Крик болотной птицы - Тамоников Александр (читать книги онлайн бесплатно полностью без .TXT, .FB2) 📗
– Пароль, – отозвался молчавший до сей поры Стариков. – Нужен пароль. Такой, чтобы его знали и партизаны, и наши солдаты, и, конечно, диверсанты с карателями. Тогда, я думаю, никто никого не перестреляет.
– Да, пароль, – согласился человек в маскировочной одежде. – Что ж, давайте прямо сейчас его и придумаем.
И мужчина выжидательно взглянул на Лысухина.
– Это нам запросто, – ответил Лысухин. – Сейчас изобразим.
Лысухин откинулся на спинку скамьи, на которой сидел, и стал смотреть на потолок, напевая при этом слова шальной, бесшабашной песенки: «Иволга – птица залетная, иволга – птица любви, ты мне под песенку иволги…» Пел и размышлял он недолго.
– Вот – придумал! – радостно крикнул он. – Привет от иволги – чем не пароль? По-моему, очень даже замечательный пароль. Диверсанты, значит, крикнут этот пароль, а наши бойцы в ответ скажут отзыв. Допустим такой: «Иволги здесь не водятся». И все будет в порядке! Главное – запомнить легко и пароль, и отзыв. Да и к тому же красиво. Привет от иволги, а? От такого пароля веет мирной жизнью и женщиной. В конце концов, за что мы воюем? За мирную жизнь и женщин – разве не так?
На это ни полковник Корчагин, ни мужчина в маскировочной одежде ничего не ответили. Мужчина взглянул на Старикова. Тот перехватил его взгляд и едва заметно кивнул.
– Что ж, пускай будет привет от иволги, – сказал мужчина. – Отзыв тоже сгодится. А заодно это будут и ваши позывные. Значит, Стариков – иволга один, а Лысухин – иволга два. Товарищ капитан, вы не возражаете?
– Ничуть, – отозвался Лысухин. – Но у меня имеется вопрос. Ладно – наши солдаты, но каким таким образом узнают пароль далекие партизаны?
– Ну, это уже наша забота, – ответил мужчина. – Теперь поговорим о ваших легендах. Вот что мы предлагаем…
Разговор о легендах и обсуждение всех нюансов, связанных с таким тонким делом, занял немало времени и всех изрядно утомил. Когда с легендами было покончено, полковник Корчагин предложил сделать перерыв.
– А и вправду! – согласился Лысухин. – А то у меня от всех этих премудростей просто голова кругом! А ведь еще, чувствую, это не весь разговор. Далеко не весь! Хотя бы потому, что у меня имеется целая куча всяких вопросов…
Выйдя из помещения, Стариков молча отошел в сторонку и закурил. Лысухин подошел к нему.
– К тебе, – сказал Лысухин Старикову, – у меня имеется индивидуальный вопрос. Как ты думаешь, по какой такой причине на это дело выбрали именно нас с тобой? Ведь должна же, я так думаю, быть причина. Этот замаскированный дядька, мыслится мне, дюже умный. А умные люди без причины ничего не делают. Ну так отчего именно мы с тобой?
– Единство и борьба противоположностей, – не сразу ответил Стариков.
– Чего? – не понял Лысухин.
– Разные мы с тобой, вот чего, – пояснил Стариков. – Оттого именно нас и выбрали. Что-то лучше получится у тебя, что-то – у меня. А вместе – готовая картина. А вот если бы мы с тобой были одинаковы, то картина получилась бы неполной. По крайней мере, мне это так представляется.
– Вот оно что, – в задумчивости вымолвил Лысухин. – А ведь и вправду… Ну, я же говорю, что тот замаскированный дядька – человек шибко умный. А я – отправил его в пешую прогулку по маршруту… А с другой-то стороны – как и не отправить, коль тебе предлагают такое свинство. Сдаться добровольно в плен, понимаешь ли!..
Они помолчали. Вечерело. Был май месяц, можно сказать, самый исход весны. Но безрадостной и квелой была весна в сорок третьем году. По крайней мере – в тех краях, которые на штабных оперативных картах значились как подступы к Белоруссии.
– Ты боишься? – спросил Лысухин.
– Чего именно? – глядя куда-то вдаль, уточнил Стариков.
– Ну, того, что нам с тобой предстоит. Как-никак – фашистский плен… Мало ли? Нет, оно, конечно: коль такое дело, то я готов. Правильно говорит тот замаскированный дядька: война – она бывает разной. Но видеть вблизи фашистские рожи… Мало того, кланяться им, подчиняться, заглядывать в их подлые глаза… А ведь придется! Вот чего я опасаюсь! Опасаюсь, что не выдержу и вцеплюсь зубами в какую-нибудь фашистскую глотку. Ты-то сам этого не опасаешься?
– Мне кажется, что на войне следует опасаться только одного – пули, – пожал плечами Стариков. – Потому что пуля невидима. От нее невозможно уклониться. Коль уж она в тебя летит, то и прилетит. А фашистская рожа перед глазами – что ж? На фашиста можно и не смотреть, его можно и перехитрить, и убить… Тут все зависит от тебя самого. А вот пуля… в этом случае все зависит не от тебя, а от нее.
– Будем считать, что ты меня наполовину успокоил, – усмехнулся Лысухин. – Что ж, пойдем совещаться дальше. Вот – полковник уже машет нам рукой.
Дальше обсуждали, пожалуй, самый сложный момент – каким таким хитрым и ловким способом Старикову и Лысухину сдаться в плен.
– На этот счет у нас имеется вот какое предложение, – сказал мужчина в маскировочной одежде. – Мы переправляем вас в партизанский отряд, действующий неподалеку от Астаповичей. Кто вы на самом деле такие – будет знать лишь командир отряда, и больше никто. Далее все просто. Во время стычки с фашистами вы изыскиваете возможность, чтобы сдаться в плен.
– Да уж, просто! – проворчал Лысухин. – Уж так просто, что проще и не бывает! Прямо как на колхозном сеновале с передовой трактористкой после того, как она слезла с трибуны!
– Конечно, всех моментов предвидеть невозможно, – согласился мужчина. – Но – план именно такой. Не думаю, что фашисты захотят отправить вас в какие-нибудь дальние дали. С вашими легендами вам самое место в концлагере в Астаповичах. На то и весь расчет.
– Как мы попадем в партизанский отряд? – спросил Стариков.
– На самолете, – ответил Корчагин. – Он вас и доставит прямо на место.
– Что, прыгать с парашютом? – весело удивился Лысухин. – Всю жизнь мечтал! С самого детства! И вот скоро моя мечта осуществится! Ура. – Последнее слово Лысухин произнес нарочито безрадостным тоном.
– Что, никогда не приходилось прыгать с парашютом? – едва заметно усмехнулся мужчина в маскировочной одежде.
– Это мне-то? – разыграл удивление Лысухин. – С чем только я не прыгал! И с парашютом, и без парашюта… Не о себе я беспокоюсь, а о нем. – Он указал на Старикова. – Он у нас – человек интеллигентный, а интеллигенция с парашютами не прыгает. А сам-то я прыгну за милую душу!
– Никаких прыжков с парашютами не будет, – сказал Корчагин. – Самолет аккуратно приземлится на лесную полянку, высадит вас, заберет раненых и отбудет в обратном направлении. Вот и все.
– Жаль, коль оно и вправду будет так! – поник головой Лысухин. – А то я бы прыгнул…
Полковник на такой пассаж ничего не ответил, лишь пожевал губами: похоже было, он уже отчасти привык к общению с такой сумбурной личностью, как капитан Евдоким Лысухин.
– Хочу уточнить два важных момента, – сказал мужчина в маскировочной одежде. – Момент первый: сдаваться в плен вы будете не в самой первой стычке с фашистами, и даже не во второй и не в третьей. А, скажем, в четвертой или пятой. Иначе – все будет выглядеть подозрительно. Не успели, мол, появиться в отряде, как уже сдались.
– А откуда фашисты смогут узнать, когда именно мы появились в отряде? – не понял Лысухин.
– Скорее всего, узнают, и очень скоро, – вздохнул мужчина в маскировочной одежде. – Найдутся желающие им доложить…
– Понятно, – скривился Лысухин.
– И момент второй. Оказавшись в лагере, напирайте на то, что вы друг друга не знаете. Точнее сказать, познакомились друг с другом лишь перед самой отправкой в отряд. Долгое знакомство также будет выглядеть подозрительно.
– Но и короткое – тоже, – сказал Стариков.
– Не понял, – удивленно посмотрел на него мужчина в маскировочной одежде.
– Ну, как же, – пожал плечами Стариков. – Едва только познакомились – и тотчас же решили сдаться. Подозрительно… Совместная сдача в плен – дело тонкое. С малознакомым человеком на пару в плен не сдаются…
