Последний министр. Том 2 - Гуров Валерий Александрович (книги онлайн без регистрации полностью TXT, FB2) 📗
– Ну как Саш, полагаю, что нам надо будет соревнования в ближайшее время провести. И я, так сказать, готовлюсь, чтобы официально все было и без вопросов.
– Какие еще соревнования? – удивился Протопопов.
Ладно бы Васильев такой дурацкий вопрос задал, но Павел Григорьевич вроде как понимает, что происход.
И Курлов тогда разъяснил свою мысль развёрнуто и доступно. По задумке, генерал предлагал сделать этакие гибридные команды для участия в выставочных матчах на выездах. Павел Григорьевич намеревался с помощью таких матчей «популяризировать наше спортивное общество» в некоторых весьма непопулярных красноярских городах или, чем черт не шутит, на международных соревнованиях где-нибудь в Швейцарии…
– Ну а что, Саш, тренером Сан Саныча Римского-Корсакова поставить, он человек в плане тактики опытный, а футболистов ты вчера к нам навербовал, – говорил Курлов.
Следовало признать, что весьма недурная мысль родилась в голове у генерала.
– Делаем, – подтвердил министр.
Курлов кстати не просто так опоздал на открытие клуба и явился только к самому концу тренировки с группой Федьки Каланчи. В городе таки вспыхнули и усилились волнения. Ничего серьезного на первый взгляд, но во многом поэтому Курлов до сих пор присутствовал на своём рабочем месте. Было бы там что-то серьезное и министру бы тотчас доложили, но Протопопов предпочёл перестраховаться и уточнил:
– Как обстановка?
– Докладывают, что люди таки решили выместить праведный гнев и подошли к зданию Г. у. п. д. п., – сообщил генерал. – Удинцев заперся в кабинете, не выходит и говорит, что завтра же напишет на увольнение!
– Какой молодец, – прокомментировал Протопопов, шкребя ногтем телефонный аппарат.
– Толпа разношёрстная, неорганизованная, хотя мне докладывают, что среди прочих там видели меньшевиков.
Протопопов улыбнулся. Похоже на то, что Чхеидзе пришёл в себя после унижения и выжидал шанс вцепиться министру внутренних дел в глотку. Главное управление по делам печати, как никак подведомственно министерству внутренних дел и Карло хоть как-то хотел наградить Протопопову в отместку.
Пусть пытается и возьмёт с полки пирожок.
– Понятно.
– Есть предположение из надёжных источников и небезосновательные, что народ к ночи ближе потянет к офису «Печати», выразить недовольство работой «Русской воли».
– Работайте. И держи меня в курсе.
Александр Дмитриевич положил трубку, рассчитывая держать руку на пульсе волнений из своего рабочего кабинета, а при надобности выехать на места. Ну и не удержался Протопопов – довольно потёр рука об руку.
Однако мы предполагаем, а Бог располагает, как известно. Не успел Александр Дмитриевич закончить с Курловым, как ему на стол легла телеграмма от премьера князя Голицына. В телеграмме значилось, что 17 января, на ранее утро следующего вторника намечается новый совет министров, который было решено проводить на квартире у премьера в 8.00. Николай Дмитриевич просил не опаздывать, поскольку на совете, по его уверению, будут рассмотрены «крайне важные вопросы».
Интересный очень даже человек князь Голицын.
Как уже понял Протопопов за время своего непродолжительного знакомства с премьером, тот последовательно и определённо придерживался тактики «популярных решений».
Тактика спорная, но престарелый князь таки был ее адептом, сознательно или нет.
Никак иначе не объяснишь тот факт, что Николай Дмитриевич проводил хорошо очерченный реакционный курс. Реакционный с той точки зрения, что реагировал князь Голицын на события и по обстоятельствам, самостоятельно не выдвигая никаких инициатив.
Тактику эту Протопопов про себя называл так: метод куска гавна, плывущего по течению.
Имея на руках власть, премьер не был озабочен улучшениями в тех или иных сферах Российской Империи, ничего нигде не внедрял, ни к чему не стремился, и ладно бы если Николай Дмитриевич заботился о том, чтобы что-то сохранить с пользой – но нет.
Не было такого.
Он грезил призрачной стабильностью, которой уже давно не было наяву. А по итогу, его ровно как плывущее по течению гавно, прибивало то к одному, то к другому берегу в течение регресса общества и государства.
Имея сложившееся представление о политических качествах премьера (о человеческих говорить не приходилось, знакомы толком они не были) Протопопов был искренне уверен, что во вторник на совете министров лишь последует новая реакция на те проблемы, которые возникнут с открытием думской сессии в Таврическом дворце. После затянувшегося перерыва проблем будет не мало. Уверен в этом Александр Дмитриевич был почти также, как в том, что на руке у него пять пальцев.
При этом Протопопов, как человек с хорошей памятью отчетливо помнил, что министры, по сути, если и не единогласно, то большинством кабинета правительства (а иначе решение не было бы принято) выступили против возобновления сессии Думы 12 января. Как мы помним, в тот день как раз заканчивались новогодние каникулы по имеющемуся постановлению, подписанному лично царём Николаем.
Кстати, отдельно следует упомянуть, что в связи возобновлением думской сессии, Александр Дмитриевич сделал некоторые небезынтересные выводы. На момент фактического окончания перерыва и вплоть до настоящего дня, депутаты оказались в подвешенном состоянии. Так получилось, что Дума не получила чёткого указания по дате возобновления своих январских заседаний. Формально это означало, что с 12 января думская сессия оказалась открыта – никаких приказов, которые указывали бы на обратное, Протопопов не видел и не припоминал. Но в прошлый четверг, с выходом срока каникул, ничего не произошло и Таврический дворец по прежнему пустовал. Не было назначена ни повестка для первого заседания, ни его время…
Ни-че-го.
Похоже, что думцы были настолько уверены в переносе, воспринимая его как свершившийся факт, что даже не съехались в Петроград к 12 января. Как и предполагал Протопопов, когда выдвигал инициативу собрать Думу в срок, никто из депутатов не оказался готов к подобному развитию событий и воспринимал перенос как должное. А когда переноса де факто и де юре не произошло, это вогнало думцев в состояние грогги.
И только сейчас, взмыленные, по большей части совершенно сбитые с толка разворачивающимся событиями, господа депутаты в спешном порядке съезжались в столицу. Но и теперь это происходило только лишь потому, что лидер Прогрессивного блока забил тревогу – как же так, какой уже день сессия считается открытой, а никаких заседаний не проводится.
Что ж это выходит – Дума не нужна?
И тревога эта только усилилась, когда в газетах вспыхнуло и набирало ход расследование, дискредитирующее часть депутатов в глазах обычных граждан.
Понимание всей сложившейся ситуации натолкнуло Протопопов на простое предположение. Что если не Милюков намедни добился у Государя пересмотра переноса, а самого переноса попросту не произошло? Мысль казалась крайне любопытной и занимательной, хотя бы по той причине, что Протопопов искренне полагал, что Голицын добился своего!
И раскручивая мысль, Александр Дмитриевич тотчас припомнил, что ему говорил Федя о своей случайной встрече с премьером на станции Царское село…
Черт ногу сломит копошиться в этой помойной яме.
В этой ситуации Протопопова не устраивал один момент. Он терпеть ненавидел угадывать, но предпочитал все знать наверняка. Незнание определённо могло загнать министра в ловушку и перекрыть кислород. Допустить подобного Александр Дмитриевич не имел права. Это натолкнуло министра на ещё на одну мысль, что на совете у господина Протопопова должен появиться свой человек, который станет рассказывать, охотно делиться или сливать (что не так важно по своей сути) все то, что происходило в закулисья кабинета без протопоповского присутствия. Ведь далеко не факт, что совет или, по крайней мере, его часть составляющая большинство, не собирались для решения вопроса тайно. И тем более не факт, что не было закулисных и кулуарных разговоров между министрами, которые в целом определяли модель правительственной политики и повестки.
