Полночь в кафе «Черный дрозд» - Уэббер Хэзер (читать бесплатно полные книги TXT, FB2) 📗

Меня больше не волновало, что Фейлин проболтается маме о моем появлении в кафе. Потому что мама была здесь. Она, скрестив руки на груди, стояла у входа в «Черный дрозд» и заглядывала внутрь. Я начала медленно пятиться назад в надежде улизнуть незамеченной.

Словно почувствовав мое присутствие, мама резко повернула голову в мою сторону.

Я попалась.

Мама направилась ко мне, и я еле сдержалась, чтобы не поморщиться.

Сили Эрл Линден была одета, как всегда, строго и со вкусом: в белоснежную блузку, легкие льняные брючки и кожаные босоножки. Волнистые светлые волосы с вкраплениями медных прядей свисали до плеч. На голове у мамы красовалась белая шляпа, на груди – двойные жемчужные бусы. Лицо закрывали темные очки.

– Оливия-Ли такая милая, когда щурится, правда? И ей очень идет загар, ты не находишь?

Мама никогда не называет внучку просто Олли, считая это имя глупым, смешным и совсем не женским. Она заявила, что Олли могут принять за мальчика. Как будто это возможно с ее длинными локонами, губками бантиком, аккуратным носиком и выразительными бровками. Не говоря уж о том, что Олли носит розовые блузки с кружевными оборками и инициалами на кармашках, розовые юбки, комбинированные с шортами, и сандалии – разумеется, тоже розовые.

– Баба! Пливет-пливет! – Олли помахала ей рукой.

Я не стала даже упоминать, что перед выходом намазала Олли кремом от загара, а ее солнцезащитные очки убрала в рюкзак от греха подальше после того, как Олли шесть раз подряд стаскивала их с себя. Уже вечером в гостевой домик доставят детскую широкополую шляпу, и ничто не убедит маму, что Олли это не нужно.

– Привет, моя умница! – Мама сжала протянутые ручки малышки и, наклонившись, поцеловала ее в лоб.

При виде того, с какой любовью мама воркует с Олли, сердце заныло. Больно осознавать, что мне она никогда не дарила столько заботы и внимания. Хорошо хоть, Олли не пришлось испытать на себе ее холодность и равнодушие. И не придется, чего бы мне это ни стоило.

Мы помирились, напомнила я себе. Помирились.

– Значит, ты вышла прогуляться с утра пораньше, – обратилась мама к Олли и, подняв голову, уставилась на меня в ожидании ответа на незаданный вопрос.

– Мы… идем в библиотеку. – Это почти правда: мы действительно намеревались заглянуть в библиотеку. Только после кафе. – Не ожидала тебя здесь увидеть.

Сколько себя помню, мама никогда не приближалась к «Черному дрозду». Старательно обходила кафе за несколько акров, чтобы каменное здание ни в коем случае не попалось ей на глаза.

Мама нервно сжала жемчужные бусы.

– Я шла на заседание комитета и задержалась, чтобы узнать, что за шум.

Звучит правдоподобно, ведь мама – председатель комитета по благоустройству города. Но меня не проведешь. Члены комитета обычно встречаются дома у Корали Дэбади, в двух кварталах отсюда. Зачем же маме делать такой крюк? К тому же она и не думает возмущаться из-за моего присутствия рядом с «Черным дроздом». Очень подозрительно.

Мама указала на толпу во дворике.

– Что вообще происходит? Кто эти люди? Они ведь собрались явно не по поводу открытия кафе.

Через окно я заметила, что в переполненном зале какая-то девушка примерно моих лет ловко лавирует с подносом между столиками. Внешне она кого-то мне напоминала. Может, это и есть Анна-Кейт Кэллоу?

Высокая, не ниже меня (а я ростом целых пять футов восемь дюймов![4]), она не слишком походила на маленькую, хрупкую блондинку Зи с ее излюбленными летящими юбками, развевающимися шарфами и серьгами-подвесками. На этой были джинсы, подвернутые до середины голеней, простая сиреневая футболка и никаких сережек. Каштановые волосы задорно кудрявились.

– Их интересуют черные дрозды. Любители птиц в полном восторге. Они вроде как редкие. Дрозды, я имею в виду.

Я говорила путано и невнятно. Мамино присутствие часто на меня так действует.

Мама вновь кинула взгляд внутрь кафе и стиснула бусы так, что побелели костяшки пальцев. Это украшение ей подарил папа от имени моего старшего брата на День матери больше сорока лет назад.

Жаль, что я совсем не помню Эндрю-Джеймса Линдена, красу и гордость нашей семьи, да и, пожалуй, всего Уиклоу. Мне только исполнилось три, когда брат погиб в автокатастрофе. В то время ему шел девятнадцатый год.

Я была поздним, незапланированным ребенком. Мое появление на свет оказалось сюрпризом для родителей. И хотя все знают, что Сили Эрл Линден не любит сюрпризы, в тот раз мама была вне себя от радости.

Однако мамино счастье длилось недолго: со смертью Эджея оно померкло навсегда.

Мама пренебрежительно усмехнулась.

– Черные дрозды? Какая глупость.

– Сили! Да я глазам своим не поверила, когда тебя тут увидала! – приблизившись к нам, радостно воскликнула Фейлин. – До тебя, поди, уже дошли слухи… С ума можно спятить, правда?

Мама натянуто улыбнулась.

– Не понимаю, о чем ты.

Шея Фейлин вновь покрылась пятнами.

– Слухи об Анне-Кейт…

Поджав губы, мама продолжала холодно смотреть на Фейлин. Та завертела головой, переводя взгляд с мамы на меня и обратно.

– Мне… э-э… пора. – Фейлин по очереди кивнула мне и маме. – Рада была поболтать.

– Передавай привет Марси, – сахарным тоном вставила мама.

– Обязательно! – на ходу пообещала Фейлин.

– И что это было? – как только она отошла подальше, поинтересовалась я.

– Ты же знаешь, Натали, я терпеть не могу сплетни, – пренебрежительно отозвалась мама.

Недоумевая, я оглянулась по сторонам и обнаружила, что все кругом, включая посетителей кафе, пялятся на нас.

– Я ухожу, – объявила мама. – Ты со мной? Библиотека как раз по дороге к дому Корали.

Я нервно сглотнула. Приходилось выбирать: купить кусок пирога, а вместе с ним и ответы, в которых я так нуждаюсь… или сохранить хрупкий мир в нашей разобщенной семье.

– Идем, – подавив вздох, согласилась я.

Ради того, чтобы вновь не поссориться с мамой, я готова подождать с пирогом. Но завтра утром я за ним вернусь.

И, может, заодно узнаю, почему все так носятся с этой Анной-Кейт Кэллоу.

3

– Когда вы впервые заметили черных дроздов? – спросил журналист.

Лук Бартелеми вытянул длинные, тощие ноги.

– Сколько себя помню, они всегда были здесь.

– Вы давно работаете в кафе?

– Двадцать пять лет. Но я слышал, что дрозды появились гораздо раньше. Больше века назад.

Журналист закатил глаза и что-то черкнул в блокноте.

– Их двадцать четыре, как в той песенке? «Две дюжины дроздов сидели в пироге…»

– «Когда пирог разрезали, они все стали петь»[5], – кивнув, процитировал Лук начало второго куплета. – Да. Зи однажды сказала, что эти птицы, скорее всего, родственники.

– Она, должно быть, пошутила?

– Зи никогда не шутила о черных дроздах.

Не зная, что ответить, журналист постучал ручкой по блокноту.

– Вам не кажется, что все это как-то странно?

– Ничуть. У нас с вами разное представление о «странном». – Лук поднялся и задвинул стул. – Мне пора работать. Хотите еще ежевичного чая?

– Да, спасибо. В жизни не пил ничего вкуснее!

– Я слышал, юная леди, что вы скоро уезжаете изучать медицину.

Словно готовясь к баталии, мистер Лейзенби оттопырил нижнюю губу и выпятил челюсть.

Обойдя его стул, я убрала с соседнего столика грязную посуду и приборы. Любопытство мистера Лейзенби меня не удивило: этот недостаток присущ почти всем жителям города, как и бесцеремонная манера нарушать личное пространство. Все утро посетители кафе лезли ко мне обниматься, и моя сдержанность их нисколько не обескураживала. Ну разве так можно?

– Да. Занятия начинаются в августе.

Чтобы пройти первую ступень высшего образования, мне понадобилось семь лет: дважды я переводилась из одного университета в другой, потом приходила в себя после смерти мамы… К тому же денег на обучение не хватило, и я долго не могла накопить нужную сумму. Сама удивляюсь, что я вообще получила диплом. Честно говоря, если бы не обещание, давным-давно данное маме, я бы оттуда ушла.