Записки патологоанатома - Шляхов Андрей (полные книги .TXT) 📗
– Вообще-то дезсредства положено хранить вместе с инвентарем для уборки, – зачем-то сказал заведующий, – но у нас повелось так.
Данилов не возражал, ему было все равно. Он думал, что заведующий некоторое время будет рядом контролировать процесс, но тот показал неотработанный материал и ушел к себе.
Данилов начал работать. На неделе он проштудировал литературу по специальности, освежил в памяти методы и пропорции и уже через пять минут почувствовал себя настоящим лаборантом-гистологом. Небольшая заминка вышла с бланками, но Данилов запорол всего два, после чего уже не ошибался с графами.
Разок в дверь заглянул Валера. Встретив взгляд Данилова, успокаивающе махнул рукой – мол, работай, не буду мешать. Данилов так и не понял, что это было – контроль или случайность.
В девятом часу Владимир закончил с последним препаратом, отнес отработанный материал в архив, подивился тому, что и здесь на дверки холодильников принято лепить разные сувенирные магнитики. В следующий заход принес в архив готовые микропрепараты и сложил их в отдельную ячейку вместе с бланками. Затем вернулся в лабораторию, убрал за собой, осмотрел для порядка микротом (прибор для получения срезов животных и растительных тканей, залитых в парафин), нашел, что тот работает исправно, и отправился в раздевалку.
В коридоре Данилов встретил Валеру.
– Уже отстрелялся? – спросил тот.
– Да.
– Тогда пошли.
Думая, что какое-то дело осталось несделанным, Данилов развернулся и пошел за Валерой. Дойдя до двери с пластиковой табличкой «Комната отдыха», Валера толкнул ее и отступил в сторону, одновременно сделав приглашающий жест рукой:
– Прошу!
– Спасибо, – поблагодарил Данилов и вошел внутрь.
Там было на удивление уютно. Удобный, не старый еще раскладной диван, стол, покрытый чистой клеенкой, три металлических винтовых стула, небольшой телевизор, подвешенный на кронштейне к потолку, тумбочка в углу, раковина у двери, небольшой кактус на подоконнике.
– Садись на диван, – распорядился Валера. – Выпьем по сто пятьдесят за знакомство, и пойдешь домой.
– А удобно ли? – как и положено новичку, усомнился Данилов.
– Более чем! – заверил Валера, доставая из тумбочки две стопки и полупочатую бутыль молдавского коньяка.
Следом за выпивкой на столе появилась закуска – плитка горького шоколада. Валера определенно знал толк в сочетании напитков и закусок. Данилов поймал себя на мысли о том, что санитару больше бы подошла бутылка водки и граненые стаканы вместо хрупких стопок.
– По чуть-чуть, чисто символически, ведь мы на работе, – сказал Валера, неверно истолковав улыбку Данилова.
Сев на один из стульев и разлив коньяк по рюмкам, санитар провозгласил традиционное:
– За знакомство!
Выпили, закусили шоколадом.
– Юю сказал, что ты раньше на «скорой» работал, а теперь в ординатуре учишься, так ведь?
– Так, – подтвердил Данилов, не любивший рассказывать в подробностях свою биографию.
– У нас хорошо, – сообщил Валера. – Сам не пойму, чего отсюда все сваливают. Можно подумать, что в других местах лучше.
– Хорошо там, где нас нет, – вставил Данилов, чтобы не показаться невежливым.
– Я здесь уже шестой год, – Валера отломил от плитки очередную дольку и, сунув ее в рот, зачмокал от удовольствия. – Люблю сладкое, по мне это видно.
Данилов почувствовал расположение к Валере. Причиной тому был не коньяк и не шоколад – ему всегда нравились люди, умеющие смеяться над собой.
– Я ведь тоже когда-то учился на врача, – поведал Валера, – в Саратове. Отчислили с третьего курса – завалил летнюю сессию. Пересдать тоже не удалось, пришлось идти служить. Вот так…
Валера разлил оставшийся коньяк.
– А после армии? – поинтересовался Данилов.
– А после армии женитьба, поиски хорошей работы, и как видишь! – Валера обвел рукой вокруг, словно демонстрируя свои достижения. – Вот такие пирожки. Ну, давай за все хорошее!
После того как коньяк был выпит, мужчины минут десять поговорили «за жизнь» – обо всем и ни о чем. Беседу прервал звонок.
– Привезли кого-то, – Валера не торопясь вымыл стопки, убрал их в тумбочку, отправил пустую бутылку и обертку от шоколада в корзину для мусора, стоявшую под раковиной, и только тогда пошел открывать.
По дороге из раздевалки Данилов заглянул в приемную. Валера разговаривал с незнакомым мужчиной в форме парамедика.
– Всего хорошего! – сказал он Данилову. – Будем считать, что знакомство состоялось.
– И тебе не кашлять!
На выходе Данилов попрощался с угрюмым усатым охранником и поспешил домой, предвкушая горячие бутерброды с кофе, душ и прочие радости жизни.
Глава третья
Если бог даст…
Нет ничего зазорного или унизительного в том, что ординаторы сидят на лекциях и практических занятиях вместе со студентами. Повторение – мать учения. Вдобавок, отпустив студентов, преподаватели нередко просят ординаторов задержаться и поучаствовать в разборе каких-либо сложных или редких случаев по теме занятия. У каждого своя манера преподавания – кто-то, подобно Ерофееву, любит загадки и каверзы, а кто-то просто делится своими знаниями.
Первые три недели Данилову казалось, что дураков на кафедре профессора Мусинского нет. Все преподаватели были умными, деловито-собранными, дружелюбными. Не кафедра, а аристократический салон.
Ординаторы занимались решением клинико-морфологических задач по расстройствам кровообращения, когда из коридора послышались громкие крики. Можно было разобрать отдельные фразы:
– Что он себе позволяет?! Нашел дуру!.. Молчать не стану!
Ассистент Граблина, проводившая занятие, на посторонний шум никак не отреагировала, даже не выглянула в коридор.
– Что там такое, Надежда Алексеевна? – спросила Ирина, отрываясь от микроскопа.
– Ничего особенного, – поморщилась Граблина. – Доцент Стаканникова почтила нас своим присутствием.
– Доцент Стаканникова? – переспросила Алена. – Она с вашей кафедры?
– Наталья Анатольевна читает лекции стоматологам, – пояснила Граблина, – и руководит нашей базой в шестьдесят пятой больнице. Здесь она бывает редко. К счастью.
Крики продолжались долго, минут десять, пока, наконец, после «А вот и Георгий Владимирович!» не наступила тишина.
– Давайте немного отдохнем, – предложила Граблина и, не дожидаясь ответа, встала и вышла из лаборатории.
– Стаканникова – это песня, – сразу же после ее ухода сказал Денис. – Неужели вам стоматологи про нее не рассказывали?
– Нет, – ответила за всех Ирина.
– У тети огромные амбиции, докторская степень и нет не то что заведования, но и профессорского звания, – продолжил Денис. – Плюс недостаток мужского внимания. В общем, редкая стерва.
– Знаешь что?! – сразу же вскинулась Ирина. – Не надо увязывать характер женщины с избытком или недостатком мужского внимания! Это по меньшей мере…
– Успокойся, пожалуйста, – попросил Денис. – Я просто хотел сказать, что у человека, ни разу не бывшего счастливым в любви, портится характер.
– Это одно и то же! – возразила Ирина. – Мы тебя прекрасно поняли.
– Давай лучше про Стаканникову, – попросил Илья.
– Что – заинтересовало? – съязвила Ирина.
– Нам в шестьдесят пятой придется провести два месяца. Ты что – план не видела? И я уже чувствую, что эти месяцы станут незабываемыми.
– Вы правы, коллега, – подтвердил Денис. – Там-то мы узнаем о себе всю правду, а точнее, что мы – безмозглые тупицы, лентяи и патанатомы из нас, как из печени кость!
– Из печени кость? – Данилов никогда не слышал подобного выражения.
– Ее любимая присказка. Она еще и не такое может выдать…
– Интересно, в чем причина сегодняшнего скандала? – спросила Алена.
– Причина всегда одна, – Денис махнул рукой. – Стаканникову опять обошли, обделили или обидели. Потерпи немного – скоро все узнаешь.
На два часа было назначено кафедральное совещание – конечно, с обязательной явкой ординаторов и аспирантов.
