Хозяин Земли Русской. Третий десант из будущего - Махров Алексей (книги онлайн полные версии бесплатно TXT) 📗

Кстати, в Женеву мы ездили именно с ней. И еще с несколькими сотрудниками II департамента. Молодежь натаскивали. Ну а заодно решили вопрос с несколькими государственными преступниками: редколлегией газеты «Общее дело», до недавнего времени нелегально поставлявшейся на территорию России. Зажились они что-то на этом свете. А если про Россию пасквили грязные пришла охота писать, помни — сие занятие сильно сокращает отпущенные тебе свыше земные дни. Все помнить должны. Как «Отче наш» знать.

Операция прошла успешно. Два объекта скончались от грудной жабы, один утонул в Женевском озере, катаясь на лодке. Информатор сообщил, что местная полиция даже не заподозрила постороннего вмешательства и подобных версий не рассматривала. Что и неудивительно: Песец свое дело знает изрядно…

Но по прибытии в Варшаву на нас громом среди ясного неба обрушилось дикое известие о покушении и гибели императора Александра. По сообщениям из Петербурга, чудом уцелел только великий князь Владимир, который «самоназначил» себя регентом при юном Михаиле. Несколько позже, уже по другим каналам, пришли сообщения, что во время покушения уцелел не только Владимир Александрович, но и цесаревич со своей женой, а также императрица с дочерью. Ничтоже сумняшеся, «официальная» власть объявила их всех самозванцами. Это был удивительный бред, но видно не зря государь часто повторял мне: «Помните, дружище: чем чудовищнее ложь, тем скорее в нее поверят». [12]Я лично сделал запрос в Москву и получил четкий ответ — в покушении виновен именно Владимир, а государь и его семейство — живы и здоровы. Но мифы порой оказываются гораздо прочнее реальности! И сколько я ни доказывал, что цесаревич — настоящий, а Владимир Александрович — цареубийца, мне не верили. Мало того — мы с моими сотрудниками ощутили значительное охлаждение со стороны властей. Как гражданских, так и военных. Дня три на нас смотрели косо, даже мои старые приятели, коих я знавал еще по балканской кампании, а то и по совместной учебе в корпусе. Но потом…

…Утро встретило меня осторожным, я бы сказал — подобострастным, стуком в дверь. Мой денщик, прошедший суровую школу «русской гимнастики» у государя и не менее суровую школу КГБ у меня, уже стоит с двумя револьверами, «кистенем» и «клевцом», стараясь держать под прицелом и дверь, и окно:

— Вашство, стучать!

— Слышу, Варсонофий, слышу, — у меня в руках тоже «клевец», а Дели, решившая вчера переночевать в моей спальне, и даже в моей постели, вооружилась именным «стилетом» — малокалиберным револьвером стальградского производства, отличающегося тихим звуком и отменной точностью боя.

Я мгновенно натягиваю на себя брюки и сапоги и поворачиваюсь к м-ль Чудиной:

— Дели, будь добра: держи окно. Ворсунька, оставь ей свой «кистень» и за мной. Пойдем посмотрим: кто ходит в гости по утрам?

Накинув на плечи китель (не от холода, а чтобы прикрыть ствол), я встаю чуть сбоку от дверей. Ворсунька, тоже боком, берется за дверную ручку:

— Хто? — интересуется он своим непередаваемым южно-северно-поволжским говором. — Гэта хто там, под дверьми, колобродить?

Из-за дверей слышится нечто не вполне разборчивое, и Варсонофий грозно добавляет:

— Их сьятельство почивать изволють. Не велено будить, проходьте, не велено!

Но в ответ из-за двери доносится уже вполне отчетливое:

— Их сиятельство князя Васильчикова просят безотлагательно прибыть в штаб округа…

Ворсунька бросает на меня вопросительный взгляд. Я слегка киваю, и он, продолжая ворчать, открывает дверь. Причем делает это так, чтобы ни я, ни он сам не оказались на линии прямого выстрела.

На пороге стоит поручик-ахтырец, адъютант командующего округом. Торопливо и опять с каким-то чуть заметным подобострастием козыряет, протягивает пакет. Судя по его бледноватой физиономии, произошло нечто, чего не ожидал никто, и теперь все головы заняты двумя вечными русскими вопросами — «что делать?» и «кто виноват?». Что ж такого произойти могло? Неужто шестьдесят третий [13]повторяется?..

…Вот это да! Такого не то что ожидать — предположить-то никто не мог! Великий князь Владимир обнародовал указ, в котором даровал Польше независимость!

— Ваше высокопревосходительство, — штабной тихим голосом прерывает мои размышления. — В городе волнения, начались русские погромы…

— Поясните поручик: кто кого громит? Русские поляков или поляки русских?

Он изумленно хлопает глазами:

— Поляки. На Маршалковской горят два русских магазина. Мятежники заняли вокзал. На окраинах поднялась чернь и…

— Поручик! Будьте любезны: не «чернь», а отдельные несознательные личности…

Я облаял молодца совершенно рефлекторно: государь очень не любит, когда народ называют пренебрежительными кличками. Сам не любит и другим не дает. А уж своему «ближнему кругу» вколотил это на уровне, как он сам выражается, «подсознания».

Но ахтырец не из робких. С преувеличенной почтительностью он «исправляется»:

— На окраинах отдельные несознательные личности общей численностью до десяти тысяч человек объединились в банды, вооружились холодным и охотничьим оружием и движутся в центр города.

Как обидно иной раз оказываться пророком! Все вопросы сняты, госпожа титулярный советник оделась по-военному, за считаные минуты, и вот мы все четверо, вооруженные до зубов, спешим в штаб округа.

Добираемся без приключений. По дороге я прихватываю своих подчиненных, и теперь нас уже два десятка. Несколько раз в нас пытались швырять камни, а однажды даже выстрелили из револьвера, но если кто и понес потери при этих провокациях, то только нападающие.

Здание штаба оцеплено двумя ротами солдат и полусотней казаков. Внизу нас уже ожидает дежурный офицер, который сообщает новые подробности бунта. Гарнизон Лодзи заблокирован в казармах, в Радоме стрельба и баррикады на улицах, изрядный отряд захватил старую крепость Замошье. Командование округом — в растерянности.

Выясняется, что меня вызывали, дабы я связался с Москвой, лично с государем, и запросил инструкций. Так, стало быть, поверили, что цесаревич не самозванец? Угу… Только поздновато спохватились — истинный виновник покушения уже дел наворотил. К тому же отвлекать государя по столь пустяковому поводу… Да он меня живьем съест, если я у него в такой ситуации инструкции запрашивать буду!

Уже года три как у меня хранится «открытый лист». Подписанный еще прежним императором, теперь уже светлой памяти Александром, и государем, он гласит: «Податель сего, председатель Комитета Государственной Безопасности, князь Васильчиков Сергей Илларионович, наделен неограниченными правами. Все военные, военно-морские, полицейские, жандармские и гражданские власти должны оказывать ему полное содействие, а при необходимости передать свои полномочия по первому его требованию. Император Александр III, цесаревич Николай».

Демонстрировал я сей документ, сколько себя помню, всего дважды. Первый раз — во время служебной командировки в Лондон, второй — совсем недавно, здесь же, в Варшаве, когда подтверждал полномочия ротмистра Целебровского. Ну-с, пора и третий раз им воспользоваться…

… К вечеру мятеж в Варшаве в основном подавлен. В районе железнодорожных мастерских еще гремят орудийные залпы, которыми мы пытаемся выковырять из руин особо упорных бунтарей, но в целом в городе восстановлен порядок. В Лодзь в спешном порядке отправлен шестой кавалерийский корпус с приданными ему сверх штата шестью конными батареями, в Радом движется восьмая пехотная дивизия. Операцию по штурму Замошья штаб округа планирует уже самостоятельно, без моего участия. В смысле без моей прямой команды. Ну что ж: значит, можно возвращать господам генералам оружие, отпускать часовых и разрешить моим орлам хоть немного расслабиться. Кстати, надо бы и самому поесть, а то так весь день и проторчал с револьвером в руках над душой десятерых штабных. Господи, в горле-то как пересохло…