Рубикон - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич (бесплатные версии книг .txt) 📗
— Ларчик, девочка, ты как?
— Йа… Йа…
— Спокойно. Где болит? Он достал тебя?
— Н-н-не-эт.
— Вот и ладно. Иди сюда. Испугалась, маленькая. Ничего, все уже кончилось. Он уже никого не испугает.
И тут ее прорвало. Она ревела навзрыд, сотрясаясь всем телом, а Дмитрий, поглаживая ее, непрерывно ощупывал тело девушки: мало ли чего она не заметила в горячке. Может, сейчас ничего и не чувствует, но потом все проявится. Но нет, вроде действительно он не сумел до нее дотянуться. Помогло дерево, вставшее преградой на его пути. Будь это просто ствол — скорее всего, ее уже ничто не спасло бы, а он попросту не успел. Но сдвоенное v-образное дерево оказалось довольно широким, между стволами твари никак не прорваться, габариты не позволяли, оставалось обежать его, но и дичь не стояла на месте. Пока зверь решал, как добраться до девушки, появился Дмитрий с двуствольным аргументом двенадцатого калибра, поставившим точку в этом деле.
Он посмотрел в сторону убитого животного. Отчего-то животным называть его не хотелось — на ум приходило только сравнение с оборотнем. Животина оказалась сильно похожей на волка, только очень большого волка, ростом с теленка и длиной метра два с половиной. Шерсть гладкая, только на холке имелось что-то вроде короткой гривы. Уши острые, торчком, с кисточками на концах. Морда широкая, вытянутая, сморщенная на переносице, вместо носа две большие ноздри, похожие на обезьяньи, пасть с грозными клыками, эдак сантиметров по десять. Она чертовски широко раскрывается, образуя тупой угол, так что клыки способны разойтись и прихватить очень солидный кусок. Именно благодаря этому Дмитрий сумел попасть в нее: будь иначе — и кто знает, сумела бы пуля пробить лобовую кость или нет? Хвост длинный и тоже с кисточкой, чем-то похож на львиный. Лапы довольно высокие, значит, он может развить приличную скорость. Обитатель степи? Так чего же ты, зараза, тогда потерял в лесу?! А вот увенчаны они пальцами с весьма грозными и острыми когтями, сантиметров по пять, подушечек нет, так что зверь когтей не прячет.
Девушка более или менее успокоилась, и они направились к лагерю. Ее все еще трясло, ноги подгибались, но это ерунда в сравнении с тем, что было еще совсем недавно. А дойти и Дмитрий поможет, ему это ничуть не трудно. Ну как нетрудно — и его, родимого, потряхивает, а в ногах слабина образовалась, но свою слабость девушке он старается не показывать: что ни говори, единственная надежа и опора, так что не подобает.
В лагере он дал ей напиться воды, чтобы испуг залить. Эх, покрепче бы чего, да только все горячительное осталось в машине Семена. Но ничего, вроде пришла в себя. Во всяком случае, румянец на лицо вернулся, и дышит уже не взахлеб, руки еще потряхивает, но это нормально. Кстати, нужно все прятать. Когда подходили, Дмитрий заметил, что от машины отбежал какой-то зверек, похожий на ласку. Не иначе как принюхивался, что за диковина в лесу появилась. Эдак понюхают, понюхают — да заявятся с визитом вежливости, припасы уничтожать.
— Ларчик, так он тебя не достал?
— Не. Не успел. Ты вовремя появился.
— Значит, так, говорю в последний раз. Захотелось по нужде — далеко не отходи. Да вон хоть за машину зайди и справляй нужду, я отвернусь.
— Ага. Давай.
— Чего давай?
— Отворачивайся, я и сама теперь дальше пяти метров от тебя не отойду.
— Хм. Ну отвернулся.
— Понимаешь, — вернувшись, начала рассказывать она, — я дела свои сделала, заправилась — и вдруг чувствую взгляд. Не знаю как объяснить, но вот чувствую, что на меня кто-то смотрит. Оборачиваюсь, а тут эта морда, недалеко, метрах в пятнадцати. Я со страху заорала и пальнула, не помню, кажется, даже вверх. Он испугался и бежать. Я ору, а сама перезарядила карабин и ему вслед. Тут он, зараза, как заревет, оборачивается — и на меня. Я думать про карабин забыла, ору от страха — как за то дерево забежала, и сама не поняла. А потом ты подбежал.
— Ясно. Первым выстрелом ты его напугала, он и побежал, а вторым, похоже, достала, и этой обиды он тебе не спустил.
Можно развести бодягу, начать читать нравоучения, но кто знает, как бы он себя повел в той ситуации.
— Ага, наверное, — возбужденно проговорила она, — вот если бы до того не сходила, то точно обделалась бы.
— От такого любой обделается.
— И ты?
— А я что, железный?
— Но не обделался же.
— А мне за себя бояться было некогда, я за тебя боялся, а когда за других — не так страшно. — Вот ни капли лжи, истинная правда.
— Слушай. А если он выстрела испугался, то уже слышал такое. Значит, знает, что такое оружие.
— Совсем не обязательно. Если он ничего подобного не слышал, то это его напугает с не меньшей гарантией. Тебя-то он не испугался, значит, венец природы человек у него не вызывает опасений. Хищники вообще стараются обходить людей стороной, если не подранок или уже не попробовали человечинки.
— Так, может, он из таких?
— Может. Только я все одно не помню такого зверя. Я, конечно, не знаток, но уж про такую страшилку точно какой-нибудь фильм сбацали бы, да не один. Это же чистый оборотень.
— Ты тоже заметил?
— Не заметишь тут. Есть-то будем?
— Обязательно. На меня жор напал, что быка съем.
— Может, оборотня на шампур потащим?
— Да ну его. Во-первых, кто его знает, что у него за мясо, вдруг совсем несъедобное. Во-вторых, может, в нем какие бактерии или палочки, для нас смертельные. Видели же косуль и кабанов, — так лучше их. Они хоть нам понятные.
— Тоже верно.
Быка там или не быка, но прием пищи не занял много времени. Наскоро перекусили, убедились, что остается еще достаточно, чтобы протянуть и завтрашний день, а потом пошли на место «преступления». Лариса искренне удивилась такому желанию Дмитрия — мол, что нам с его шкурой делать. Но в планы Дмитрия вовсе не входило сдирать с оборотня шкуру. А вот узнать на будущее, куда его, подлеца, бить, если опять повстречается, — очень даже будет полезно.
А ничего так, лес, оказывается, очень даже богат всякой живностью, и падальщиками в том числе. Труп оборотня, как, не мудрствуя лукаво, решил он окрестить тварюгу, уже успели слегка потратить. Вон какая-то живность разбежалась по кустам. Ладно, не обижайтесь, сейчас разделаю — и мне польза, и вам все полегче будет.
А она, выходит, не так чтобы и особо далеко отошла от лагеря, всего-то метров пятьдесят. Это ему со страху чуть не километр почудился. Ладно, одежду долой, не хватало еще замараться. Плавки, пожалуй, снимать не будем. За дело.
Перво-наперво он попытался прострелить ему лоб — жалко патронов, но ничего не попишешь, придется потратиться. Хм. Ну оглушить должно знатно, а вот стрелять ему в лоб нежелательно, потому как без толку. Вот в висок можно. Дальше грудь. Ага, это мы сейчас поглядим. Зарядив ружье и отложив его в сторону, он вооружился охотничьим ножом и топором, после чего принялся за дело.
Как выяснилось, в грудь бить тварюку очень даже можно, вот только способно ли это остановить ее — вопрос. Картечь прошила ребра и поразила легкие, но сильно не углубилась, пуля вошла хорошо и даже прошла рядом с сердцем, проделав изрядную прореху, да только этот оборотень оказался довольно живучим, — с другой стороны, он, скорее всего, издох бы, Лариса это заявила с убежденностью медика. Хотя какой она медик — так, фармацевт, но все одно получше разбирается в этих вопросах. Вот сверху в холку бить — бесполезно, там у него плотные жировые накопления толщиной в две мужские ладони. Это у него что, как у верблюда жировые запасы? Наверное, все же степная тварь и здесь случайно появилась. Ага, с брюхом тоже порядок. Кишки так намотало, что любо-дорого, точно каюк. Вот только до того, как это случится, он все еще может добраться до своего обидчика. Учтем. Шкура хороша, толстая и крепкая, — весь воспрял. Жаль, от нее сейчас никакого толку: засолить нельзя по причине отсутствия соли, вернее, она есть, но не для таких целей, всего-то одна пачка, дубильного материала тоже нет. Так что пусть остается. А вот пули и картечь Дмитрий выковырял: свинец лишним не будет. Причем не поленился и черепок разрубить, заодно и мозг глянули — ничего так объемчик, не динозавр.
