказала себе Эмбер и со всех ног кинулась по длинному коридору обратно в кухню. С грохотом поставив чайник на горячую плиту, побросав чашки и блюдца на поднос, Эмбер побежала обратно в холл, а оттуда по широкой винтовой лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, — к себе в спальню.
Только сейчас она начала выходить из шокового состояния, в которое ее поверг неожиданный приезд Макса. Первоначальное смятение уступило место острому сознанию надвинувшейся на нее новой опасности, которое придало необычайную быстроту движениям Эмбер, когда она срывала с себя грязный, липкий передник, а затем в примыкавшей к спальне ванной мыла лицо и руки. Приглаживая щеткой растрепанные волосы, она слышала гулкое — словно стучал молот по наковальне — биение своего сердца. Невольно вспомнив занятия аэробикой, Эмбер подумала, что ей, похоже, понадобится не меньше сноровки, чем требует такая гимнастика, чтобы выпутаться из создавшегося положения.
Если ей не удастся обуздать бурный поток материнского красноречия, она, Эмбер, может оказаться в совершенно ужасном положении. Эмбер казалось, что над ее головой нависла мрачная, зловещая туча. Счастье еще, что Люси и Эмили по-прежнему весело развлекались на чердаке, откуда до Эмбер доносился приглушенный звук шагов и голосов.
Моля Всевышнего, чтобы девочки не попались Максу на глаза, Эмбер придирчиво оглядела себя в большом зеркале в рост человека. К сожалению, сменить поношенный темно-синий свитер и джинсы она не может — на это нет времени, да она и не хочет дать Максу повод думать, что его внезапное появление на пороге ее дома хоть что-нибудь для нее означает.
Кого ты пытаешься одурачить? — с отвращением спросила себя Эмбер, осознав, что ей не скрыть лихорадочный румянец на бледных щеках и встревоженный, напряженный взгляд зеленых глаз. Ну что ж, остается делать хорошую мину при плохой игре и надеяться на благоприятный исход! С этой мыслью, находясь в полуистеричном состоянии, Эмбер выскочила из комнаты.
— А Макс и я вспоминаем тут добрые старые времена, — довольно проворковала ее мать, когда Эмбер с подносом в руках вошла в гостиную. — Мы ведь с тобой часто говорим о его дорогом отце, правда?
— О… да. Да, конечно, — отозвалась Эмбер, стараясь унять дрожь, чтобы не пролить чай мимо чашки. Не глядя в сторону Макса, она уселась у противоположной стены, как можно дальше от него.
Она и в самом деле очень любила преподобного Уорнера, скромного вдовца и образованного человека, который на протяжении всего ее детства был в Элмбридже викарием. Несмотря на свои многочисленные достоинства, ни он, ни часто сменявшиеся у викария экономки не могли совладать с его лишенным материнской ласки сыном: Макс рос невозможным сорванцом.
— Теперь наш город не узнать, — сообщила Вайолет. — Старый театр викторианской эпохи превращен в кинотеатр с несколькими зрительными залами, а рядом с вокзалом вырос уродливый супермаркет. Как он называется, дорогая? — обратилась она к дочери, не замечая, что та напряжена до предела.
— «Выбирай и плати», — ответила Эмбер, не сводя глаз с чашки в дрожащих руках.
Что за нелепость! Почему я веду с этим мужчиной светскую беседу, словно прежде не была с ним знакома? — вопрошала себя Эмбер, которой начинало казаться, что она попала в совершенно безумный, нереальный мир. И зачем Макс явился сюда? — думала она, чувствуя, что еще немного — и у нее начнется истерика. Не может же он серьезно интересоваться покупкой дома, Салли ведь сообщила, что он прочно обосновался в Лондоне.
И тут до сознания Эмбер вдруг дошло, что она ровным счетом ничего не знает о Максе. Не знает, как он прожил эти восемь лет. Ну, такой привлекательный мужчина наверняка давно женат, мрачно сказала она себе.
— …правда, дорогая?
— Что? — встрепенулась Эмбер и смущенно посмотрела на мать.
— Я только что рассказала Максу о некоторых ваших школьных друзьях, которые по-прежнему живут в нашем городе, — пробормотала Вайолет, с удивлением глядя на дочь, сильно побледневшую и чем-то обеспокоенную. — Да, и Роуз Томас, конечно, — продолжала Вайолет, обращаясь к Максу. — Кстати, ее дочь Эмили как раз сейчас играет у нас с Люси и…
— Я уверена, Макс выпил бы еще чаю, — поспешно вмешалась Эмбер.
— Нет-нет, благодарю вас, — прогудел в ответ Макс, поднося свою чашку ко рту.
Вовремя оборвав свою мать, Эмбер направила, очевидно, ее мысли в иное русло, во всяком случае, пожилая дама поинтересовалась:
— А вы не предполагаете вернуться обратно в Элмбридж?
— Видите ли, — задумчиво произнес Макс, на миг повернув свою темную голову в сторону Эмбер и оглядев ее напряженную неподвижную фигуру, — видите ли, Джон Фрейзер и я все никак не разберемся в бумагах моей бабушки, скончавшейся более года назад. К сожалению, большой дом, стоявший на ее земле, сгорел во время пожара. Так что мои планы на будущее не совсем мне ясны.
Вайолет Грант в полном замешательстве уставилась на него.
— Господи! — воскликнула она наконец. — Я и забыла, что старая леди Паркер приходилась вам бабушкой. Ей, наверное, было за девяносто.
— Девяносто два, по-моему, — сухо улыбнулся он.
— В последние десять лет я ее ни разу не видела, но была потрясена, узнав, что она погибла во время пожара, — с глубоким сочувствием сказала Вайолет. — Такой красивый дом… Как жаль, что теперь на его месте обгорелые развалины. Скажите, а это правда, что леди Паркер не дала вашей матери ни гроша? — Вайолет не могла не повторить сплетню, ходившую по городу. — И что она не желала видеть дочь, после того как та сбежала с вашим отцом?
— Кто знает! Я свою бабушку никогда не видел, — отрезал Макс и пожал плечами.
Стараясь переменить тему разговора, он пустился в расспросы о прочих изменениях, произошедших в городе за несколько лет.
Беседа приняла менее опасный оборот, Вайолет стала с удовольствием распространяться о развитии Элмбриджа в последнее время, а Эмбер, немного успокоившись, исподтишка приглядывалась к мужчине, которого так давно не видела.
Хотя они росли вместе, шестилетняя разница в возрасте создавала между ними пропасть, когда Эмбер была подростком. Тем более что Макс всегда выглядел старше своих лет. В резких очертаниях его рта и блестящих синих глазах всегда было что-то не по-детски зрелое. Увидев его у своих дверей, Эмбер, конечно, сразу узнала Макса, теперь же она убедилась в том, что он не изменился.
Впрочем, это было не совсем так. Хорошо знакомое ей юное лицо обрело некую строгость, даже суровость, а в удивительно ясных синих глазах появился холодный, стальной отблеск. И однако — какая чудовищная несправедливость! — в остальном он был все тем же неотразимым мужчиной, которого она, увы, не могла забыть.
