«Неотложка» вселенского масштаба (СИ) - Агатова Анна (читать книги без сокращений txt, fb2) 📗
Он молча качнул головой – нет, моя жалость ему была не нужна.
— Почему же ты плачешь? – спросил с недоверием.
— Я думаю — мы оба одиноки, и очень похожи в этом. И, наверное, не случайно оказались здесь вместе, — сказала серьёзно, не отводя взгляда.
Его пальцы снова потянулись вытереть слёзы, и я щекой коснулась его ладони. Робко потянулась к нему. И он понял меня, поцеловал. А я смогла, наконец, почувствовать, какие же мягкие его кудри. В горле пересохло, в груди горело — как же давно я не чувствовала человеческого тепла, как же давно не ощущала вкуса поцелуя на своих губах!
Я испугалась силы своего чувства, испугалась и дернулась назад, распахнула веки и, с трудом переводя дух, глянула в теплые глаза. В них не загорался кровавый огонёк, губы не перекашивались от бешенства, а ноздри не раздувались гневно.
Я прикусила костяшку пальца, не отрывая взгляда от его глаз. И проговорила невнятно, прося то ли его, то ли себя:
— Не надо торопиться. Пожалуйста.
Он кивнул, чуть заметно улыбнулся и с глубоким вздохом обнял, прижимая к своему боку. Мы ещё долго сидели так, чувствуя тепло друг друга, и молчали.
***
— Нам нужна своя ферма, — откинулся на спинку дивана Алессей и потёр крупной ладонью лоб.
Я со стоном закрыла лицо руками.
Не буду описывать, какого труда нам стоило привести сначала наши знания в физиологии вообще, а животных – в частности, к одному уровню, не буду рассказывать, сколько времени мы разбирались в теории вопроса селекции, а потом и изменений генных структур, не стану описывать споры со Всёлей, которая нашла мир с ускоренным течением времени, где можно было ускорить опыты по выведению новой породы животных в полтора-два раза, но не пускала туда нас с магом.
Кстати, решение и этой проблемы предложил Алессей: помещать животных в вольер в новой комнате, а её отправлять в тот мир и там оставлять на нужный срок. Я не поняла его идею, а когда попробовала разобраться в этих тонкостях с ускоренным временем, у меня закружилась голова от невероятности.
Всёля идею приняла и, в конце концов, воплотила, но взяла с нас обоих клятву, что мы не будем заходить в ту комнату, пока она не разрешит. И даже после того, как мы поклялись, всё равно скрывала от нас дверь до срока, чтобы даже случайно мы не могли туда попасть.
— Побывав там, ты быстро состаришься, Ольга. А я хочу, чтобы ты жила долго. Очень-очень долго. Не хочу терять такого помощника, как ты.
И вот теперь мы держали в руках результаты обследования третьего поколения новых животных, выведенных в таких необычных условиях.
— Нам нужна своя ферма, — сказал Алессей.
И для необходимого результата – получения совместимого с Шакрухом организма – требовалось перебрать много, очень много разных вариантов в новом поколении животных. А для этого нужно большое поголовье, постоянное наблюдение в естественных, а не ускоренных условиях, а значит, да, своя ферма.
И я не хотела.
Знаю — нужно, а не хочу.
Потому что их придётся селить в комнату Машэ, которую Всёля не убрала и которая стала для меня островком дикой природы прямо в моём доме, на станции.
Алессей был абсолютно прав – вал кошмарных снов нарастал, и что это значило, я боялась даже подумать. Страх от этого тоже рос и, боюсь, провоцировал новые кошмары. И выходить со станции мне было всё страшнее, и всё судорожнее сжималась моя рука на запястье моего мага, ставшего не просто опорой и защитой, но и островком спокойствия и уверенности в штормящем море, когда выходить всё же приходилось.
И потому комнату Машэ я использовала для прогулок – бродила среди деревьев, валялась на траве, смотрела в небо, слушала лесных птиц, купалась в маленьком озерке, и про праздные шатания за стенами станции уже и не помышляла.
И вот теперь этот кусочек леса нужно было бы отдать под питомник для зверей? Приходить к ним и кормить? Наблюдать их? Следить за их состоянием?
— Ольга, это решается просто, — вмешалась Всёля. – Я сделаю ещё одну комнату для фермы, если нужно.
Странно. Так всё просто.
Я замерла — почему я не додумалась до этого сама?
— Спать надо больше, — прогудела моя наставница. И в её словах, как и всегда, была правда. Но что-то у меня не получалось.
— Что? Вызов?
Алессей смотрел на меня с вопросом. Он слышал, когда мы со Всёлей разговаривали, только не понимал о чём.
— Нет. Это Всёля предлагает не портить Машкину комнату, а сделать отдельно помещение для фермы.
Он смотрел на меня так, будто говорил: «Ну а я о чем? Никаких проблем!»
В ответ я состроила виноватую гримасу.
— Ольга, давай-ка с магом на выход!
Я резко встала.
— Алессей, собирайся, пошли.
У него, наученного опытом быстрых сборов, у входа наготове был сундук с походной одеждой и оружием. И пока я натягивала штаны и сапоги у себя, маг быстро собрался прямо в приёмном зале и ждал у двери.
Выходя в темный теплый вечер или уже ночь, я призывала тунику.
— Что у нас? — спросил Алессей, шагая следом.
— Младенец! Тяжелое состояние. Крайне важен. Поторопитесь!
Слово в слово я передала эти слова, бегом пересекая большую площадь, освещенную по контуру фонарями, но темную в середине.
— Сюда!
Всёля показала картинку калитки в боковой улице, и с площади я свернула туда. Взгляд выхватил герб на кованной высокой изгороди в редком свете фонаря. Он же мелькнул за спинами охранников и на их форме, когда проход перегородили пиками.
— Пропустите, — тихо приказала я, чувствуя, как волнуется Всёля.
— Не положено! Ваш пропуск?
— Всёля, голос!
В гортани защекотало — туника работала — и я прокричала слова, подсказанные Всёлей, в надежде, что прокатившееся эхо донесёт их по назначению:
— Хочу помочь царственному младенцу! Могу спасти, пока не поздно!
Я услышала, как Алессей скрипнул зубами. Охранникам же пришлось и вовсе трудно, но они устояли, лишь прикрыли глаза в нелепой попытке уберечь барабанные перепонки. Смешные... Но оружие своё не сдвинули с места.
От высокого двухэтажного дома с редкими освещенными окнами не было слышно ни звука – никто не спешил нам навстречу, никто не торопился принять помощь.
Сильная рука мага отодвинула меня в сторону, раздвинула скрещенные пики, и я, не мешкая, протиснулась в образовавшийся проход. Над головой зазвенела сталь, охранники разом заговорили на повышенных тонах. Чтобы было дальше — не знаю, но нам навстречу из малозаметной боковой двери выбежала служанка.
— Именем госпожи пропустите!.. — выдохнула она, захлёбываясь словами из-за быстрого бега. И металл пик мирно заскрежетал за нашими с Алессем спинами.
— Следуйте за мной! — едва-едва проговорила девушка и развернулась, чтобы бежать обратно.
— Там тоже стража? — я подхватила её под одну руку, а Алессей, будто чувствуя, что именно это сейчас нужно, — под другую.
Говорить она не могла и лишь кивнула. И мы приподняли её над полом, он — потому что был достаточно силён, а я — потому, что мне помогала туника. И так пошли. Быстро, почти побежали. Дорогу мне, как и всегда, подсказывала Всёля, а девушка только бормотала одну и ту же фразу: «Именем госпожи пропустите».
Уже взбегая по последнему лестничному пролёту, уловила ощущение узнавания. Мне знакомо это величественное здание, эти лестницы, это гербы на высоких тяжелых дверях, униформа охранников и ливреи редких в такое позднее время слуг.
К тому моменту, когда мы оказались у дверей покоев принцессы (а в тяжёлом состоянии была именно она), со слов переведшей наконец дыхание служанки мы знали, что девочка болеет давно, но сегодня ей стало хуже — синеет и задыхается. Дворцовый лекарь признал своё бессилие и сказал, что ребёнок обречен.
То же самое повторил он и нам, встретив у порога.
— Она должна умереть, — со скорбным видом прошептал лекарь, загораживая проход к колыбели и смиренно держа руки в замке перед своим тощим животом. — Таков замысел богов.
