Последний уровень - Уайт Кира (читать полностью бесплатно хорошие книги txt, fb2) 📗
Рони без каких-либо затруднений отвечает на вопросы, но ее рассказ точно такой же, каким был по телефону, и сестра убеждает меня в том, что Люк, так она его называет, не сделал ей ничего плохого. Не знаю почему имя Хэйса из уст Вероники вызывает во мне отторжение, но как справиться с этим, тоже не имею ни малейшего понятия.
Когда Рони заканчивает, то сразу же, без перехода начинает задавать именно те вопросы, которые мне не хотелось бы обсуждать с ней ни при каких обстоятельствах. Она стремится узнать о моем пребывании в Хейдсе и о побеге вместе с О’Брайеном. К моему облегчению, именно в этот момент на лестнице показываются Хайден и Хэйс, и я тут же хватаюсь за возможность избежать неудобного разговора.
Вместо него кивком указываю на собравшихся в противоположном углу Охотников.
– Идем. Нужно обсудить, как действовать дальше.
Рони награждает меня проницательным взглядом, дающим понять, что она ни за что не забудет вернуться к этой теме. Мои последние откровения будто сняли с нас запрет на обсуждение моей теневой жизни, и сестра почувствовала, что может спрашивать о чем угодно. С одной стороны, она заслуживает знать правду, ведь ей придется навсегда оставить ту жизнь, к которой она привыкла, и выбрать более опасную. Хотя выбрать – это громко сказано.
Подходим к Охотникам как раз в тот момент, когда Хэйс негромко произносит:
– Мы перенесли тело Тейлора. И Хайден рассказал мне о том, что случилось с Димером.
Повисает мрачное молчание, и я замедляю шаг, жалея о том, что решила идти сюда именно сейчас. Охотники потеряли двух членов команды, друзей, и, возможно, им нужно пережить это без посторонних глаз и ушей.
Собираюсь оттеснить Веронику назад и постараться незамеченными ретироваться в тот же угол у окна, откуда пришли, но Хайден чуть смещается в сторону, открывая обзор на полулежащего на деревянных паллетах Джона. Наши взгляды пересекаются, и я невольно застываю от неожиданности, ведь в его светло-голубых глазах застыла такая лютая ненависть, от которой мне становится трудно дышать. А все потому, что направлена она ни на кого иного, как на меня. Вижу это так же ясно, как и то, насколько сильно побледнело лицо Охотника. Будто все краски стерли, оставив бесцветный набросок.
– Это все она виновата, – злобно выплевывает Джон, продолжая зверски убивать меня взглядом.
– Что? – пищит за моей спиной Вероника.
Отставляю в сторону руку, не давая сестре двинуться с места. Во все глаза смотрю на человека, с которым за все время знакомства едва ли обмолвилась больше, чем сотней слов. Тем не менее он выглядит так и говорит такие слова, будто я его смертельный враг.
– Джон, – предупреждающим тоном произносит Кроу, но я даже не смотрю в его сторону, с трудом продолжая выдерживать потоки прицельно направляемой на меня ненависти.
– Да брось, Мартин, и сейчас будешь ее защищать? – тяжело дыша шипит Джон. Кажется, каждое новое слово причиняет ему только больше страданий, но он и не думает останавливаться. – Все в этом сраном месте знают, что в смерти Димера и Тейлора виновата чертова девчонка!
Тяжело сглатываю и с трудом сдерживаюсь, чтобы не отступить. Я знаю свои грехи и ни в коем случае от них не отказываюсь, но вешать на меня чужие не позволю. Димера и Тейлора убила не я, а люди Данэма. И Джон прекрасно это знает.
– О чем ты говоришь? – спрашиваю холодно, удивляясь тому, что голос даже ни разу предательски не дрогнул от гнева.
Мне плевать, будь чертов Охотник хоть трижды ранен, без боя я не сдамся.
Джон кривит полные губы в презрительной усмешке, опирается ладонью о стену и пытается сесть. Хайден делает шаг вперед, скрывая из видимости вмиг посеревшее лицо раненого.
– Не садись, – просит он.
В тот же момент в разговор вступает Хэйс:
– Джонатан, не надо.
– Отстань, пацан, – злобно отрезает Джон, отмахиваясь от Хайдена, и тот вынужденно отступает, недовольно поджав губы. Слова Хэйса остаются проигнорированы. Внимание Джонатана вновь целиком и полностью приковано ко мне. Все с тем же гневно-презрительным выражением он выплевывает каждое слово, даром, что они даются ему с трудом. – Не прикидывайся идиоткой, ты прекрасно знаешь, что это твоя чертова вина!
– Послушай… – начинаю я, но попытка остается незамеченной.
– Если бы ты не бегала от нас по всему городу, оставляя за собой море крови и гору трупов, не сунулась в тюрьму, из которой вытащила хренова зараженного метами О’Брайена, то ничего этого бы не произошло! – Джон замолкает и дышит так, будто только что пробежал короткую дистанцию за максимально маленькое количество времени. И на меня вновь накатывает чувство вины из-за того, что помогла сбежать Линкольну. Джон мало-мальски переводит дыхание и продолжает словесное наступление, хватаясь при этом за раненый бок. – Из-за тебя мы на прицеле у мудака Данэма, а О’Брайен, его новые дружки из Ремиссии и меты убивают направо и налево. Это твоя гребаная вина!
– Хватит! – отрезает Кроу таким жестким тоном, какого я от него еще никогда не слышала.
Пару мгновений он сверлит предупреждающим взглядом Джонатана, тот усмехается, с таким неприязненным видом глядя на своего командира, будто ненавидит его не меньше, чем меня.
Какого черта происходит?
Кроу тем временем поворачивается ко мне. Смело встречаю его немигающий взгляд, но не говорю ни слова. Мы оба понимаем, что Джонатан прав. Каждая смерть невинного жителя Нордена от когтей и зубов метов, а также от топоров людей на моей совести.
– Вины Виктории в прорыве нет. Если вы, наконец, включите мозги, то поймете это.
Вновь смотрю на Джона, его покрытое испариной лицо выражает недоверие и злость. Я, в свою очередь, стараюсь не выпускать ни единой эмоции, чтобы никто не увидел того количества вины, что я испытываю на самом деле. Пусть Джонатан и прав, но признания на моем лице он не получит.
– Не убедил, – сквозь стиснутые зубы проталкивает Джон.
Кроу тяжко вздыхает и выжидательно пялится на меня. Неопределенно пожимаю плечами, стараясь при этом не смотреть ни на кого, кроме главаря Охотников. После моей реакции он закатывает глаза и с самым сокрушенным видом качает головой.
– Между вами гораздо больше общего, чем могло показаться, – заявляет он, чем вызывает мгновенную реакцию.
– Что? – презрительно фыркает Джон.
Щекой чувствую испепеляющий взгляд человека, ни с того ни с сего решившего возненавидеть меня, но начисто игнорирую его, переключившись на Кроу. Подаюсь вперед и спрашиваю, даже не пытаясь скрыть раздраженные интонации в голосе:
– Знаешь, что, Кроу?
Желание послать его велико, как никогда.
Он дарит мне ту самую улыбку, в которой задействует только уголок губ, и я понимаю – Кроу снова прочитал мои мысли. В его глазах пляшут черти, но говорит он на удивление ровным тоном:
– Знаю. Слышал уже сегодня. – Несколько слишком долгих мгновений неотрывно смотрим друг другу в глаза, и я снова ловлю свое сердце на том, что оно начинает предательски колотиться, беспричинно разгоняя кровь по венам гораздо быстрее необходимого. В себя прихожу после недовольного покашливания Хайдена. Собираюсь отвернуться, но взявший себя в руки Кроу продолжает, будто и не было этой паузы. Он обращается ко мне, и я невольно продолжаю неотрывно смотреть на него. – И ты меня услышь. Твоей вины в том, что меты пробрались в Норден, нет. Впрочем, как и вины О’Брайена.
Изумленно моргаю, но отреагировать не успеваю. Джон меня опережает.
– Да блять, Мартин, может, ты перестанешь уже?..
Кроу прерывает его, чуть повысив при этом голос:
– Что я должен перестать делать? Думать? О’Брайен ни за что не успел бы добраться до Ремиссии, составить хитроумный план по нападению на Норден, собрать армию метов и вернуться. Он либо встретился с ними по пути, либо пришел к самому началу прорыва. Точка.
Кроу замолкает, я продолжаю неотрывно смотреть в его горящие уверенностью глаза. Так вот что он хотел сказать мне еще в машине. Джонатан фыркает, и боковым зрением я замечаю, как тяжело он опускается на спину. Кажется, эта короткая перепалка, которую он вообще-то затеял сам, начисто лишила его сил.
